Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

Через полчаса группа подрывников обошла болотце и по низинному выгону гуськом зашагала в сторону же­лезной дороги. Невдалеке, в лужице, плескались ребя­тишки. Увидев вооруженных людей, они подхватили одежду и без оглядки помчались в деревню.

— Видите, что натворили фашисты? Дети своих на­чали бояться,— сказал Анатолий Зубенок.— Раньше это­го не было. Помните, как они за нами бегали. Некоторые даже просили: «Дяденька, дай стрельнуть...»

— Не им разбираться в теперешней жизни. Мы го­раздо старше, и то многого не понимаем. Вот я все ду­маю: почему немцы никого не тронули в Залесье? А ведь уничтожили даже те деревни, где партизаны почти не бы­вали,— задумчиво, словно самому себе, говорил Микола.

— Так ведь люди болтают, будто Залесье защитил поп,— заметил Федя Кисляк.

— Не верю я в это. Немцы, брат, такие, что, если им невыгодно, не послушаются никого. Возможно, они из каких-то особых политических соображений так посту­пили. Например, заглянут сюда какие-нибудь духовные отцы, и немцы продемонстрируют им, как «храм божий» спасает людей,— усмехнулся Микола.

Подрывники знали, что им предстоит сделать, но впе­реди еще было много опасностей. Раньше они выбирали определенный отрезок дороги между засадами, в кото­рых сидело по трое вражеских солдат. А сейчас никто из хлопцев не знал, сколько фашистов находится в кирпич­ном доме, есть ли возле него охрана. Твердо не знал это­го и сам командир.

Солнце зашло, небо начало быстро затягиваться чер­ным покрывалом. Дохнул ветерок, тихонько заговорили неспелые колосья.

На пригорке, во ржи, группа остановилась. Все пар­тизаны окружили командира. Он шепотом повторил план диверсии, назначив каждому точное задание.

В приглушенных голосах друзей Микола чувствовал волнение, а вместе с тем и желание быстрее начать опе­рацию — обмануть немцев и под самым их носом взо­рвать эшелон. Федя, который должен был прикрывать ми­неров со стороны дома, попросил бесшумку, доказывая, что его фланг самый опасный.

— Нет,— возразил командир,— с твоей стороны об­ходчика не должно быть. Если около дома поднимется тревога, придется открыть массированный огонь, чтобы гитлеровцы подумали, будто на них напали. Тогда они не рискнут броситься в погоню. А так ранишь из бесшумки одного, он заорет и поднимет всех. Осветят ракетами, бросятся на нас. Черт знает, сколько их там...

Партизаны осторожно спустились с пригорка. Нача­лось бугристое поле, которого давно не касался плуг. Группа замедлила шаги. Все старались ступать как мож­но мягче. Микола шел первым, и из-под его ног время от времени вспархивали сонные жаворонки. Вскоре до слу­ха партизан донесся далекий грохот со стороны Жлоби­на. Он быстро нарастал, ширился: на запад мчался по­езд. Вдалеке засветилась фара паровоза, и партизаны, отбросив осторожность, прибавили шагу. Лучше всего подходить к дороге под шум поезда, и ребята побежали по той зоне, где предполагалось ползти. Эшелоны парти­заны распознавали, даже не видя их. Стоило услышать едва уловимый звон пустых цистерн, как все знали: это «наливник». Тяжелое «дыхание» паровоза свидетельст­вовало о груженом составе. А продолжительный гул с ти­хим перестуком — о пассажирском поезде.

Быстро промчался состав, и хлопцы залегли.

С вечера не выпала роса, и партизаны ожидали дож­дя. Но тот и не капнул, хотя небо было обложено темны-ми тучами. Наконец ветер немного усилился, и группа ползком двинулась вперед.

Во дворе кирпичного дома мычал теленок. Наверное, солдаты привезли его из какой-нибудь деревни. Около железнодорожной насыпи, слева от двора, была ложбин­ка. Оттуда веяло сыростью.

Микола первый выполз на вырубленную снегозадержательную полосу и залег. За ним — Анатолий со взрыв­чаткой. Остальные должны были с флангов охранять ми­неров. Хлопцы быстро заняли свои места и, затаив ды­хание, прислушивались к каждому шороху. Микола с Анатолием всползли на насыпь. Командир вытащил из кармана детонирующий шнур с капсюлем-взрывателем, Анатолий достал из вещевого мешка тол. И вдруг Мико­ла схватил напарника за руку, сильно сжал ее и выста­вил вперед автомат. В трех шагах от партизан стоял че­ловек. Но почему он стоит как вкопанный? Командир чуть-чуть подался назад, и Толик, поняв это как сигнал к отходу, вскочил и, пригнувшись, побежал с насыпи. А Микола остался. Предохранитель его автомата был от­веден. Стоило человеку пошевелиться, и выпущенная в упор очередь сразила бы его. Ведь еще прежний коман­дир группы, Володя Бойкач, предупреждал хлопцев, что­бы на близком расстоянии не поворачивались к против­нику спиной. И Микола продолжал лежать.

Неожиданно человек, стоявший перед ним, что-то спросил и, не получив ответа, вдруг истошно завопил:

— Партизан! Бандит! Бандит!

Крик оборвала короткая автоматная очередь, и гит­леровец рухнул на землю рядом с Миколой. В ту же се­кунду над кирпичным домом взвилась ракета. Командир бросился с насыпи, успев заметить, что внизу стелется густой туман. Вторая ракета прорезала тьму и осветила немца, лежащего на рельсах.

— Отходите! — крикнул Микола и побежал, придер­живая сумку с автоматными дисками. Следующую раке­ту немцы выпустили низко над землей. Она пролетела прямо над диверсантами, упала и догорела на земле. Возле дома поднялся шум. С насыпи послышалась длин­ная автоматная очередь, из-за завала затрещал пулемет. Гитлеровцы стреляли вслепую, но пули свистели вблизи партизан, изо всех сил спешивших к пункту сбора во ржи.

На запад мчался поезд. Приближаясь к кирпичному дому, он загудел. Слышно было, как заскрипели тормоза. Машинист, очевидно, заметил человека, лежащего на рельсах, и, подумав, что это партизан, очень испугался. Но, как только переехал неподвижное тело, быстро от­ключил тормоза и снова начал набирать скорость.

Подрывники собрались в условленном месте. Не бы­ло только Павла Пылилы. Микола прижал кулак к гу­бам и трижды крякнул, имитируя голос дикой утки,— таков был сигнал сбора. Но в ответ — ни звука. Вокруг стояла тишина, нарушаемая одиночными выстрелами на железнодорожной насыпи.

Командир вспоминал весь путь отхода и анализиро­вал, где и что могло случиться с Павлом. Отходили не так быстро, чтобы он далеко отстал. Неужели ранили или убили? Заблудиться Пылила тоже не мог, зная на­правление, куда побежали партизаны.

— Толик, когда немцы ударили из пулемета, не ты за мной бежал? — спросил Федя.

— Я слышал, что бегут справа и слева, но впереди никого не видел.

— Значит, это был Павел. Бежал, чуть мне на пятки не наступая, а как засвистели пули, бросился в сторо­ну, к кустам недалеко от насыпи.

— В любой ситуации он вечно крутит, хочет сделать по-своему, — недовольно сказал Микола.— Знаю, о чем думал: «Вы, мол, побежали, а начнется погоня, и я убью пару фрицев». Испортил Павлуху тот первый удачный выстрел в бывшем военном городке, когда он фашиста убил. Ну и дурак, если устроил засаду: немцы в такую темень не высунутся из укрепления и в поле не побегут. Придется подождать, может, придет.