Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 5. Произведения 1856–1859 гг. Отрывок дневника 1857 года

Ч ѣмъ выше мы поднимались, т ѣмъ р ѣже встр ѣчали швейцарцовъ съ корзинками за плечами и съ п ѣвучими bonsoir Monsieur, 16 которыми они прив ѣтствовали насъ, л ѣсъ становился гуще и черн ѣе, дорога становилась грязн ѣе, глинист ѣе и колеист ѣе. Можетъ быть, это отъ того, что я Русской, но я люблю, просто люблю, глинистые, чуть засыхающія, еще мягкія жолтыя колеи дороги, особенно, когда они въ т ѣни, и на нихъ есть сл ѣды копытъ. – Мы прис ѣли въ т ѣни на камн ѣоколо жолобка воды, изъ котораго чуть слышно лилась струйка прозрачной воды, я досталъ фляжку и накапалъ рому въ стаканчикъ. Мы выпили съ наслажденьемъ, надъ нами заливались л ѣсныя птицы, которыхъ не слышишь надъ озеромъ, пахло сыростью, л ѣсомъ и рубленной елью. – Было такъ хорошо идти, что намъ жалко было проходить скоро.

Вдругъ насъ поразилъ необыкновенный, счастливый, б ѣлый весенній запахъ. Саша поб ѣжалъ въ л ѣсъ и сорвалъ вишневыхъ цв ѣтовъ, но они почти не пахли; съ об ѣихъ сторонъ были видны зеленыя деревья и кусты безъ цв ѣта. Сладкой одур ѣвающій запахъ все усиливался и усиливался. Пройдя сотню шаговъ, съ правой стороны кусты открылись, и покатая, огромная, б ѣлозеленая долина съ н ѣсколькими разбросанными на ней домиками открылась передъ нами.

Саша поб ѣжалъ на лугъ рвать об ѣими руками б ѣлыя нарцисы 17 и принесъ мн ѣогромный, невыносимо пахучій букетъ, но съ свойственной д ѣтямъ разрушительной жадностью, поб ѣжалъ еще топтать и рвать чудные молодые сочные цв ѣты, которые такъ нравились ему. —

<���Странная грустная вещь – всегда несогласуемое противор ѣчіе во вс ѣхъ стремленіяхъ челов ѣка, но жизнь какъ-то странно по своему соединяетъ вс ѣэти стремленія, и изъ всего этаго выходитъ что-то такое неконченное, не то дурное, не то хорошее, грустное, жизненное. Всегда полезное противуположно прекрасному. Цивилизація исключаетъ поэзію. – Полей съ нарцизами уже остается мало, потому что скотина не любитъ ихъ въ с ѣн ѣ>.

Avants состоитъ изъ десятка швейцарскихъ домиковъ, разбросанныхъ у подошвы Jaman, передъ началомъ глубокаго заросшаго оврага, который идетъ до самаго Монтрё, на широкой просторной зеленой полян ѣ, буквально ус ѣянной нарцисами. Кругомъ темныя дубовыя и сосновыя рощи, вверху скалистый зубъ Жаманской, внизу открывается домъ Риги, н ѣсколько шале, и уголокъ синяго далекаго озера и <���лощины> 18 , съ изполосанной дорогами, изгородями и Роной долиной Вале. Н ѣсколько потоковъ шумятъ около домовъ. —

Намъ указали гостинницу: это скромный, еще необитаемый пансіонъ. Швейцарка съ зобомъ отнесла наши котомки въ дв ѣчистенькія комнатки, дала кисленькаго вина и накрыла чай на терас ѣ. Мальчишки стр ѣляли въ ц ѣль изъ арбалета, странствующiй итальянецъ чинилъ посуду передъ однимъ изъ домиковъ. Здоровые швейцарцы, съ голыми по подъмышки грязными руками, укладывали вонючій сыръ, другая старая старушка съ зобомъ, сидя на бревн ѣ, вязала чулокъ передъ домомъ, около котораго было два чахлыхъ кусточка розановъ, вотъ все, что мы вид ѣли, пройдясь по деревн ѣ. Уединенно, б ѣдно, скромно 19 и надъ этимъ вс ѣмъ непоколебимая красота зеленыхъ л ѣсистыхъ горъ, синей дали, съ клочкомъ блестящаго озера, и прозрачнаго неба, на которомъ б ѣлымъ облачкомъ стоялъ матовой молодой м ѣсяцъ.

