Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 3

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 3 - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Преступление и наказание, Часть 3
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.33/5. Голосов: 91
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 3 краткое содержание

Преступление и наказание, Часть 3 - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.

Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 3 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Преступление и наказание, Часть 3 - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

He remembered every detail of the previous day and he knew that a perfectly novel experience had befallen him, that he had received an impression unlike anything he had known before.	Он помнил до последних подробностей все вчерашнее и понимал, что с ним совершилось что-то необыденное, что он принял в себя одно, доселе совсем неизвестное ему впечатление и непохожее на все прежние.
At the same time he recognised clearly that the dream which had fired his imagination was hopelessly unattainable--so unattainable that he felt positively ashamed of it, and he hastened to pass to the other more practical cares and difficulties bequeathed him by that "thrice accursed yesterday."	В то же время он ясно сознавал, что мечта, загоревшаяся в голове его, в высшей степени неосуществима, - до того неосуществима, что ему даже стало стыдно ее, и он поскорей перешел к другим, более насущным заботам и недоумениям, оставшимся ему в наследство после "растреклятого вчерашнего дня".
The most awful recollection of the previous day was the way he had shown himself "base and mean," not only because he had been drunk, but because he had taken advantage of the young girl's position to abuse her _fiance_ in his stupid jealousy, knowing nothing of their mutual relations and obligations and next to nothing of the man himself.	Самым ужаснейшим воспоминанием его было то, как он оказался вчера "низок и гадок", не по тому одному, что был пьян, а потому, что ругал перед девушкой, пользуясь ее положением, из глупопоспешной ревности, ее жениха, не зная не только их взаимных между собой отношений и обязательств, но даже и человека-то не зная порядочно.
And what right had he to criticise him in that hasty and unguarded manner?	Да и какое право имел он судить о нем так поспешно и опрометчиво?
Who had asked for his opinion?	И кто звал его в судьи!
Was it thinkable that such a creature as Avdotya Romanovna would be marrying an unworthy man for money?	И разве может такое существо, как Авдотья Романовна, отдаваться недостойному человеку за деньги?
So there must be something in him.	Стало быть, есть же и в нем достоинства.
The lodgings?	Нумера?
But after all how could he know the character of the lodgings?	Да почему же он в самом деле мог узнать, что это такие нумера?
He was furnishing a flat... Foo! how despicable it all was!	Ведь готовит же он квартиру... фу, как это все низко!
And what justification was it that he was drunk?	И что за оправдание, что он был пьян?
Such a stupid excuse was even more degrading!	Глупая отговорка, еще более его унижающая!
In wine is truth, and the truth had all come out, "that is, all the uncleanness of his coarse and envious heart"!	В вине - правда, и правда-то вот вся и высказалась, "то есть вся-то грязь его завистливого, грубого сердца высказалась"!
And would such a dream ever be permissible to him, Razumihin?	И разве позволительна хоть сколько-нибудь такая мечта ему, Разумихину?
What was he beside such a girl--he, the drunken noisy braggart of last night?	Кто он сравнительно с такою девушкой, - он, пьяный буян и вчерашний хвастун?
Was it possible to imagine so absurd and cynical a juxtaposition?	"Разве возможно такое циническое и смешное сопоставление?"

