Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5

Тут можно читать онлайн Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5 - бесплатно ознакомительный отрывок. Жанр: Русская классическая проза. Здесь Вы можете читать ознакомительный отрывок из книги онлайн без регистрации и SMS на сайте лучшей интернет библиотеки ЛибКинг или прочесть краткое содержание (суть), предисловие и аннотацию. Так же сможете купить и скачать торрент в электронном формате fb2, найти и слушать аудиокнигу на русском языке или узнать сколько частей в серии и всего страниц в публикации. Читателям доступно смотреть обложку, картинки, описание и отзывы (комментарии) о произведении.

Читать книгу

Название:

Преступление и наказание, Часть 5
Автор:

Федор Достоевский
Жанр:

Русская классическая проза
Издательство:

неизвестно
Год:

неизвестен
ISBN:

нет данных
Рейтинг:

4.25/5. Голосов: 81
Избранное:

Добавить в избранное
Отзывы:

Читать комментарии
Ваша оценка:
80

1

2

3

4

5

Федор Достоевский - Преступление и наказание, Часть 5 краткое содержание

Преступление и наказание, Часть 5 - описание и краткое содержание, автор Федор Достоевский, читайте бесплатно онлайн на сайте электронной библиотеки LibKing.Ru

«Преступление и наказание» – гениальный роман, главные темы которого: преступление и наказание, жертвенность и любовь, свобода и гордость человека – обрамлены почти детективным сюжетом.

Многократно экранизированный и не раз поставленный на сцене, он и по сей день читается на одном дыхании.

Преступление и наказание, Часть 5 - читать онлайн бесплатно ознакомительный отрывок

Преступление и наказание, Часть 5 - читать книгу онлайн бесплатно (ознакомительный отрывок), автор Федор Достоевский

Тёмная тема

Шрифт:

↓

↑

Сбросить

Интервал:

↓

↑

Закладка:

Сделать

Listening to Sonia with dignity, Katerina Ivanovna inquired with equal dignity how Pyotr Petrovitch was, then at once whispered almost aloud to Raskolnikov that it certainly would have been strange for a man of Pyotr Petrovitch's position and standing to find himself in such "extraordinary company," in spite of his devotion to her family and his old friendship with her father.	Выслушав важно Соню, Катерина Ивановна с той же важностию осведомилась: как здоровье Петра Петровича? Затем, немедленно и чуть не вслух, прошептала Раскольникову, что действительно странно было бы уважаемому и солидному человеку, как Петр Петрович, попасть в такую "необыкновенную компанию", несмотря даже на всю его преданность ее семейству и на старую дружбу его с ее папенькой.
"That's why I am so grateful to you, Rodion Romanovitch, that you have not disdained my hospitality, even in such surroundings," she added almost aloud. "But I am sure that it was only your special affection for my poor husband that has made you keep your promise."	- Вот почему я особенно вам благодарна, Родион Романыч, что вы не погнушались моим хлебом-солью, даже и при такой обстановке, -прибавила она почти вслух, - впрочем, уверена, что только особенная дружба ваша к моему бедному покойнику побудила вас сдержать ваше слово.
Then once more with pride and dignity she scanned her visitors, and suddenly inquired aloud across the table of the deaf man:	Затем она еще раз гордо и с достоинством осмотрела своих гостей и вдруг с особенною заботливостию осведомилась громко и через стол у глухого старичка:
"Wouldn't he have some more meat, and had he been given some wine?"	"Не хочет ли он еще жаркого и давали ли ему лиссабонского?"
The old man made no answer and for a long while could not understand what he was asked, though his neighbours amused themselves by poking and shaking him.	Старичок не ответил и долго не мог понять, о чем его спрашивают, хотя соседи для смеху даже стали его расталкивать.
He simply gazed about him with his mouth open, which only increased the general mirth.	Он только озирался кругом разиня рот, чем еще больше поджег общую веселость.
"What an imbecile!	- Вот какой олух!
Look, look!	Смотрите, смотрите!
Why was he brought?	И на что его привели?
But as to Pyotr Petrovitch, I always had confidence in him," Katerina Ivanovna continued, "and, of course, he is not like..." with an extremely stern face she addressed Amalia Ivanovna so sharply and loudly that the latter was quite disconcerted, "not like your dressed up draggletails whom my father would not have taken as cooks into his kitchen, and my late husband would have done them honour if he had invited them in the goodness of his heart."	Что же касается до Петра Петровича, то я всегда была в нем уверена, - продолжала Катерина Ивановна Раскольникову, - и уж, конечно, он не похож... - резко и громко и с чрезвычайно строгим видом обратилась она к Амалии Ивановне, отчего та даже оробела, - не похож на тех ваших расфуфыренных шлепохвостниц, которых у папеньки в кухарки на кухню не взяли бы, а покойник муж, уж конечно, им бы честь сделал, принимая их, и то разве только по неистощимой своей доброте.
"Yes, he was fond of drink, he was fond of it, he did drink!" cried the commissariat clerk, gulping down his twelfth glass of vodka.	- Да-с, любил-с выпить; это любили-с, пивали-с! - крикнул вдруг отставной провиантский, осушая двенадцатую рюмку водки.

