Александр Давыдов - Воспоминания

Настроения крепостных крестьян тогдашнего времени ярко были выражены в песне, написанной Рылеевым и распевавшейся солдатами:

"Ах, тошно мне,

И в родной стороне

Все в неволе,

В тяжкой доле

Видно век вековать.

Долго ль русский народ

Будет рухлядью господ

И людями,

Как скотами,

Долго ль будут торговать?"

До ссылки моего прадеда, декабриста Давыдова, в Сибирь, его жена, моя прабабка, Александра Ивановна, жила с мужем (188) в Каменке, Киевской губернии. Уехала она за мужем в ссылку в тысяча восемьсот двадцать седьмом году двадцати шести лет от роду и могла поэтому не только со слов мужа, но и самостоятельно составить себе мнение о порядках, царивших в нашей стране во время ее молодости. Вернулась она в Россию уже по воцарении императора Александра II-го накануне реформ, значительно улучшивших условия жизни нашего народа. Муж ее, мой прадед, не дожил до амнистии и скончался в Красноярске, в Сибири. Сама она дожила до девяноста двухлетнего возраста, и мне посчастливилось хорошо ее знать и слышать от нее о виденном и пережитом ею за ее долгую жизнь.

По ее словам, заговор декабристов, принявший форму двух Тайных Обществ Северного и Южного - явился предвестником полного преобразования политической и социальной жизни нашей страны. Заговор окончился неудачей, но идеи декабристов не умерли.

Судя по рассказам моей прабабушки, порядок в нашей стране, царивший во время ее молодости, носил все признаки диктатуры или полицейского государства. Люди не пользовались никакими свободами: ни политическими, ни бытовыми. Государство взяло на себя руководство всеми видами человеческой деятельности; оно вмешивалось в религиозную жизнь своих подданных, в их частное хозяйство, определяло их образ жизни, направляло их мнения и контролировало выражение этих мнений как устное, так и печатное. Иными словами, все человеческие идеи поглощались идеей государственности. Человеческая личность не имела для власти никакой цены, она была лишь предметом, которым власть пользовалась для своих целей. Декабристы хотели заменить этот полицейский строй правовым строем, при котором идея государственности ограничивалась бы законом в пользу свободы самоценной личности и ее прав. Человек вместе со свободой приобретает права, охраняемые законом. Стремясь установить Б нашей стране такой порядок, декабристы вырабатывали меры могущие их обеспечить. В этих целях они составляли проекты конституций, в которых устанавливались формы народоправства, меры охраны прав человека и гражданина и неприкосновенности личности и, наконец, то, в чем наиболее ярко выражается идея правового государства.

(189) Судопроизводство в нашей стране, как уголовное, так и гражданское, в то время вполне отражало царивший в ней полицейский строй. Оно было построено на следственном начале, при котором обвиняемый был предметом исследования, подлежавшим самым суровым опытам во имя государственного интереса. Он подвергался длительному подследственному задержанию, пыткам и всяческого рода истязаниям, имевшим целью добиться от него признания. Судопроизводство облечено было тайной, и подсудимый даже не присутствовал на нем. Суд выносил свои решения на основании докладов, составленных в его канцелярии. Он не обладал независимостью и всецело зависел от административной власти и действовал ей в угоду. В связи с этим власть могла сменять судей, не соблюдавших ее интересов. Такое положение, с одной стороны, делало из суда политическое орудие власти, а с другой - порождало подкупность и лицеприятие. Таковым был суд на нашей родине до судебной реформы тысяча восемьсот шестьдесят третьего года. Недаром сказал про него поэт: "В судах Россия черна неправдой черной".

Декабристы понимали, что самый совершенный суд при существовании полицейского строя, то есть царского самодержавия, единоличной, сословной или партийной диктатуры, останется мертвой буквой, видимостью и обманом. Декабристы ставили судебную реформу в тесную связь с задуманными ими общими государственными преобразованиями. Новый суд должен был отражать новый правовой порядок.

