Николай Лейкин - В гостях у турок

Очутились на углу бульвара. Фаэтонъ остановился.

— А вотъ здѣсь на углу былъ израненъ Стамбуловъ, — сказалъ съ козелъ чичероне. — Въ голову, въ руки, въ плечи… Пять докторовъ его лѣчили — вылѣчить не могли. А клубъ, изъ котораго онъ ѣхалъ домой, не далеко отсюда. Прикажите, ваше превосходительство, къ клубу ѣхать? — спросилъ онъ.

— Ну, что тутъ! Вези теперь въ соборъ. Нужно въ соборъ войти. А потомъ въ самый лучшій ресторанъ, — отдалъ приказъ Николай Ивановичъ.

Фаэтонъ помчался.

Былъ часъ пятый дня, когда супруги Ивановы осмотрѣли внутренность собора святаго Краля Стефана и побывали въ старинной церкви Свѣте Спасъ. Выходя изъ церкви Свѣте Спасъ, Николай Ивановичъ говорилъ женѣ:

— Церкви старинныя, а никакихъ древностей — вотъ что удивительно. Всего три четыре иконы древняго письма, а остальное все новѣйшее.

— Да, да… И съ тому-же какъ все плохо содержится, подтвердила супруга. — Ты замѣтилъ въ соборѣ? Даже полъ деревянный не сплоченъ, а со щелями; настоящаго отопленія нѣтъ, а стоятъ переносныя чугунки съ простыми желѣзными трубами, проведенными въ окна. Не изъ особенно ревностныхъ братья славяне къ своимъ храмамъ, прибавила она.

— Есть что нибудь еще осматривать? обратился Николай Ивановичъ къ своему чичероне.

— На могилу Стамбулова можно съѣздить.

— А это далеко?

— Полъ-часа ѣзды.

— Брось ты. Что намъ на могилу Стамбулова ѣздить! перебила ихъ Глафира Семеновна. — Домъ его видѣли, то мѣсто, гдѣ онъ былъ убитъ, видѣли — съ насъ и довольно.

— Княжескую печатницу можно посмотрѣть, мадамъ ваше превосходительство, предложилъ проводникъ.

— Ну, ее! Какой тутъ интересъ!

— Садитесь, мадамъ. Памятникъ Александру II вы еще не видали и памятникъ нашимъ русскимъ лекарямъ, которые погибли въ войну за болгарское освобожденіе.

— Вотъ это дѣло другое. Туда насъ свезите. А потомъ въ самый лучшій ресторанъ. Я ужъ ѣсть начинаю хотѣть.

Фаэтонъ помчался. Опять пустыри, между старыхъ домишковъ, вросшихъ въ землю, опять начинающіе строиться дома, но на улицахъ вездѣ видно движеніе: ребятишки играютъ въ какую-то игру, швыряя въ чурку палками, бродятъ солдаты попарно и въ одиночку, проѣзжаютъ съ возами болгарскіе крестьяне въ овчинныхъ курткахъ и шапкахъ и везутъ то бочки, то сѣно, то солому, то мясо. По дорогѣ попадались кофейни и пивницы и въ нихъ народъ.

— Положительно болгарская Софія не похожа на своего сербскаго брата Бѣлградъ, рѣшилъ Николай Ивановичъ.

— Ну, а женскаго-то элемента и здѣсь на улицахъ не много. Простыя женщины есть, а изъ интеллигенціи, на комъ бы можно было наряды посмотрѣть, я совсѣмъ мало вижу, отвѣчала Глафира Семеновна.

— Однако, мы видѣли десятка полтора дамъ.

— Да, и только въ фаэтонахъ, куда-то спѣшащихъ, а прогуливающихся никого.

Но вотъ осмотрѣны и памятники — очень скромный освободителю Болгаріи Александру II и очень удачный по замыслу — врачамъ, погибшимъ въ послѣднюю войну за освобожденіе Болгаріи. Послѣдній памятникъ помѣщается въ обширномъ скверѣ и состоитъ изъ пирамиды, составленной изъ множества скрѣпленныхъ между собой какъ-бы отдѣльныхъ камней, помѣщающейся на довольно высокомъ пьедесталѣ. На каждомъ камнѣ фамилія врача. и такимъ образомъ пирамида является вся испестренная именами.

— Древнюю мечеть еще можно осмотрѣть — Софья Джамизи, предложилъ проводникъ. — Очень древняя, ваше превосходительство, такъ что боятся, чтобы не развалилась. Мы мимо нея проѣзжали. Она заколочена, но все-таки войти въ нее можно.