Саша поб ѣгалъ по деревн ѣ, завелъ знакомство съ Итальянцомъ, узналъ, сколько у него д ѣтей и хорошо ли жить въ Милан ѣ, придержалъ пальцомъ фонтанъ около дома и запы[ха]вшись вернулся на терасу. Мы напились чаю и разошлись въ свои комнатки. Я с ѣлъ было писать, но вспомнивъ о друзьяхъ, съ которыми разстался, мн ѣстало такъ грустно, что я бросилъ и изъ окна перел ѣзъ на терасу. – Все уже было черно кругомъ, м ѣсяцъ св ѣтилъ на просторную поляну, потоки, ненарушаемые дневнымъ шумомъ, равном ѣрно гуд ѣли въ глуби оврага, б ѣлый запахъ нарцизовъ одур ѣвающе былъ разлитъ въ воздух ѣ, сосны и скалы отчетливо рисовались на св ѣтломъ м ѣсячномъ горизонт ѣ.

Хозяйка мн ѣсказала, что поля съ нарцизами скверные луга для скотины 20 [ 1 неразобр. ] переводятъ. Неужели такой законъ природы, что полезное противор ѣчитъ прекрасному, цивилизація поэзіи? – пришло мн ѣвъ голову. – Зач ѣмъ же эта путаница? Зач ѣмъ несогласуемыя противор ѣчія во вс ѣхъ стремленіяхъ челов ѣка? – думалъ я, чувствуя въ тоже время какое то сладкое чувство красоты, наполнявшее мн ѣдушу. И въ себ ѣя чувствовалъ противор ѣчіе. Впрочемъ вс ѣэти кажущіеся несогласуемыми стремленія жизнь какъ то странно по своему соединяетъ ихъ. И изъ всего этаго выходитъ что-то такое неконченное, не то дурное, не то хорошее, за которое челов ѣкъ самъ не знаетъ благодарить или жаловаться. Видно покам ѣста такъ надобно. —

Въ молодости я р ѣшалъ и выбиралъ между двумя противор ѣчіями; теперь я довольствуюсь гармоническимъ колебаніемъ 21 . Это единственное справедливое жизненное чувство. Красота природы всегда порождаетъ его во мн ѣ, это чувство не то радости, не то грусти, не то надежды, не то отчаянія, не то боли, не то наслажденія 22 . И когда я дойду до этаго чувства, я останавливаюсь 23 . Я уже знаю его, не пытаюсь развязать узла, а довольствуюсь этимъ колебаніемъ.

Я опять перел ѣзъ въ окно и скоро спокойно заснулъ въ своей маленькой чистенькой комнатк ѣ, въ которую до половины пола проникали лучи м ѣсяца.

16/28 Мая . Я проснулся въ 4. Въ окно уже видн ѣлся бл ѣдный св ѣтъ утра. Башмаки мои не были принесены, дверь заперта снаружи, я отворилъ окно, перел ѣзъ въ него на терасу.

Св ѣжій воздухъ охватилъ меня и дрожь проб ѣжала по т ѣлу. Потоки также какъ и вчера уединенно и равном ѣрно шум ѣли внизу темнаго сырого оврага, надъ голубымъ озеромъ далеко тянулись туманныя б ѣлыя тучки, жаманской скалистой зубъ на верху съ сн ѣгомъ, прил ѣпившимся къ нему, отчетливо видн ѣлся на золотисто голубомъ горизонт ѣ, разбросанные по горамъ шале казались ближе, на трав ѣи по дорог ѣсеребрилась морозная роса. Гд ѣто недалеко ужъ звонили бубенчиками пасущіеся коровы. – Я постучался къ хозяйк ѣ. Костлявая съ длинными руками д ѣвушка отворила мн ѣдверь, изъ которой пахнуло спаньемъ, и дала башмаки и платье. Я разбудилъ Сашу, онъ укусилъ себя за мизинецъ, чтобы совс ѣмъ проснуться, и черезъ ¼ часа мы были готовы, заплатили хозяйк ѣчто то 4 франка за постели, чай и вино и пустились въ дорогу. – Широкая вытесанная дорога извиваясь шла въ гору. – Съ права и съ л ѣва все глуше и мрачн ѣе становился еловый и сосновый л ѣсъ. Кое гд ѣпопадались какъ бы болотца съ бл ѣдной растительностью, отъ недавно стаявшаго сн ѣга, попадались изгороди, отд ѣлявшія одну горную пастьбу отъ другой, и небольшія полянки на полугорьяхъ, на которыхъ, позванивая подв ѣшанными подъ горло бубенчиками, паслись некрупныя, но сбитыя, красивыя швейцарскія коровы и граціозныя козочки. Даже повернувшись назадъ не было видно веселаго блестящаго озера, все было серьезно, уныло, но не мрачно и мягко. 24 —