Степан Злобин - Остров Буян

— Где конные стали? — спросил Гаврила.

— Стоят у Петровских…

Хлебник молча стегнул коня и вместо того, чтобы скакать в Завеличье, во всю прыть пустился к Петровским воротам…

Они едва проскакали два перекрестка, как пальба из пищалей возвестила, что бой в Завеличье уже начался… Через миг ударили пушки со Снетогорья… Теперь всадники не скакали — летели по улицам.

Под самой стеной у Петровских ворот в ожиданье стояли конные сотни. Люди спешились возле коней, но не смешали строя и возбужденно слушали Завелицкую битву, не выпуская поводьев из рук.

— На кони! — крикнул Гаврила.

В матовой белизне рассвета он был уже ясно виден. Конники радостно закричали, узнав его. В несколько мгновений с оживленным и бодрым говором вскочили они по коням, которые почуяли общее возбуждение и с бряцанием уздечек трясли гривами.

— В Завеличье, братцы! — крикнул Гаврила и помчался сам впереди отряда стремянных; Иванка держался с ним рядом.

По улицам из-под копыт подымалось облако пыли. Разбегались собаки, поджав хвосты. Воробьи разлетались живой ископытью. На грохот пушек из дворов выбегали на улицу женщины и ребята… Город проснулся и ожил.

Пушки и пищали грохотали ближе и ближе. При приближении к Власьевским воротам всадники услышали уже сквозь пальбу крики битвы…

Промчавшись через Власьевские ворота, они ринулись к плавучему мосту. Далеко обогнав всех прочих, Иванка за хлебником скакал впереди отряда.

Грохот подков по мосту заглушил доносившиеся звуки сражения. Иванка глядел вдоль Великой по направлению боя, силясь увидеть хоть что-нибудь, и вдруг его конь как вкопанный остановился. Иванка, едва удержавшись в седле, взглянул прямо перед собой. Звено плавучего моста было отведено, как для прохода стругов. Он едва успел повернуться к отряду.

— Назад! Мост разведен! Стой! Стой! — крикнул он.

— Стой! Стой! — крикнул Гаврила в один голос с Иванкой.

Но их крик запоздал: поток конских тел ворвался в узкое русло плавучего моста. Передние хотели сдержать бег, но сзади валила страшная сила. Отряд смешался и сгрудился перед обрывом моста. Плавучие «быки» тяжело сели в воду. Под Иванкой вздыбился конь, испуганный тем, что течение коснулось брюха, и, не удержав равновесия, свалился…

Вода покрыла Иванку. Когда он всплыл, с десяток коней и всадников барахтались рядом в воде. Иные запутались в стременах и тонули, а на мосту все тесней клокотала давка: тесно сжались бока коней, сдавливая ноги всадников. Взбудораженные животные кусались, раздраженно ржали. Всадники с диким отчаянием тпрукали и рвали поводья, стремясь растащить в разные стороны ощеренные конские морды. Несколько коней взвились на дыбы. Затрещали перила моста.

— Иванка, живей сюда! Ко мне, братцы, скорей сводить мост! — крикнул хлебник, уже карабкаясь из воды на отведенную часть моста.

Через несколько сильных взмахов Иванка был там же.

— Братцы! Левонтьич! Скорее! — закричали с моста стрельцы, которым был виден ход битвы. — Скорей, наших бьют! Наши бегут!

Иванка вскарабкался на доски моста, взялся за лебедку. Двое стрельцов из воды с бранью торопливо выбирались за ним.

— Наших московские бьют!!! У Немецка двора уж дерутся! — кричали стрельцы, с моста наблюдавшие битву в невольном бездействии.

Лебедка с пронзительным лязгом медленно подвигала на место разведенное звено, и еще не сошлись мостовины, как всадники нетерпеливым потоком рванулись вперед, тяжестью погружая в течение Великой плавучий мост.