— Хочешь, Глаша? спросилъ жену Николай Ивановичъ.

— Ну, вотъ!..Что я тамъ забыла? Еще обвалится и задавитъ насъ. Поѣдемъ лучше въ ресторанъ обѣдать.

— Княжій менажери есть съ звѣрями въ княжемъ саду, придумывалъ проводникъ достопримѣчательности.

— Обѣдать, обѣдать, стояла на своемъ Глафира Семеновна — Какой здѣсь есть лучшій ресторанъ въ Софіи?

— Ресторанъ Панахова, ресторанъ Чарвенъ Ракъ (Красный Ракъ).

— Ну, вотъ въ Чарвенъ Ракъ насъ и везите.

Лошади опять помчали фаэтонъ.

Вотъ и ресторанъ «Чарвенъ Ракъ» въ Торговой улицѣ. Входъ невзрачный, съ переулка, но лѣстница каменная, напоминающая петербургскія лѣстницы въ небольшихъ домахъ. Въ первомъ этажѣ входъ въ кафе и въ пивницу, во второмъ — въ комнаты ресторана.

Супруги Ивановы вошли въ корридоръ съ вѣшалками. Ихъ встрѣтилъ черномазый и усатый малый въ потертомъ пиджакѣ, безъ бѣлья, вмѣсто котораго виднѣлась на груди и на шеѣ синяя гарусная фуфайка, съ мѣдной бляхой на пиджакѣ съ надписью «Portier». Черномазый малый снялъ съ супруговъ верхнюю одежду и провелъ въ столовыя комнаты. Столовыхъ комнатъ было двѣ — обѣ большія. Онѣ были чистыя, свѣтлыя, съ маленькими столиками у оконъ и посерединѣ и имѣли стѣны, оклеенныя пестрыми обоями, не то въ китайскомъ, не то въ японскомъ вкусѣ, и поверхъ обоевъ были убраны дешевыми бумажными японскими вѣерами, а между вѣеровъ висѣло нѣсколько блюдъ и тарелокъ, тоже расписанныхъ въ китайско-японскомъ стилѣ. Публики было въ ресторанѣ не много. За столиками сидѣли только три компаніи мужчинъ, уже отобѣдавшихъ, пившихъ кофе и вино и курившихъ. Въ одной компаніи былъ офицеръ. Разговоръ за столиками шелъ по-болгарски. Супруги тоже выбрали себѣ столикъ у окна и усѣлись за нимъ. Съ нимъ подбѣжалъ слуга въ пиджакѣ и зеленомъ передникѣ, подалъ имъ карту и по-нѣмецки спросилъ у нихъ, что имъ угодно выбрать.

— Братъ славянинъ или нѣмецъ? въ упоръ задалъ ему вопросъ Николай Евановичъ.

— Азъ словенски…

— Ну, такъ и будемъ говорить по-словянски. Мы хотимъ обѣдать. Два обѣда.

— Вотъ карта, господине.

— А, у васъ по выбору! Ну, добре. Будемъ смотрѣть карту.

— Не разсматривай, не разсматривай, остановила мужа Глафира Семеновна. — Мнѣ бульонъ и бифштексъ. Только пожалуйста не изъ баранины и не на деревянномъ маслѣ, обратилась она къ слугѣ.

— Глаша, Глаша. Ты забываешь, что это Болгарія, а не Сербія. Тутъ деревянное масло и баранина не въ почетѣ, замѣтилъ Николай Ивановичъ.

— Ну, такъ бульонъ съ рисомъ, бифштексъ съ картофелемъ и мороженое. Поняли?

— Разумѣвамъ на добре, мадамъ, поклонился слуга.

— А мнѣ что-нибудь болгарское, сказалъ Николай Ивановичъ. Самое что ни на есть болгаристое, да изъ болгаристыхъ-то по болгаристѣе. Хочу пробовать вашу кухню.

— Заповѣдайте. Имамъ добръ готовачъ (то-есть извольте, у насъ хорошій поваръ).

— Такъ вотъ, братушка, принеси мнѣ по своему выбору. Что хочешь, того и принеси.

— Говеждо расолъ соусъ отъ лукъ, сармо отъ лозовъ листне и пиле печено съ зеле.

— Самыя разпроболгарскія блюда уже это будутъ?

— Да, господине. Добръ обидъ.

— Ну, такъ тащи. Или нѣтъ! Стой! Бутылку чарино вино.

— И сифонъ сельтерской воды, прибавила Глафира Семеновна. — Есть-ли у васъ?