Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

— Где-то здесь близко,— сказал он.

— Подойдем к канаве, оттуда вам легче сориентиро­ваться,— предложил командир.

— Да нет, вон под тем кустом он.

Дядька Дмитро подошел, отодвинул ветки. Партиза­ны окружили труп и на минуту замерли.

— Давайте отнесем к дороге и похороним на обочи­не,— предложил Володя.— Павел, сруби вон тот дубок: временно поставим дубовый крест.

Над землей сгущался сумрак. Партизаны похоронили своего друга. Они не посадили цветы на свежей могиле, не смогли дать прощальный салют. Молча ушли, чтобы завтра опять вступить в бой и отомстить врагу за боевого товарища.

Вернулись авдеревню, когда было уже совсем темно. Войтик сварил большой чугун картошки, поставил миску помидоров со сметаной. Даже принес сена, подготовил постель на полу. На этот раз Бойкач решил назначить часового: тревожила близость Нивок. Но хозяин заверил, что все равно не уснет.

— Дайте винтовку, я посторожу,— сказал он.— Каж­дый кустик знаю, каждый столбик, ночью никто не по­дойдет. Так что спите спокойно. А ты, Валя, ложись на мою кровать.

— Только обязательно разбудите на рассвете, мы должны успеть к поезду. Возле моста все как было, так и осталось?

— Раньше в домике было шестнадцать, а теперь че­тырнадцать немцев. Ночью по обе стороны моста стоят часовые. Как только начинает светать, один из них за­бирается в клетку на крыше.

— Это я знаю.

Взяв винтовку, Войтик вышел во двор.

— Хлопцы, давайте еще раз все продумаем и обсудим. У нас два вещевых мешка тола, гранаты есть у всех и по­вязки полицаев у каждого. Анатолий, к своей «эфке» при­вяжи еще две четырехсотграммовые шашки. Ты первый бросишь гранату в окно, и взрыв должен получиться очень сильный. Как только поезд остановится на полустанке, мы должны быть на месте. Данилов, а за ним Гриша — сразу на паровоз, чтобы немецкий машинист не успел поднять шум. Скажешь ему пару теплых слов, а Гриша пристукнет из пистолета. Думаю, в вагонах не услышат. После этого Данилов — к нам. Мы сядем в вагон, Гриша поведет паровоз. Скорость должна быть неболь­шой, потому что мост близко. Дальше действуем так: Данилов приглашает солдата перейти во второй вагон, из которого мы переведем рабочих в следующий. Как только солдат войдет, Анатолий бьет его из бесшумки. Ты не морщись! Они не миндальничали, расстреливая твою семью! Данилов приводит второго гитлеровца, потом по­следнего: немцы всегда ездят втроем. Если их окажется четверо или пятеро, будем бить из пистолетов, если еще больше, сойдем на остановке перед мостом, позовем Гри­шу, и сразу — отход. Но это на крайний случай. Возле моста Гриша останавливает поезд, я из бесшумки снимаю часового на крыше, все бежим к дому и бросаем гранаты в окна. В это время Павел несет тол к мосту. Валя, на­верное, с нами не пойдет.

— Пойду!

— В какой же роли ты будешь, женщина-полицейский, что ли?

— Возьмешь мою винтовку, когда войду в вагон. Буду не полицаем, а его женой.

— Как вы думаете, хлопцы?

— Пускай идет,— в один голос ответили подрывники.

— Ладно, только я и на остановке буду с автоматом и с твоей винтовкой.

— Хорошо.

— Товарищ командир, почему на паровозе один ма­шинист? — спросил Данилов.

— Тут всего пути пятнадцать километров. Видно, нем­цы считают, что кочегар не нужен. Я этим тоже интере­совался.

— А какие обязанности выполняют в вагонах сол­даты?

— Вроде проводников: в этом поезде могут ездить лишь те, кто работает на немцев. У посторонних и подо­зрительных солдаты проверяют документы. Есть еще вопросы?

