Анатолий Калинин - Ром. На цыганском языке (диалект русска рома)

– Пал дасаво бьяв палэ и тэ взрипирэс явэла на ладжяво, – пхэндя ёй лэскэ, подыктя про щедра скаминда.

Ёв охотно согласиндяпэ.

– Лачё бьяв.

Ёй закамья, соб ёв тиминякирдя дро подробности.

– Только палэ бравинта плэскирдэ бутыр тринэшэлэндыр, ада тэ на гинэс ещё хабэна. Генерало припхэндя ничи тэ на тангинэс. А пэ лэскиро видо на подуминэса, со ёв дасаво. Сурьёзно.

– Аи, – опять согласиндяпэ соседо.

Скаминда сыс пхэрдэ. Конезаводо откэрдя ваш адава бьяв порта птичникостыр, кладовых, погребостыр. И ада нанэ саро. Сыго Михаило и Настя почти занашадынэпэс пало отрезы, коробки. Колхозостыр, парткома, комитета комсомола, михаилоскири роднятыр, настякирэ подружкэндыр. А муестыр сарэ ромэндыр пхуром подариндя прэ откэрдэ коробочки прэ лилово бархатно подушечки о ченя и часы. Малаша Пустошкина, сави бэшты кхэтанэ Васяса, дякэ и ахнула прэ сари площадь:

– Дада! Совнакунэ!

Особенно долго рипирэнас, со бьяв сыс весёло. Исключение – кэдэ Николаё Петровичё пхуро учителё закхэлдя сарэса нанэ бьявитко гилы. Нэ са екх на хасия свэнко. Тон веселью задэя кокори невеста, вопреки со невестакэ положено тэ бэшэс тихэс и смиренно. Настя багалас, саласпэ, пьелас сыр сарэ гости. Ёй на сыс особо скромно мануш, нэ са екх, тэ дыкхэс сыс странно. Ёй то требовала баянистостыр «По Дону гуляет…», то нарочито зоралэс саласпэ, то подрикирэлас шуточки:

– А может, лэн кэ амэ Михаилоса явэла дюжина! Чячё, Миша?

– Г’ара бы дякэ, – ракирэлас Макарьевна пэскрэ соседоскэ Будулаёскэ, – а то явья бутятыр, пасёл муеса дрэ подушка. А ёв дужакирэл ла.

Сарэ думинэн екх: дасави ромни на дэла скучать лэскэ. А Михаилоскэ на покамьяпэ настякиро веселье. Странно лэскэ, со ёй ни екх моло на подыкхтя прэ Будулаёстэ, хоть ёв бэшто паш латэ. И Будулаё дякэ же на дыкхэл. Ада лэн и пхандэл невидимо тхавэса. Сыр зрикирдэпэс. Михаило не сомневался, со ёнэ дыкхэн, и на мэкэн екх екхэс видостыр. Настя на нашадя видостыр будулаёскиро лоло гадоро. Будулаё шунэл настякири нервно струна, кэдэ ёй закажет гилы, и адай же отменит прэ пашлав. Тэрно ром забагал «Ай, да зазнобила ты ж мою головушку…», а ёй ракирэл:

– Нат, Митя, ада скучно гилы. Дэ вавря.

Сарэ ваврэ гости сыс довольна. Рома думинэн, со ада чейно про русско бьяв, и Настя годьвари, на пыя муеса дрэ мэл. А гадже думинэн, со дякэ чейно сыр ромнякэ, дасавэ обычаи. И сарэ зоралэс пошардэ Настя:

– Ай да Настя!

– Эна, сави невеста!

– Молодчико, Настя!

А Михаило мрачнел. Ёв на пия, хотя никон на пхэнэлас бы, со ёв трезвеннико. Даже водительско талоно сыс пропусадо. Лэскэ бы тэ лошалзспэ, со исполнилась мечта. Дуй бэрш палэ ёв дро клубо удыкхтя Настя про танцы. Адай сарэса ваврэс.

– Тукэ фэдыр кана тэ выпьес, – посоветовал дружко, тоже шофёро, Фёдоро Касаткин.

