Алексей Югов - На большой реке

Артемий Журков сказал:

— Этот год я назвал бы годом разворота стройки и годом земли. Земляной год! А знаете, сколько на наши плечи, а вернее — на плечи наших машин, выпало этой землицы переместить? У очеркистов, газетчиков, в научно-популярной литературе издавна повелся обычай укладывать для наглядности все эти миллионы и миллионы кубометров в воображаемые железнодорожные составы и опоясывать ими земной шар. Ну что ж, последуем и мы этой традиции. Могу достоверно вам сообщить, что составы, груженные землею, которую мы с вами должны вынуть и переместить за пять лет строительства, пять раз опоясали бы по экватору земной шар!..

Мне выпало незабываемое счастье, — продолжал он, — присутствовать на историческом заседании VIII Всероссийского съезда Советов, на котором Ленин впервые огласил план ГОЭЛРО, назвав этот план второй программой партии.

Как сейчас вижу... — сказал Артемий Журков. И эти его слова, слова очевидца великого исторического события, сразу же захватили внимание.

Стало так тихо, что сразу сделался слышен отдаленный шум воды, перекатывавшейся через каменную гряду банкета.

— Наша группа участников съезда, — продолжал Журков, — прибыла только что после перекопского штурма... Ну, кто постарше, кто помнит те грозные дни, тот легко представит, каковы мы были — все участники Восьмого съезда. В ватниках. В шинелях. Порохом еще пахло от всех... Зал Большого театра — он не сверкал тогда заревом хрустальных люстр. От дыхания — парок. Полушубков не снимали... Ремни, портупеи поскрипывают... Темновато было... Но будто ярчайшим светом вдруг охлынуло всех — к трибуне вышел Владимир Ильич! Нас подняло всех!.. Долго не умолкали...

...Владимир Ильич заговорил... И вот, как сейчас, вижу. Высоко поднимает товарищ Ленин какую-то книгу, зажатую в руке, — а это был том трудов комиссии по электрификации России, — и мы слышим, делегаты, звонким ленинским голосом сказанные слова... Вот они (товарищ Журков раскрыл книжечку, прочел):

«Мы имеем перед собой результаты работ Государственной комиссии по электрификации России в виде этого томика... Я надеюсь, что вы этого томика не испугаетесь...» Да, да! — воскликнул Журков, сверкая глазами. — Так и сказал: «вы этого томика не испугаетесь...»

И вдруг будто и впрямь живой Ленин бросил им эти слова, — сейчас, вот здесь, на берегу Волги, на котловане, — живой, радостный, гордый гул прошел по рядам участников митинга.

Начальник политотдела продолжал:

— У каждого из нас навеки врезаны в сердце исторические слова Ленина:

«Коммунизм — это есть Советская власть плюс электрификация всей страны...» И вот мне выпало незабываемое счастье — видеть и слышать, как великий Ленин произносил эти слова!..

..Люди старшего поколения помнят двадцатый год. Опустошенная четырьмя годами империалистической войны, тремя годами гражданской войны и интервенции, Родина переживала разруху...

...И вот Россию в тысяча девятьсот двадцатом году посетил знаменитый английский писатель Уэллс. Автор фантастических романов. Человек, прославленный как безумно смелый фантазер в области техники будущего... Ленин принял его. Из уст самого Ленина этот господин фантаст имел счастье слышать о великом плане электрификации всей страны. И что же вынес из этой беседы прославленный писатель?.. Он вернулся в Англию и написал книжку «Россия во мгле». И «мгла» эта, видите ли, была для него столь непроницаемой завесой, что ничегошеньки не разглядел он за ней в грядущем России! Ленина он назвал в своей книжке «кремлевским мечтателем». А план электрификации России признал химерой: как же, дескать, в этой равнинной, плоской стране, где реки не имеют крутых падений, в стране разоренной, опустошенной, населенной безграмотными мужиками, — как в такой стране строить гидроэлектростанции? Много ли, дескать; это даст? Большевики — мечтатели!..

Да, большевики умеют мечтать!.. — яростно и вдохновенно воскликнул Артемий Журков и широко обвел рукой гигантские копры, дюкер и экскаваторы, чьи стрелы вздымались из котлована. — Товарищ Ленин говорил, что большевики умеют мечтать! И мы знаем, что это так. Но только наши большевистские мечты — это не воздушные замки, а это Днепрогэс, Волго-Дон, метро, новый университет на Ленинских горах, чья звезда касается облаков, это безмерно могучая индустрия и самое совершенное в мире социалистическое наше земледелие!..

...Содокладчиком по плану ГОЭЛРО на Восьмом Всероссийском съезде, вы знаете, был Кржижановский. Как сейчас вижу: вот он говорит о будущих станциях, а на огромной карте нашей Родины вспыхивают поочередно маленькие электрические лампочки — вроде елочных. И они-то означали Волховстрой, которого не было! Свирьстрой, которого не было! Днепрострой, которого не было! Только цветные лампочки. Да и то — слабого, скупого накала... Как тут было не впасть в недоумение господину Уэллсу?!

А ныне мы одному лишь высотному зданию Московского университета для тысячи его электромоторов — больших и малых — предоставляем мощность, равную мощности целого Волховстроя!

Впервые в мире миллиарды киловатт-часов электроэнергии будут передаваться на столь огромные расстояния. Потребуется повысить напряжение в цепи до неслыханной в мировой технике цифры — четыреста-пятьсот тысяч вольт. Все, все создается новое, небывалое, для приема такого чудовищного потока электроэнергии!..

И где-нибудь, — быть может, здесь вот, у нас, — будет со временем сидеть главный инженер-диспетчер, надзирающий за работою автоматических включений и отключений, посылающий безмерные потоки этой чудотворной, всемогущей энергии всюду, всюду, где только возникла в ней потребность, к любому объекту, в любой промышленный центр, за тысячи и тысячи километров.

Это будет как бы некий единый электромозг, управляющий всем океаном электроэнергии!..

Товарищи! — продолжал Журков. — Вы знаете, что первоначальным заданием плана ГОЭЛРО было: на протяжении десяти-пятнадцати лет построить тридцать районных электростанций общей, совокупной мощностью полтора миллиона киловатт. Но и это многим и многим тогда казалось мечтой несбыточной.

Ныне же одна только наша ГЭС на много и много превысит всю ту энергетическую мощность, которая казалась тогда недосягаемой, несбыточной.

Да что говорить! Ежегодный, — поймите же: каждый год, каждый год, — один лишь ежегодный прирост нашей электроэнергетической мощности в три раза перекрывает всю совокупную мощность, намеченную по плану ГОЭЛРО на 10 — 15 лет!

Вот они, елочные-то лампочки на карте, как обернулись!..

Товарищи! — закончил Артемий Журков, поведя рукой в сторону экскаватора, в дверном пролете которого виден белый голубь. — Разве это не знамение, что голубь, символ миролюбия, осеняет нашу технику так же, как и наши сердца? Ее назначение — мирное процветание Родины, счастье и беспредельный духовный рост советского человека!