— Стой! Стой! — закричал Гаврила. — Куда вы, к черту, без лада? Побьют, как собак! Стой!

Иванка вскочил за седло незнакомого всадника. Он увидел в воде своего коня. Борясь с течением, конь уже подплывал к завелицкому берегу.

Грохот моста пропал позади. Иванка спрыгнул с чужого седла и вскочил на свою переплывшую реку лошадь. Они мчались по пыльной широкой улице Завеличья. Крики битвы слышались теперь где-то почти рядом. Впереди через улицу с визгом перебегали бабы, нагруженные охапками рухляди, плачущие дети спотыкались и падали в пыль, промчался, задрав хвост, пегий бычок… И вдруг пролетело и грянулось в ветхую избушку ядро… Из окна избы, как из пушки, дико скакнула с отчаянным ревом кошка. Все кругом засмеялись…

Хлебник выкрикнул что-то. Иванка видел его. Он скакал впереди всех конников, но голос Гаврилы звучал издалека, и в криках и гвалте Иванка не мог разобрать его слов. Вокруг лязгнули и засверкали на солнце сабли. Только тут Иванка заметил, что солнце давно взошло. Он выдернул свой клинок и пустил по воле коня, летевшего в общей толпе. Они повернули в проулок, промчались мимо беленых каменных стен Немецкого двора и вылетели на площадь. Пальба раздавалась со всех сторон. Рядом с Иванкой стрелец высоко взмахнул саблей и сполз с седла. В стороне под другим стрельцом упал конь.

— Бей, лупи, колоти их дворянское отродье! — орал во всю глотку Иванка, поняв, что отряд Гаврилы уже ворвался в гущу битвы, но все не видя еще, кого «колотить-лупить». Вдруг ряды поредели, всадники по какому-то знаку начальных рассыпались в стороны. Тогда Иванка увидел все поле битвы меж двух деревенек: увидел, как от Гаврилы бегут стрельцы в московских кафтанах, как мчатся московские конники, а за ними летят на конях Сумороцкий и псковские дворяне и сзади на помощь им, обогнав Гаврилу, мчится старец Пахомий со своей монастырской сотней и что-то громко кричит.

Иванка хлестнул коня и пустил его наперерез убегавшим, на помощь Сумороцкому и Пахомию. Навстречу Иванке из кустов шиповника и можжевеля замелькали чужие лица пеших людей. Один из них набежал на Иванку с копьем, но умный конь отскочил, а враг упал наземь, рассеченный наискось от плеча, — это был первый сабельный удар Иванки, и он сам удивился тому, как вся сабля до рукоятки вдруг окрасилась чужой кровью.

Пахомий, оставив сзади свою монастырскую сотню, всех обогнав, мчался вослед Сумороцкому и дворянам, подняв свой боевой топор.

«Как монах Пересвет!» [244] Как монах Пересвет. — Пересвет Александр, монах Троице-Сергиевского монастыря, герой Куликовской битвы. 8 сентября 1380 г. начал битву единоборством с татарским богатырей Темир-Мурзой (Челибеем). По летописи, они сшиблись с такой силой, что оба пали мертвыми. — подумал Иванка, вспомнив рассказ Томилы о Куликовской битве.

Московские стрельцы, прикрываясь кустами, пешие, сражались с конницей. Иванка уже поднимал и обрушивал саблю несколько раз. Он пробивался к Пахомию, чтобы рубиться с ним рядом. Он увидел старца в схватке с двумя врагами. Один из них выстрелил из пистоля. Пахомий взмахнул секирой, но пищальный ствол стрельца из кустов встретил его удар и выбил топор из рук. Иванка рубнул подвернувшегося московского ратника, пробиваясь на помощь к старому другу. В руках старца вместо топора была уже сабля, но трое конных дворян окружили седого начальника монастырской сотни. И вдруг Иванка узнал в них псковских дворян… Петр Сумороцкий бился против Пахомия.