Петр Суворов - Рассказы из далекого прошлого

Долго держали Михайлу въ тюрьмѣ, томили разспросами, но не могли найти ясныхъ доказательствъ его преступленія. Лѣтъ черезъ шесть послѣ совмѣстнаго пребыванія съ арестантами, онъ былъ оставленъ въ подозрѣніи и сосланъ на поселеніе въ Западную Сибирь. Въ это время старый Охлопьевъ умеръ, а Ираида осталась въ барскомъ домѣ. Барыня къ ней совсѣмъ измѣнилась. Она сосредоточила на ней всю потребность къ привязанности. Умирая, старуха завѣщала Ираидѣ десять тысячъ рублей. Но и съ этими деньгами послѣдняя не покинула деревни. Женихи даже изъ дальнихъ мѣстностей являлись къ ней, но она обдавала претендентовъ такимъ презрѣніемъ, такимъ властнымъ взглядомъ, что имъ дѣлалось жутко. Мало-помалу Ираидѣ удалось отвадить ихъ. Сосѣди села Яблоннаго и его крестьяне называли гордую красавицу «добрымъ духомъ», стерегущимъ заброшенную барскую усадьбу. Зимой Ираида рѣдко выходила изъ дому, но съ наступленіемъ весны, какъ туманная тѣнь, она бродила по ночамъ то по широкимъ аллеямъ густолиственнаго сада, то по тропинкамъ Яблонной Дубравы, то по плотинѣ забытаго пруда, то по церковной оградѣ у могилъ своихъ стариковъ. Она склонялась къ подножію Ангела, стоящаго съ крестомъ въ рукахъ на мраморномъ пьедесталѣ, сверху прикрытаго кудрявыми вѣтвями двухъ соединившихся между собою дубовъ. Протекали минуты, а Ираида была неподвижна, точно все дорогое для нея таилось подъ той плитой, которая отдѣляла окружающую жизнь отъ неразгаданной вѣчности.

Ираида ходила въ бѣлой блузѣ, съ распущенными волосами по плечамъ. Въ рукахъ ея была нерѣдко книга, и только она знала ея завѣтныя думы. Но что же могло скрывать на душѣ это загадочное, никѣмъ непонятое существо?… Тогда-то въ селѣ Яблонномъ неожиданно появился новый его владѣтель Антонъ Антоновичъ Охлопьевъ. Читатель уже знаетъ, что онъ прибылъ въ свое родовое гнѣздо изъ Петербурга, гдѣ прослужилъ съ небольшимъ десять лѣтъ.

На другой день своего пріѣзда Охлопьевъ поднялся рано и, принявъ ванну, отправился въ садъ. Каждая дорожка ему напоминала далекое прошлое. Онъ заглядывалъ въ заброшенные уголки родныхъ аллей, рѣшилъ возстановить разбитыя статуи, обновить бесѣдки, оживить засохшіе цвѣтники, дать движеніе умолкшимъ фонтанамъ.

Антонъ Антоновичъ дошелъ до павильона съ двѣнадцатью разбойниками и удивился, увидѣвъ женщину, сидѣвшую на сторожевомъ львѣ, погруженную въ чтеніе Услышавъ приближающіеся шаги, Ираида подняла голову. Лицо ея моментально вспыхнуло, но она не смутилась, а быстро пошла на встрѣчу владѣльцу имѣнія.

— Вы, конечно, знаете, кто я? — произнесла она. — Прошу у васъ дозволить доживать мнѣ вѣкъ во флигелѣ, въ которомъ я поселилась съ дозволенія вашей матушки.

Сказавъ это, Ираида скромно потупила глаза. Несмотря на то, что ей было уже тридцать лѣтъ, но ея блѣдное, съ легкимъ румянцемъ, прекрасное лицо, умный взглядъ, женственность движеній производили обаятельное впечатлѣніе. Охлопьевъ стоялъ, словно очарованный, и любовался Ираидой.

Онъ низко поклонился ей и почтительно проговорилъ:

— Я знаю, какъ любили васъ мои родители. Позвольте просить васъ быть, по-прежнему, хозяйкой здѣшнихъ мѣстъ, а во мнѣ видѣть покорнаго исполнителя вашихъ желаній.

