Владимир Федосеенко - Вихри на перекрёстках

Опираясь на палку, Валя вышла проводить друзей.

— Давай с нами,— в шутку предложил Анатолий.— У нас задание такое, что можно и с палкой выполнить.

— Смеешься, а мне так не хочется оставаться одной.

— Как одной? Столько народу! — Анатолий обвел лагерь рукой.

— С ними — не то.

— А с кем тебе то? — хлопец подмигнул, кивнув в сторону Бойкача.

— Правильно сказала,— Володя чмокнул девушку в щеку и направился к подводе.

Ехали быстро: железнодорожную насыпь командир собирался заминировать днем. Мины придется хорошень­ко замаскировать. Недаром ребята взяли баклаги с во­дой: ночью прошел дождь, и разрыхленную землю на ми­нах надо будет побрызгать водой, чтобы она, подсохнув, не отличалась от остальной.

— Сегодня поедем по новой дороге,— сказал Володя Анатолию, который правил лошадьми.

— По какой новой? — спросил тот.

— По старой немецкой, для нас она и будет новой. Помнишь, они проложили ее, еще когда ходили поезда.

— А, знаю. Там будет значительно ближе.

Только выехали на бывшую немецкую дорогу, как лес содрогнулся от мощных взрывов, а со стороны Сло­боды донеслись взрывы потише. Ребята недоуменно пе­реглянулись. Но, услышав новые, поняли: фашисты обстреливают из орудий Волчий Лог, где прежде распола­галась бригада. Кто-то подсказал гитлеровцам это место, но с опозданием.

Володя спрыгнул с телеги и почти на четвереньках взобрался на крутую железнодорожную насыпь. Посмот­рел в бинокль и удивился: на краю леса, на путях, сто­яло что-то, немного похожее на паровоз. Вдруг оттуда в сторону леса вырвались клубы дыма. В Волчьем Логе опять послышались взрывы. Над лесом появился немец­кий самолет — корректировщик. Видно, он и обнаружил в Волчьем Логе землянки и шалаши, которые партизаны не уничтожили перед уходом. А сейчас на железнодо­рожном пути стоял гитлеровский бронепоезд и вел ар­тиллерийский огонь по давно покинутому бригадой ла­герю.

Бронепоезд прибыл на слободскую станцию в ночь перед диверсией подрывной группы на мосту. С какой целью он прибыл, неизвестно. Возможно, для поддерж­ки блокады, намечавшейся гитлеровцами. Но разведчи­ки слышали, что немецкую воинскую часть из Жлобина почему-то быстро отправили на Чернигов. Наверное, на фронте у них дела неважные. Бронепоезд оказался отре­занным взрывом моста и за это решил отомстить парти­занам: не уничтожит, так хотя бы напугает их. Бросать саперную дивизию на партизан гитлеровское командова­ние не хотело: ввяжется в бой и не успеет закончить глав­ное — строительство укреплений. А фронт уже не столь далеко.

Самолет продолжал кружить над лесом. Не прекра­щал огня и бронепоезд.

Володя скатился с насыпи и подбежал к ребятам. По виду командира диверсанты догадались, что у него роди­лась новая идея.

— Поехали быстрей,— вскочил на подводу Бойкач.— Бронепоезд стоит как раз у того места, где мы должны поставить мины. Остановимся примерно за полкилометра от него. В кустах нас не заметят. Пойдем в обход, по лесу,— пускай себе бьет над нашими головами, пробе­ремся в болотце напротив слободских огородов и подло­жим мину под рельсы. Пойдет бронепоезд назад и напо­рется.

Диверсанты заехали в чащу и остановились. Володя взял кусок детонирующего шнура и на обоих концах его зубами закрепил два капсюля. Гриша опустил в свой вещевой мешок плитку тола. Оставив одного из хлопцев стеречь лошадей, Бойкач быстро повел подрывников по лесу. К болотцу пришлось ползти: невысокий редкий кус­тарник не позволял подняться во весь рост. Наконец по­добрались к самой насыпи и метрах в двадцати от нее залегли.