В основу своих судебных проектов декабристы клали одну главную мысль состязательный процесс. Этот процесс должен был устанавливать факт виновности подсудимого путем его уличения. Обвиняемый из предмета исследования должен был стать стороной в споре с обвинением, стремившимся его уличить. Ему должно было быть предоставлено право защиты, из которых главными были свидетельские показания. Тайна судебного процесса должна была быть совершенно упразднена. Подсудимый обязан был лично присутствовать на суде, который должен был происходить открыто, в присутствии публики, и в котором все производство производилось устно, что позволяло всем составить себе убеждение в виновности или правоте подсудимого. Самое (190) решение о виновности должно было выноситься не судьями, назначенными правительством, а присяжными заседателями по совести и внутреннему убеждению, то есть свободно и вне какого-либо внешнего давления. Этим обеспечивались гласность, скорость, правда и милость суда. Но для того, чтобы эти формы судопроизводства действительно обеспечивали судебную правду, необходимо было сделать так, чтобы сами судьи были независимы от власти, то есть, чтобы она не могла влиять на их решения. Для этого, по проектам декабристов, должно было быть установлено строгое разграничение между властями судебной и административной и связанная с этим несменяемость судей. Защита интересов обвиняемого в уголовном процессе и тяжущихся сторон в гражданском должна была осуществляться адвокатами или, как их называли позже, присяжными поверенными, свободными в отправлении своей профессиональной деятельности.

Прабабушка моя дожила до частичного осуществления идей декабристов и присутствовала при освобождении крестьян и введении Судебных Уставов Александра II в тысяча восемьсот шестьдесят третьем году. К счастью для нее, она не дожила до дня, когда в пожаре октябрьского переворота сгорели уставы тысяча восемьсот шестьдесят третьего года, как сгорела надпись на фронтоне Петроградского Окружного Суда: "ПРАВДА И МИЛОСТЬ ДА ЦАРСТВУЮТ В СУДАХ РОССИИ".

Мысли декабристов о замене существовавшего в нашей стране в начале прошлого столетия самодержавного полицейского строя правовым выразились в составленных ими проектах конституций. Таких проектов было несколько, но главных было два: Никиты Муравьева, члена "Северного Тайного Общества", и "Русская Правда" Пестеля, члена "Южного Общества". В составлении первого принял близкое участие мой прадед Трубецкой, Пестелю же помогал в его работе другой мой прадед, Давыдов. Об этих проектах я слышал как от дочери Трубецкого, моей бабушки Елизавета Сергеевны, так и от моей прабабушки Александры Ивановны Давыдовой. Обе они говорили мне о затруднениях, которые авторы проектов встретили на пути осуществления своей задачи. Как и (191) остальные члены Тайных Обществ, они стремились к наиболее быстрому введению правого порядка в нашей стране, то есть дарованию нашему народу полной свободы и народоправства. Однако при этом они хотели избежать насильственной смены режима, то есть революции, влекущей за собой кровопролитие, междоусобицу и большие разрушения, а с другой стороны - находили необходимым обеспечить за новым строем наибольшую устойчивость и оберечь его от покушений со стороны лиц, сословий или партий, могущих захватить власть и тем свести все реформы к одной видимости. Избежать революции можно было только путем сохранения в нашей стране императорской власти, ограниченной конституцией, что казалось возможным ввиду имевшейся у императора Александра I склонности к либерализму. Тем не менее большинство членов Тайных Обществ не соглашались на такое решение вопроса и предпочитали ввести в нашей стране республиканский строй, единственную форму правления, дающую самому народу всю полноту власти. Пестель, стоя за это решение вопроса, говорил, что государственное управление, где во главе стоит одно лицо, поведет к деспотизму, несмотря ни на какие ограничения. Он основывал свое мнение на исторических примерах и был настолько прав в своем убеждении, что оказался даже пророком. Мы видим сейчас, что в государствах, именующихся демократиями, в которых на бумаге существуют конституции, в действительности царит деспотическая единоличная власть или партийная диктатура разного рода "вождей", то есть худшая форма полицейского строя. В конце концов, мнение Пестеля возобладало среди членов Тайных Обществ.