"My late husband certainly had that weakness, and everyone knows it," Katerina Ivanovna attacked him at once, "but he was a kind and honourable man, who loved and respected his family. The worst of it was his good nature made him trust all sorts of disreputable people, and he drank with fellows who were not worth the sole of his shoe.	- Покойник муж, действительно, имел эту слабость, и это всем известно, - так и вцепилась вдруг в него Катерина Ивановна, - но это был человек добрый и благородный, любивший и уважавший семью свою; одно худо, что по доброте своей слишком доверялся всяким развратным людям и уж бог знает с кем он не пил, с теми, которые даже подошвы его не стоили!
Would you believe it, Rodion Romanovitch, they found a gingerbread cock in his pocket; he was dead drunk, but he did not forget the children!"	Вообразите, Родион Романович, в кармане у него пряничного петушка нашли: мертво-пьяный идет, а про детей помнит.
"A cock?	- Пе-туш-ка?
Did you say a cock?" shouted the commissariat clerk.	Вы изволили сказать: пе-туш-ка? - крикнул провиантский господин.
Katerina Ivanovna did not vouchsafe a reply.	Катерина Ивановна не удостоила его ответом.
She sighed, lost in thought.	Она о чем-то задумалась и вздохнула.
"No doubt you think, like everyone, that I was too severe with him," she went on, addressing Raskolnikov.	- Вот вы, наверно, думаете, как и все, что я с ним слишком строга была, - продолжала она, обращаясь к Раскольникову.
"But that's not so!	- А ведь это не так!
He respected me, he respected me very much!	Он меня уважал, он меня очень, очень уважал!
He was a kind-hearted man!	Доброй души был человек!
And how sorry I was for him sometimes!	И так его жалко становилось иной раз!
He would sit in a corner and look at me, I used to feel so sorry for him, I used to want to be kind to him and then would think to myself: 'Be kind to him and he will drink again,' it was only by severity that you could keep him within bounds."	Сидит, бывало, смотрит на меня из угла, так жалко станет его, хотелось бы приласкать, а потом и думаешь про себя: "приласкаешь, а он опять напьется", только строгостию скольконибудь и удержать можно было.
"Yes, he used to get his hair pulled pretty often," roared the commissariat clerk again, swallowing another glass of vodka.	- Да-с, бывало-с дранье вихров-с, бывало-с неоднократно-с, - проревел опять провиантский и влил в себя еще рюмку водки.
"Some fools would be the better for a good drubbing, as well as having their hair pulled.	- Не только драньем вихров, но даже и помелом было бы полезно обойтись с иными дураками.
I am not talking of my late husband now!" Katerina Ivanovna snapped at him.	Я не о покойнике теперь говорю! - отрезала Катерина Ивановна провиантскому.
The flush on her cheeks grew more and more marked, her chest heaved.	Красные пятна на щеках ее рдели все сильнее и сильнее, грудь ее колыхалась.
In another minute she would have been ready to make a scene.	Еще минута, и она уже готова была начать историю.
Many of the visitors were sniggering, evidently delighted.	Многие хихикали, многим, видимо, было это приятно.
They began poking the commissariat clerk and whispering something to him.	Провиантского стали подталкивать и что-то шептать ему.
They were evidently trying to egg him on.	Их, очевидно, хотели стравить.