Антонъ Антоновичъ поцѣловалъ руку Ираиды. Угрюмая его наружность приняла мягкое выраженіе. Онъ продолжалъ:

— Мы оба провели дѣтство въ этомъ домѣ, и онъ намъ одинаково дорогъ. Девяти лѣтъ меня увезли въ одинъ изъ петербургскихъ корпусовъ, въ которомъ я, впрочемъ, находился недолго. Вслѣдствіе болѣзненнаго состоянія меня исключили изъ кадетъ. Я поселился въ Москвѣ у родной бабушки, ходилъ въ гимназію, а потомъ въ университетъ. Окончивъ въ немъ курсъ, я не захотѣлъ сидѣть по канцеляріямъ. Я поступилъ юнкеромъ въ лучшій гвардейскій пѣхотный полкъ. Въ немъ проведено мною нѣсколько лѣтъ. И теперь продолжалась бы моя служба, еслибы не одно несчастное событіе…

Охлопьевъ провелъ рукой по лбу, разгоняя печальныя мысли, и глухо выговорилъ:

— Съ отъѣзда изъ Яблоннаго я не видѣлъ своихъ родителей. Они отвыкли отъ меня, а я, живя въ Петербургѣ, привязался къ прелестямъ большого свѣта. Я, въ сущности, несчастный человѣкъ. Природа и задачи жизни мнѣ понятны. Много я читалъ и думалъ, но не могу сладить съ собой, съ своими порывами. Когда они овладѣваютъ мною, я забываю всякія условія, даже приличія. Передо мною только одна преслѣдуемая цѣль, одна идея, которую я вижу, чувствую. Я, Ираида, странный, невозможный человѣкъ. Вы меня избѣгайте!

При такомъ неожиданномъ концѣ рѣчи, Охлопьевъ быстро заходилъ между колоннъ бесѣдки, и полною грудью вдыхалъ въ себя утренній воздухъ. Ираида жадно слѣдила за его движеніями, смутно сознавая, что натолкнулась на ту силу, которую такъ тщетно искала ея душа. Она восторженно воскликнула:

— Антонъ Антоновичъ, я ничего не боюсь и отъ васъ не убѣгу! Вы мнѣ завѣщаны вашими родителями, и на мнѣ лежитъ долгъ охранять васъ, пока вы не найдете себѣ подруги по сердцу.

Охлопьевъ подбѣжалъ къ ней, схватилъ обѣ ея руки и покрылъ ихъ поцѣлуями. Слышались слова:

— Никого мнѣ не нужно! Въ одной васъ все мое счастье!

Въ эту минуту показался у бесѣдки лакей и осторожно доложилъ:

— Чай поданъ.

Антонъ Антоновичъ вскипѣлъ мгновенно, какъ буря.

— Вонъ, негодяй! Какъ смѣлъ ты безъ зова явиться? На конюшню тебя!

Спустя четверть часа послѣ описанной сцены, Охлопьевъ подъ руку съ Ираидой направлялся къ дому. На террасѣ, выходящей въ садъ, былъ сервированъ чай. У дверей въ диванную толпилось нѣсколько лакеевъ. Между ними, блѣдный и взволнованный, стоялъ виновникъ нарушеннаго свиданія. Баринъ, проходя мимо несчастнаго слуги, потрепалъ его по плечу и весело сказалъ:

— Получай вольную. Я напрасно тебя обидѣлъ!

Прошло около двухъ лѣтъ съ возвращенія Охлопьева въ Яблонное. Антонъ Антоновичъ жилъ совершенно семейнымъ образомъ. Ираида оказывала огромное вліяніе на его необузданный характеръ. Она умѣла смирять его порывы, защитить провинившагося, заставить сдѣлать доброе дѣло. Такъ жизнь Охлопьева текла до внезапнаго возвращенія изъ Сибири Михайлы.

Свиданіе послѣдняго съ женой произошло въ бесѣдкѣ съ монахомъ и окончилось тамъ трагически въ тотъ самый моментъ, когда мнѣ пришла въ голову сумасшедшая мысль забраться ночью въ Охлопьевскую усадьбу. Несмотря на то, что Михайла не имѣлъ никакихъ юридическихъ правъ на Ираиду, какъ ссыльный, онъ все-таки грозилъ женѣ за ея связь съ бариномъ.

— Смотри, — говорилъ онъ, — проклятыя деньги я отъ тебя беру и ухожу, но со мной уходитъ тайна. Во всякое время она можетъ разбить твое счастье. Михайло исчезъ, точно въ воду канулъ. Но слова его глубоко запали на сердце Ираиды. Что означали эти слова? Несомнѣнно, въ нихъ скрывалось что-то роковое, съ чѣмъ, быть можетъ, связано ея рожденіе. Ни она, ни Антонъ Антоновичъ, ни односельчане не знали, кто ея отецъ.