Вопросов не оказалось, и Толик предложил ложиться спать. Но каждый продолжал обдумывать план действий. Володя не раз предупреждал, что бой всегда вносит в планы свои коррективы. Внесет ли завтра? Заранее ни­кто не мог этого предсказать. Данилов подумал, что за всю войну он ни разу не участвовал в такой сложной операции. Вначале фашисты не придавали большого зна­чения действиям партизан, описывая их в своих газетах как вылазки одиночек-бандитов или фанатиков. Данилов же среди этих ребят не увидел ни одного фанатика. Он упрекал себя за то, что раньше не подумал, чем может быть полезен для партизан. И теперь засыпал с радост­ным удовлетворением от мысли, что попал в такую груп­пу. Здесь он сумеет проявить себя! У немцев был лишь их языком, а тут стал воином!

Спит Марковщина, укрытая темным покрывалом ноч­ного неба, спит вместе с ней и группка партизан. Зато над Слободой время от времени влетают ракеты. Тре­вожно спит гитлеровская дивизия. Да и как не трево­житься, если за одну ночь был тяжело ранен генерал, сгорел штаб, а сутки спустя от партизанской пули погиб их верный слуга Копыцкий...

Перед рассветом с поста вернулся Войтик и зажег лампу. Пора вставать. Хлопцы начали переодеваться: снимали рубашки, брюки и у Пылилы, как у старшины, получали немецкую форму и нарукавные повязки поли­цаев. По очереди смотрелись в зеркало. Каждому каза­лось, что чужая форма не может скрыть его истинную принадлежность. Послышался смех, посыпались шутки и неожиданные клички. Пылилу тут же прозвали «Фриц — арийская кровь», и тот обиделся, даже рассердился.

— Если бы ты теперь зашел к самому фюреру,— не удержалась и Валя,— он бы не усомнился, что ты не Фриц.

— Правильно,— подхватил Толик, привязывая шашки взрывчатки к гранате.— Еще и оставил бы в Германии, чтобы Павел мог участвовать в племенном деле по выве­дению чистой арийской расы.

— А что? — ухмыльнулся Пылила.— На такое дело я, пожалуй, пригодился бы.

Все захохотали.

Забросив вещевые мешки за плечи, диверсанты выш­ли из дома и направились к железной дороге. Вскоре на слободскую станцию прибыл пригородный поезд.

— Оттуда паровоз пойдет задом,— сказал командир Данилову.

Дойдя до насыпи, группа остановилась на вытоптан­ной площадке. По шпалам шагали два обходчика. Бросив взгляд на мнимых полицаев, немцы прошли дальше.

— Что это за солдаты? — спросил Данилов.

— Охраняют определенный участок дороги,— ответил Бойкач.— Скоро повернут назад.

На остановку пришли еще три человека в потрепанной одежде, рабочие-путейцы. Приближался поезд.

Володя наблюдал за товарищами, которым с трудом удавалось спокойно стоять на месте. Он и сам чувствовал, как до предела напряглись его нервы. Наконец поезд остановился, и командир увидел, как Данилов и Гриша быстро поднялись в будку машиниста. Через минуту там довольно громко хлопнул выстрел, Данилов спрыгнул на землю и подбежал к группе.

Паровоз начал рывками трогаться с места. Диверсан­ты вскочили в вагон. В нем сидело человек десять мужчин в гражданской одежде. Бойкач быстро прошел в задний вагон, но и там немцев не оказалось. Вернувшись, Володя попросил пассажиров пройти в конец поезда. Некоторые сразу встали и пошли, а человека три-четыре сделали вид, будто не слышат. Станут они, важные птицы из немецких учреждений, подчиняться какому-то полицейскому... Бой­кач подмигнул Данилову, и тот, подскочив, так облаял «птиц» на чистейшем немецком языке, что они мгновенно исчезли.