Александр Давыдов - Воспоминания

Свободомыслие декабристов, образовавшееся у них еще в молодости, на родной почве, особенно развилось и окрепло в бытность их на Западе, во время заграничных походов наших армий в тысяча восемьсот тринадцатом и восемьсот четырнадцатом годах. Там они воочию увидели, что может дать народу истинное народоправство. Они могли сравнить отсталость нашей страны в культурном и хозяйственном отношении с прогрессом и высоким уровнем жизни свободных народов и еще более убедились в необходимости скорой перемены формы правления на своей родине.

(192) Оба проекта конституций - Никиты Муравьева и Пестеля - в значительной своей части составлены по примеру западных. Никита Муравьев в своем проекте говорит: "Суверенная власть принадлежит народу; источник верховной власти есть народ, которому принадлежит исключительное право делать основные положения для самого себя. Право издания конституционных законов принадлежит Народному Собору". "Цель государства", - говорит Пестель, "состоит в благоденствии всего общества и каждого члена его в отдельности. Правительство существует для блага народа и не имеет другого основания своему бытию и образованию, как только благо народное". По проектам конституции, законодательная власть должна была принадлежать Парламенту, или, как он назван был в них историческим именем, - Народному Вечу, избираемому всенародным голосованием. Вече не могло менять основных законов государства. Крепостное право и сословия упразднялись, и все граждане делались равными перед законом. Устанавливалось точное разделение властей:

законодательной, исполнительной и судебной. Суд становился независимым от исполнительной власти; вводились суд присяжных и несменяемость судей. Все граждане имели право исповедовать любую религию по своей совести и право свободно выражать, устно и печатно, свои мнения.

Легко представить себе, какое благоденствие царило бы в нашей стране и как легко дышалось бы в ней сейчас, если бы сто двадцать пять лет назад мечты декабристов, о которых с таким благоговением говорили мне мои старушки, сбылись. Увы, они погибли в далеких рудниках Сибири, и нам, потомкам этих чистых и самоотверженных людей, дано лишь поведать с чужбины о том, как они любили свободу и свой народ. Но бывает, что история повторяется. Теперь, как и тогда, в нашу страну вторгся враг и, как тогда, он был изгнан нашим народом. Опять наши армии очутились в свободных странах Запада и увидели, как свободно и в каком довольстве живут в них народы. Может быть, из среды этих армий выйдут новые декабристы...

ДЕКАБРИСТЫ И КРЕСТЬЯНСКИЙ ВОПРОС

(193)

Русское общественное мнение, казалось бы, уже давно признало моральную и идеологическую высоту мировоззрения и действий декабристов и нет надобности их оправдывать или защищать от упреков. Однако одна сторона их деятельности до сих пор иногда подвергается осуждению, как в литературе, так и в общественном мнении. Повелось это с начала этого столетия, когда при охватившей русское общество революционной лихорадке, даже давние исторические события оценивались с чисто политической точки зрения и преобладавших тогда политических взглядов, считавшихся непреложными истинами, действительными для всех времен. С тех пор была поставлена под сомнение чистота политических убеждений декабристов по отношению к крестьянскому вопросу. Было высказано сожаление о том, что в этом вопросе декабристы оказались непоследовательными и даже неискренними, под влиянием своих классовых и материальных интересов. Им было поставлено в вину, что, ратуя за освобождение крестьян, они сами этого не сделали, а когда в редких случаях решались отпустить своих крепостных на волю, то не хотели наделить их землей и тем принести в жертву своим убеждениям свои материальные интересы. Мало того, создалось мнение, что декабристы, кроме Пестеля, в своих предположениях о крестьянской реформе стояли вообще за освобождение без земельного надела. Выходит так, что они желали лишь уничтожить зависимость крестьян от господина, оставляя землю помещикам. В лучшем случае историки, как это делает В. И. Семевский, призывали не произносить над декабристами суда, не принимая во внимание степень культурного развития общества того времени.

(194) Такие суждения, несмотря на их доброжелательный оттенок, представляют собой все же несправедливый приговор, смягченный лишь признанием, что подсудимые заслуживают снисхождения. Между тем, если внимательно изучить историю крестьянского вопроса, начиная с царствования Екатерины II до эмансипации 1861 года, приходится признать, что приговор общественного мнения над декабристами был вынесен весьма не основательно и что они заслуживают не только снисхождение, но и полное оправдание.

Прежде всего такое изучение показывает, что во времена декабристов и в предшествовавшую им эпоху вопрос этот распадался на два: вопрос об освобождении крестьян от власти господина, т. е. рабства, и наделение освобожденных землей. Подход к первому из них был чисто морально-гуманный, второй же - рассматривался либо в плане государственном, либо с точки зрения твердо установленного тогда принципа о неприкосновенности частной собственности. Лишь позднее эти вопросы слились в один и приобрели политический характер. Неприятие этого обстоятельства во внимание может привести к совершенно парадоксальным заключениям, хотя бы, например, к тому, что русская императорская власть держалась в крестьянском вопросе более передовых взглядов, чем "революционеры"-декабристы. Наконец, внимательное изучение вопроса обнаруживает, что утверждение о нежелании декабристов (кроме Пестеля) наделить крестьян землей является просто неверным.

Мысль об освобождении крестьян от крепостной зависимости созрела у русского общества постепенно. Ей долгое время предшествовало лишь сострадательное отношение к тяжелым сторонам их положения и желание облегчить их участь. Уже Петр I, обратив внимание на тягости крестьянского существования, издал указ о взятии в опеку имений помещиков-тиранов и высказал пожелание о невмешательстве владельцев в браки крестьян. После Петра I и до конца царствования Елизаветы, вопрос о крестьянах заглох, а указ Петра остался мертвой буквой. Для того, чтобы интерес к ним зародился в русском обществе, надо было, чтобы у него, впервые в русской истории, проснулось самосознание и появилось (195) стремление к образованию идеалистического миросозерцания. Произошло это в последние годы царствования Елизаветы. Особые условия образования этого миросозерцания и его характерные черты оказали столь значительное влияние на отношение русского общества к крестьянскому вопросу, что на них следует остановиться подробнее.