Уж ёв ли на джинэл, со дро вавир времё Михаила на чейно сыс тэ мангэс. Ёв джинэлас, савэ ная впинэпэс дро ило Михаилоскэ. Кокоро Федоро не мог пэскэ тэ отпхэнэл тэ выпьел дёстыр про законно основания про бьяв другостэ. Нэ фэдыр уж сарэса дасаво свэнко на сыс. А тэ гулинэс можно и прэ пэскирэ ловэ палэ буты. Лэскэ, Федороскэ, ещё тогда на покамьяпэ, кэдэ Михаило только начал ухаживания. Ёв ещё тогда советовал другоскэ тэ отджял Настятыр, пока нанэ поздно. Нисаво лачипэ на выгэя. И разве ёв на ракирэлас Михаилоскэ, со кэ ёй только нанэ яг накхэстыр. Эна, кана невестакэ чейно тэ бэшэл паш женихостэ, тэ дужакирэл «– Кирко!», а ёй и зоралэс ракирэл, и салпэ, и пьел рюмка палэ рюмка, джял скаминдэстыр, чюрдэл женихос екхджинэс сыр сиротас, собы тэ покх-элэл екхэса, ваврэса, тритонэса. Фата дякэ и вьётся пало думо. Потом, кэдэ гвалтынэн «– Кирко!», кокори прастал кэ ёв, чюрдэл васта лэскэ прэ псикэ, впьелпэ уштэнца дякэ, хай нанэ невеста, а панчь или дэш бэрш лэскэ ромны. Да и лачи ромны дякэ прилюдно на кэрэл. Отрискирдяпэ лэстыр – опять пал рюмка. Муй то залэлапэ ягаса, то сыр вытасадэ саро рат. Нэ кэдэ гвалтынэнас «– Кирко!» Михаило Солдатов покорно уштэлас, покорно чямудэлпэ невестаса. Пшенично крэнцо чубо, парно муй, ёв сыс прямо противоположность ярко – смуглонакэ невестакэ. Сарэ любовались лэнца.

– Хоть карик пара, – ракирэлас Макарьевна Будулаёскэ, – А ведь на камэлас тэ мэкэл про порого жыко последнё. А потом кокори явья кэ ёв дро гаражо парнэса дэвэсэса, и объявила сарэнгэ: «– Прэ одова курко скхэласа амаро бьяв!». Ракирэн, ёв радымастыр сарэса ошалел. А ёй салпэ: «– А, может, ту на камэс?». Карик одой! Ёв и кана на явья дрэ пэстэ.

Сыр хуланы про бьяв, Макарьевна дыкхэлас соб сыс пополнение про скаминд тэ хан, тэ пьен. Кай ещё тэ гулинэн манушэнгэ сыр нанэ бьяв. Да ещё русско – романо. Официантки пир лакиро указанию лыджянас лаче вина и хабэ бутыр про скаминд, кай сыс заслуженна гости. Ваврэ – кай тэрнэ мануша, конэскэ сыс саро равно. Кацир же ёй тэ джинэл, со вино, саво прияндя Михаило, не хуже, чем марочно, саво киндло дро Ростово и Новочеркаско. И даже соседо Макарьевны Будулаё предпочитал фэдыр тэ пьел дасаво просто виноградно вино.

Саро джялас сыр чейно, пока на заматыя Егоро, шелороскиро ром. Ёв зрадя шэро прямо про скаминд. Лэскиро баяно лыя учителё – пенсионеро Николаё Петровичё. Англыдыр егороскиро баяно не нарушал порядко. Баянисты кхэлэнас екх пал екхэстэ, или сарэ кхэтанэ. То казацко «Ехали казаки со службы домой», а потом рома «Ехали цыгане с ярмарки домой» прэ башадя. Саро сыс слаженно. Может, пал одова, со и казацка и романэ гиля бияндлэпэс дрэ фэлда, дро дрома.

Потом чинэнас дрэ газета «Табунные степи» прэ сари страница «Наглядное торжество дружбы народов». И со кокоро генерало Стрепетов лично дыя ключи кхэрэстыр ваш тэрны семья. И со скаминда сыс пхэрдэ хабнаса, со ракирэл пал лачи буты труженикэн гавитконэскиро хулаибэн.

Егоро Романов роль бьявитконэс баянистос исполнял не хуже ваврэндыр. Ни екх моло не нарушил строё. А дрэ пауза заматыя, лыяпэ тэ припхандэлпэ ко Николаю Петровичу.

– Ту ман сэндякирэсас? – спучья ёв, и сыр шошай г’аздыя кустико рыжа усы.

– Тут сэндярирдя нанэ мэ лично, а товарищеско сэндо.

Нэ Егоро палэ нэво тахтай бутыр и бутыр возмущался:

– Нат, ту ман пал нарушение Указа оштрафовал, аи?

Николаё Петровичё терпениёса поправиндя лэс:

– Нанэ тут, Егоро, а ромня.

Егоро мотал шэрэса.

– Ада ту чюрдэ! Амэ саро полас. Ту не имел права ловэ прямо про сэндо тэ лэс! Ту думинэс амэ, рома, на джинас законы? Нат, амэ должны тэ джинас дриван куч. Сыр кэ мэ саво крючко, дякэ мэ лэскэ адай же и… эна… – и ёв вытырдыя кисыкатыр сави – то серо лылвари. Ев тыкал ла дро муй Николаёскэ Петровичёскэ, – Мэ ла завсегда пэса рикирав. Адай и пал товарищеско сэндо исы. Ту ман нанэ чячунэс сэндякирдян.