Razumihin blushed desperately at the very idea and suddenly the recollection forced itself vividly upon him of how he had said last night on the stairs that the landlady would be jealous of Avdotya Romanovna... that was simply intolerable.	Разумихин отчаянно покраснел при этой мысли, и вдруг, как нарочно, в это же самое мгновение, ясно припомнилось ему, как он говорил им вчера, стоя на лестнице, что хозяйка приревнует его к Авдотье Романовне... это уж было невыносимо.
He brought his fist down heavily on the kitchen stove, hurt his hand and sent one of the bricks flying.	Со всего размаху ударил он кулаком по кухонной печке, повредил себе руку и вышиб один кирпич.
"Of course," he muttered to himself a minute later with a feeling of self-abasement, "of course, all these infamies can never be wiped out or smoothed over... and so it's useless even to think of it, and I must go to them in silence and do my duty... in silence, too... and not ask forgiveness, and say nothing... for all is lost now!"	"Конечно, - пробормотал он про себя через минуту, с каким-то чувством самоунижения, -конечно, всех этих пакостей не закрасить и не загладить теперь никогда... а стало быть, и думать об этом нечего, а потому явиться молча, и... исполнить свои обязанности... тоже молча, и... и не просить извинения, и ничего не говорить, и... и, уж конечно, теперь все погибло!"
And yet as he dressed he examined his attire more carefully than usual.	И однако ж, одеваясь, он осмотрел свой костюм тщательнее обыкновенного.
He hadn't another suit--if he had had, perhaps he wouldn't have put it on. "I would have made a point of not putting it on."	Другого платья у него не было, а если б и было, он, быть может, и не надел бы его, - "так, нарочно бы не надел".
But in any case he could not remain a cynic and a dirty sloven; he had no right to offend the feelings of others, especially when they were in need of his assistance and asking him to see them.	Но во всяком случае циником и грязною неряхой нельзя оставаться: он не имеет права оскорблять чувства других, тем более что те, другие, сами в нем нуждаются и сами зовут к себе.
He brushed his clothes carefully.	Платье свое он тщательно отчистил щеткой.
His linen was always decent; in that respect he was especially clean.	Белье же было на нем всегда сносное; на этот счет он был особенно чистоплотен.
He washed that morning scrupulously--he got some soap from Nastasya--he washed his hair, his neck and especially his hands.	Вымылся он в это утро рачительно, - у Настасьи нашлось мыло, - вымыл волосы, шею и особенно руки.
When it came to the question whether to shave his stubbly chin or not (Praskovya Pavlovna had capital razors that had been left by her late husband), the question was angrily answered in the negative.	Когда же дошло до вопроса: брить ли свою щетину иль нет (у Прасковьи Павловны имелись отличные бритвы, сохранившиеся еще после покойного господина Зарницына), то вопрос с ожесточением даже был решен отрицательно:
"Let it stay as it is!	"Пусть так и остается!
What if they think that I shaved on purpose to...? They certainly would think so!	Ну, как подумают, что я выбрился для... да непременно же подумают!
Not on any account!"	Да ни за что же на свете!
"And... the worst of it was he was so coarse, so dirty, he had the manners of a pothouse; and... and even admitting that he knew he had some of the essentials of a gentleman... what was there in that to be proud of?	И... и главное, он такой грубый, грязный, обращение у него трактирное; и... и, положим, он знает, что и он, ну хоть немного, да порядочный же человек... ну, так чем же тут гордиться, что порядочный человек?

Everyone ought to be a gentleman and more than that... and all the same (he remembered) he, too, had done little things... not exactly dishonest, and yet....	Всякий должен быть порядочный человек, да еще почище, и... и все-таки (он помнит это) были и за ним такие делишки... не то чтоб уж бесчестные, ну да однако ж!..
And what thoughts he sometimes had; hm... and to set all that beside Avdotya Romanovna!	А какие помышления-то бывали! гм... и это все поставить рядом с Авдотьей Романовной!
Confound it!	Ну да, черт!
So be it!	А пусть!
Well, he'd make a point then of being dirty, greasy, pothouse in his manners and he wouldn't care!	Ну и нарочно буду такой грязный, сальный, трактирный, и наплевать!
He'd be worse!"	Еще больше буду!.."
He was engaged in such monologues when Zossimov, who had spent the night in Praskovya Pavlovna's parlour, came in.	На таких монологах застал его Зосимов, ночевавший в зале у Прасковьи Павловны.
He was going home and was in a hurry to look at the invalid first.	Он шел домой и, уходя, спешил заглянуть на больного.
Razumihin informed him that Raskolnikov was sleeping like a dormouse.	Разумихин донес ему, что тот спит, как сурок.
Zossimov gave orders that they shouldn't wake him and promised to see him again about eleven.	Зосимов распорядился не будить, пока проснется. Сам же обещал зайти часу в одиннадцатом.
"If he is still at home," he added.	- Если только он будет дома, - прибавил он.
"Damn it all!	- Фу, черт!
If one can't control one's patients, how is one to cure them?	В своем больном не властен, лечи поди!
Do you know whether _he_ will go to them, or whether they are coming here?"	Не знаешь, он к тем пойдет, али те сюда придут?
"They are coming, I think," said Razumihin, understanding the object of the question, "and they will discuss their family affairs, no doubt.	- Те, я думаю, - отвечал Разумихин, поняв цель вопроса, - и будут, конечно, про свои семейные дела говорить.
I'll be off.	Я уйду.
You, as the doctor, have more right to be here than I."	Ты, как доктор, разумеется, больше меня прав имеешь.
"But I am not a father confessor; I shall come and go away; I've plenty to do besides looking after them."	- Не духовник же и я; приду и уйду; и без них много дела.
"One thing worries me," interposed Razumihin, frowning. "On the way home I talked a lot of drunken nonsense to him... all sorts of things... and amongst them that you were afraid that he... might become insane."	- Беспокоит меня одно, - перебил, нахмурясь, Разумихин, - вчера я, спьяну, проболтался ему, дорогой идучи, о разных глупостях... о разных... между прочим, что ты боишься, будто он... наклонен к помешательству...
"You told the ladies so, too."	- Ты и дамам о том же вчера проболтался.
"I know it was stupid!	- Знаю, что глупо!
You may beat me if you like!	Хошь бей!