Юлия Пахоменко - Рассказы

Помолчали. Их улица выглядела сегодня особенно ужасно; развороченные мусорные бачки выставляли на обозрение свои внутренности. День набирал силу, и от асфальта несло жаром.

- Так и что теперь с Маняшей? Ты не знаешь? С тех пор, как она выскочила замуж...

- Вот, и ты туда же. Выскочила! Почему выскочила? Что ты имеешь в виду?

- Господи, да что я такого сказал. Мне лично это совершенно все равно, за кого она там вышла, я всегда к ней хорошо относился и жалел, что она так пропала - ни ответа, ни привета. Это вы, бабы, не только болтаете почем зря, но и морально нажимаете. Училки! От зависти готовы человека со свету сжить. Небось, всей школой намекали. Подцепила, мол, старичка богатенького, а такая скромняга на вид. Знаю я вас всех как облупленных.

- Ну, я никогда так не говорила.

- Так думала. Подруга называется.

- И чего это мы тогда все как с цепи сорвались? Она думала, что я, как и все, ей не верю. Но скажи, странно ведь вышло. Так скоропостижно влюбиться, да на сколько он ее старше. А я обиделась, что она может вот так, разом, оборвать со всеми, собрать манатки и в Москву. Теперь и мы уехали, и она - как найдешь? Четыре года! А кажется, вчера виделись.

- Говорю же. Нашли из-за чего сыр-бор разводить. Ключи у тебя? Валерка еще из школы не вернулся, где его черти носят?

Оставалось только удивляться, насколько воспоминание о Маняше заняло Аллу. Она решительно откладывала на потом все разговоры о жилищных проблемах. Она оставила Толика в одиночестве вести перекрестные и параллельные разговоры со знатоками квартирных заморочек. Вечером она вытащила со дна чемодана старую записную книжку и с большими запасами чистой бумаги заперлась на кухне. Из-за этого соседу Саше Ракову, который пришел узнать, когда уже нужно таскать вещи, пришлось уйти, даже не попив чаю.

Ложиться спать тоже пришлось без чая. Неясная тревога нагнала в комнаты комаров и усилила внезапные завывания пролетающих по пустынным улицам мотоциклов. То Толик, то Валерка шлепали по коридору в туалет, косясь спросонья на освещенную изнутри кухонную дверь. Под утро во дворе подрались собаки, а после, очевидно, и их хозяева.

Часов в шесть Алла отправилась отсыпаться, а Толик - варить себе кофе. Кухня встретила его спокойствием и порядком. Хотя он подозревал, что Алла написала не менее десятка писем, ни одного готового к отправке конверта он так и не увидел.

На следующий день Алла явилась из магазина с ворохом новых газет, помещающих объявления про жилье. "Э, погоди, а как же... а то, что мы уже...?" Она долго смотрела в окно, потом на мужа, а потом вздохнула и сказала решительно:"Нет. Это не для меня". Толик, конечно, удивился, но не обиделся. В конце концов, ей виднее: холодные кафельные полы - раз, окна на восток - два, три - стиральная машина все же не в ванне, а в подвале, значит зимой с бельем по улице ходить... Надо дальше искать.

Запоздавшая и явившаяся в спешке осень застала Полищуков на новой квартире. Развешанные сразу же серые занавеси дождей уже не могли никому помешать: новая, пахнущая клеем мебель стояла на своих местах.

Новоселье устраивали под монотонный стук дождя. Алла с удовольствием крутилась на новой кухне, гости прочно обосновались в небольшой, но уютной гостиной. К Нине Афанасьевне, маме Толика, недавно приезжала подружка из родных мест, и теперь главной темой разговора были свежие городские сплетни.

- ... еще Лера говорит, Дубровские-старшие вернулись, а Володька их так и остался на севере. Свою квартиру они продали и теперь живут на Советской, где раньше жили дети. Дубровский здорово сдал; не могу, говорит, смириться с потерей внука. Смириться, значит, не может. Раньше надо было думать. Теперь что? Поручал своей двоюродной сестре разыскать Маняшку в Москве, да много ли там найдешь. Толик, где вы брали такие огурцы? В "Плюсе?" Очень даже ничего. Возьмите мне как-нибудь баночку. Так вот, единственное, что стало известно, так то, что Маняшка со своим-то красавцем жила недолго, уже через год они и разошлись. Понимаешь? Официально. Из квартиры он ее, естественно, выписал... Саша, возьмите рыбного салата, довольно вкусный. И мне тоже, немножко. И колбаски. Спасибо. Где теперь он будет искать своего внука, а? Три года прошло, Маняшка не вернулась, один Бог знает, куда она могла податься. Да и подумать если - кто будет в нашу глушь возвращаться? Наоборот все уезжают; Лера говорит, в нашем доме почти никого знакомых-то не осталось.

Алла внесла горячее и присела за стол глянуть, всего ли всем хватает.

- О чем это вы? Все про родные пенаты?

Нина Афанасьевна занялась раскладыванием курицы по соседним тарелкам, а Толик махнул рукой: ерунда все, мало ли чего Лера наболтает. Сдерживая улыбку, он объявил:

- Додик не верит, что отопление у нас входит в квартплату.

Алла только пожала плечами. Смешно ей-богу, можно же прямо сейчас посмотреть все бумаги. Но заскучавший Саша Раков загудел протестующе:

- Алла, да посиди ты наконец с нами, что ты все исчезаешь! Не беги никуда, все путем! Вы нашли отличную квартиру, и это правильно. Потому что, тут он внушительно покачал в воздухе указательным пальцем, - кто ищет, тот всегда найдет!

Гости решили, что это тост и оживились.

НЕ БЫТЬ ЭГОИСТОМ

Ровно в девять ноль пять грохнула железная крышка почтового ящика, и Мариша, подойдя к окну, еще успела проводить глазами ярко-желтую машину. Утро начиналось с хорошей приметы. Конечно, вовсе не обязательно, что пришло письмо. Это могла быть почта соседям; правда, на Маришиной памяти они не получили ни одного письма, только открытки к Рождеству и Пасхе. Но зато сосед выписывает автомобильный журнал, а его жена - моды. К тому же для самой Мариши почтальон мог принести телевизионную программку или рекламные проспекты. Но так или иначе, в почтовом ящике что-то лежало, а возможности понадеяться на хорошее Мариша пропускать не любила.

Выскакивать на улицу она пока не спешила. Все равно скоро выходить съездить по делам в город, заодно уж по магазинам, а сначала к Людмиле заскочить - вчера она сказала, что подшила Витины брюки, можно забирать. И теперь надо было собраться с мыслями, вспомнить, что собиралась купить и успеть подкрепиться перед долгим днем.

На крыльце Мариша поежилась от сырого холода - солнце еще дрыхло где-то за серенькими тучками и не собиралось разгонять повисший между деревьями туман. Было начало марта и очень ждалось весны. В бестолковые рейнские зимы Мариша маялась, никак не могла привыкнуть, что нет снега. Леса стояли голые, черные, а на полях и газонах как ни в чем ни бывало росла зеленая трава. И кусты стояли зеленые - с твердыми, будто пластмассовыми листьями. Всю зиму Мариша тосковала по снегу, а теперь уже вглядывалась в природу в поисках каких-нибудь весенних признаков, но холодная зимняя зелень сбивала ее с толку.