— Николай, я думаю, мину подложишь ты,— сказал Володя.— Если тебя и заметят, тревогу не поднимут: подумают, что свой. А как надо подкладывать, сейчас покажу. Гриша, дай тол. Один капсюль вот в эту дыроч­ку, я его сам закреплю. Отгребешь песок между шпалами, подсунешь тол под рельсу, а вот этот, второй капсюль положишь поверх рельса головкой по направлению к по­езду. Держи кусок хлеба, мякишем прилепишь капсюль к рельсу.

— Понятно,— кивнул Данилов и направился к насыпи. Но едва дошел до нее, как тут же почему-то присел и пополз к рельсам. Быстро поставив мину, он вернулся к хлопцам.

— На той стороне насыпи какой-то старик собирает в кучу сучья,— объяснил Николай.— Я не хотел, чтобы он меня заметил.

— Быстрее к лесу,— сказал Володя.— Это теперь главное.

Не успели подрывники доползти до первых молодых сосенок, как издали послышался стук колес бронепоезда. Не дожидаясь, пока он появится из-за леса, хлопцы вскочили и бросились бежать. Добежали до опушки и залегли. Отсюда были хорошо видны слободские огоро­ды. Володя поднес к глазам бинокль.

— Не тот ли старик идет, которого ты видел? — спро­сил у Данилова. Николай кивнул.

Бронепоезд двигался медленно. Ребята не спускали с него настороженных глаз. И вдруг — взрыв, стальная махина вздрогнула, немного проползла по насыпи и оста­новилась. Послышалась очередь из пулемета, уда­рил залп из пушек. Третья изба с краю деревни, куда на­правлялся старик, сперва окуталась дымом, а потом по крыше ее поползли огненные языки.

— Неужели они не знают, что в Слободе их вой­ска? — повернулся Володя к Николаю.

— Почему, знают. Наверное, немцы заметили чело­века около насыпи, а после взрыва увидели, как он побе­жал, и ударили по нему и по дому, к которому он на­правлялся.

— А если в том доме были немцы?

— Бронепоезд из фронтовых частей, а фронтовики никогда не считаются с тыловиками. Могут такое нароч­но сделать: мол, давайте и их погоняем, сидят и не видят, что творится у них под носом. Разрешите на минутку бинокль.

— Держи.

Данилов посмотрел в бинокль.

— Разозлились, как черти, вот и бьют куда попало,— усмехнулся он.— Столовая уже горит... И хлев в сосед­нем дворе... А возле пожаров ни души... Сгорит деревня, слишком близко стоят избы.

— Не пойдем же мы тушить,— пожал плечами Бой­кач.— Хотя и немного, но бронепоезд поврежден, вот и злятся: вспомогательному поезду к нему теперь не по­дойти.

— Легче проложить дорогу от Шатилок, чем восста­новить взорванный нами мост,— заметил Гриша.

— На этом участке вдоль насыпи сплошной лес,— сказал Володя,—представляешь, сколько понадобится войск? Ну, ладно, пора. Поставим мины и в лагерь.

Бросив последний взгляд на бронепоезд, хлопцы тро­нулись в дуть. Жалко было деревню, где пламя ползло из одного двора в другой, охватывая крыши крестьянских изб, но ничем не поможешь...

Во второй половине сорок третьего года гитлеровцы были особенно злы. Они не могли примириться с тем, что им, которые в течение стольких лет чувствовали себя лучшими воинами в мире, теперь приходится отступать и на каждом шагу терпеть поражение. Вот и старались все уничтожить на лути отступления. Даже железную дорогу, по которой уже не придется ездить. На многих участках фашисты пускали два сцепленных паровоза, которые тащили за собой крюк, взламывающий шпалы. Но не только советских людей и их труд уничтожали фашистские варвары, а и природные богатства. До ка­кой же дикости может дойти человек, если ему упорно внушают, что он, именно он превыше всех людей на зем­ном шаре, он — сверхчеловек!