"Allow me to ask what are you alluding to," began the clerk, "that is to say, whose... about whom... did you say just now...	- А па-а-азвольте спросить, это вы насчет чего-с, -начал провиантский, - то есть на чей... благородный счет... вы изволили сейчас...
But I don't care!	А впрочем, не надо!
That's nonsense!	Вздор!
Widow!	Вдова! Вдовица!
I forgive you....	Прощаю...
Pass!" And he took another drink of vodka.	Пас! - и он стукнул опять водки.
Raskolnikov sat in silence, listening with disgust.	Раскольников сидел и слушал молча и с отвращением.
He only ate from politeness, just tasting the food that Katerina Ivanovna was continually putting on his plate, to avoid hurting her feelings.	Ел же он, только разве из учтивости прикасаясь к кускам, которые поминутно накладывала на его тарелку Катерина Ивановна, и то только, чтоб ее не обидеть.
He watched Sonia intently.	Он пристально приглядывался к Соне.
But Sonia became more and more anxious and distressed; she, too, foresaw that the dinner would not end peaceably, and saw with terror Katerina Ivanovna's growing irritation.	Но Соня становилась все тревожнее и озабоченнее; она тоже предчувствовала, что поминки мирно не кончатся, и со страхом следила за возраставшим раздражением Катерины Ивановны.
She knew that she, Sonia, was the chief reason for the 'genteel' ladies' contemptuous treatment of Katerina Ivanovna's invitation.	Ей, между прочим, было известно, что главною причиной, по которой обе приезжие дамы так презрительно обошлись с приглашением Катерины Ивановны, была она, Соня.
She had heard from Amalia Ivanovna that the mother was positively offended at the invitation and had asked the question:	Она слышала от самой Амалии Ивановны, что мать даже обиделась приглашением и предложила вопрос:
"How could she let her daughter sit down beside _that young person_?"	"Каким образом она могла бы посадить рядом с этой девицей свою дочь?"
Sonia had a feeling that Katerina Ivanovna had already heard this and an insult to Sonia meant more to Katerina Ivanovna than an insult to herself, her children, or her father, Sonia knew that Katerina Ivanovna would not be satisfied now, "till she had shown those draggletails that they were both..."	Соня предчувствовала, что Катерине Ивановне как-нибудь уже это известно, а обида ей, Соне, значила для Катерины Ивановны более, чем обида ей лично, ее детям, ее папеньке, одним словом, была обидой смертельною, и Соня знала, что уж Катерина Ивановна теперь не успокоится, "пока не докажет этим шлепохвосткам, что они обе", и т. д., и т. д.
To make matters worse someone passed Sonia, from the other end of the table, a plate with two hearts pierced with an arrow, cut out of black bread.	Как нарочно, кто-то переслал с другого конца стола Соне тарелку, с вылепленными на ей, из черного хлеба, двумя сердцами, пронзенными стрелой.
Katerina Ivanovna flushed crimson and at once said aloud across the table that the man who sent it was "a drunken ass!"	Катерина Ивановна вспыхнула и тотчас же громко заметила, через стол, что переславший, конечно, "пьяный осел".