Тиркиш Джумагельдыев - Настырный

Подружка молча стояла в дверях, давая Джаннет вдоволь наглядеться на себя. Что ж, ничего не скажешь — хороша. И платье по фигуре… Похорошела она, как замуж вышла: вся как-то побелела, налилась, щеки порозовели… Второй подбородок появился, кожа на нем белая, нежная и чуть золотится — это от золотой брошки…

Месяц провела с мужем, домой вернулась как положено, теперь целыми днями по соседкам ходит — наряды демонстрирует. Платьев ей нашили штук тридцать, а все никак не успокоится. Многие ей завидуют, Джаннет тоже немножко завидовала, еще вчера завидовала, а сейчас нет. Сейчас поняла, что не так-то все это просто.

— Ну чего молчишь? — Шамшат усмехнулась. — Печенки вам проели мои платья? Добро бы старухи шипели, а то ведь и подружки злятся: городские платья шью! Не желаю ходить в мешке, хоть и в шелковом! Я не кривая, не горбатая, чего мне стесняться? Городские ходят, а нам заказано? Муж разрешил — ему нравится. А хоть бы и не разрешил! Все равно по-моему будет. Вот захотела новую картину посмотреть — в городе индийский фильм идет, парень самоубийством кончает из-за любви, — велела, чтоб завтра днем пришел, в кино пойдем. Не сюда, конечно, у моста ждать будет, а что там занят, не занят, меня не касается! Приказано прибыть, значит, все! — Шамшат засмеялась. — Ему полезно такой фильм посмотреть, пусть знает, как красивые девушки достаются! — Она заглянула в зеркало, поправила волосы. — А правда, чего ты такая кислая? Парень, что ли, не нравится?

— Ничего я не кислая.

— Врешь. Говори, чего злишься! Ну?

— «Ну, ну!» — Джаннет вздохнула. — Я вот смотрю на тебя: вроде счастливая. А у нас что-то непохоже на счастье. Потребовали с него калым — привез. Сыграют свадьбу, приведут в чужой дом… Ничего не понимаю!

— Разберешься! — Шамшат покровительственно похлопала ее по плечу. — Злишься-то на кого?

— Не знаю. Вроде бы не на кого. Не принуждали, сама согласилась. Видела бы ты, как он на меня вчера глядел! Будто я и не человек, а так… И правда: какой я человек, если меня за деньги продали?

Шамшат внимательно поглядела на Джаннет.

— «Купили, продали!» Кто это нас может продать? Хотела бы я посмотреть, как меня продавать будут!

— Значит, ты по любви вышла? Сама?

— Конечно! Если б он мне не нравился, я б на него и смотреть не стала!

— А зачем же калым?

Шамшат поглядела на нее, как на дурочку.

— Потому что я не дешевле других! Я сразу объявила, что это ему встанет в копеечку!

— А он? Не возражал?

— Как он будет возражать? У меня живо от ворот поворот! Сколько сказала, столько и принесли. Еще скажу, еще принесут. Вот у меня «Инея» зеленого нет, велю, чтоб достали. И чтоб на каждое платье по золотой броши. Не захочет — не вернусь. Тогда попляшут! Пусть знают: здесь дешевого товара нет! Поняла?

— Ты же сама говоришь: «товар». Раз тебя купили за деньги, значит, ты вещь. Собственность. Рабыня.

Шамшат пожала плечами и вздохнула.

— Не обижайся, Джаннет, но ты все-таки с придурью. Сколько раз мы с тобой спорили, а все в толк не возьмешь. Это же не прежний калым. Раньше дадут за девушку десяток овец, — конечно, рабыня! Вот бабушка говорит: за быка ее продали. А когда за тебя двадцать тыщ выложили, ты уже не рабыня — царица! — Шамшат довольно рассмеялась. — Чем дороже за меня заплатят, тем больше у меня власти. Сулейман по струночке ходит: а ну, как закапризничаю да не вернусь к нему? Я не рабыня, я самое ценное, что есть у них в доме! А на дешевую девушку спроса нет! Вот так!

Шамшат повела красивыми бровями. Она нисколько не сомневалась, что убедила Джаннет. Но та молчала. Джаннет вдруг пришло в голову, что ошибся Гарры, когда к ней посватался. Шамшат — вот кто ему нужен! Только такая и способна оценить городскую жизнь. Наряжаться моднее всех…

Сулейман обещал ей, что переедут в город. Пришлось — без этого Шамшат и слушать ничего не желала, уже разговоры пошли, а парень он тихий, совестливый…

— Тебе бы за Гарры выйти… — сказала Джаннет.

— За Гарры? — Шамшат сразу вдруг оживилась, глаза блеснули. — А чем он лучше моего?

— Ну как же — каждый год на Черное море ездит!

— Подумаешь, Черное море! Захочу, и я буду ездить! — Она презрительно скривила губы. — Разговоров больно много: Гарры, Гарры! А ничего в нем особенного нет. Думаешь, он за мной не бегал? Еще как! Пыль готов был лизать с башмаков. Только я ему сразу отвод дала. У него же, у подлеца, жена с сыном в городе! Ясно? — Она внимательно поглядела на Джаннет и, видя, что та съежилась, как от удара, добавила: — Вообще-то он неплохой парень, зря ты за него не пошла. Между прочим, это ведь я его к тебе направила. Уж расхваливала!..

— Зачем? Ты же все знала?!

— Ну и что? Тебя испытать хотела: догадаешься или нет?

— А если б не догадалась?

— Тоже невелика беда: небо на землю бы не свалилось! Подумаешь, женат был! Мужикам от этого убытку нет. Я бы и сама за него пошла, если б не Сулейман. Знаешь, какую Гарры красотку взял? И ничего, не побрезговала! А ты привередничаешь больно много, вот теперь и кусай локти! Ни Черного моря тебе не видать, ни нарядов! Этот твой устроит веселую жизнь! Не гляди, что калым богатый — половину в долг взяли! Погнешь еще спину отрабатывать!

— Замолчи ты!

— Могу и помолчать, мне что?

Покачивая бедрами, Шамшат направилась к двери. Парчовое платье на ней отливало золотом. Змея! Самая настоящая змея! Ужалила и наслаждается!

В дверях Шамшат обернулась.

— Ты не злись. Выйдешь замуж, поймешь, о чем толкую. Ты давай воротник мне скорей доделывай!

Джаннет взглянула на незаконченную вышивку. Причудливые легкие узоры, которыми она еще вчера так любовалась, стали ей вдруг омерзительны, как пятнышки на змеиной шкуре. Она схватила воротник и швырнула его Шамшат.

— Убирайся отсюда!

На этот раз Перман появился засветло. И сразу же в коридоре наткнулся на Джаннет. Это не входило в его планы, нужно было сначала потолковать с Нартач, заручиться ее согласием. Согласится, конечно, куда ей деваться, калым получен. Гулмурад так и сказал; «Жми на нее крепче, баба теперь у тебя в руках!»

Вот с Джаннет дело посложней. И Гулмурад говорил: «Хорошая девушка, но с характером». Вдруг откажется? Ведь поговорить надо. Как следует поговорить, без свидетелей.

— Здравствуй, Джаннет… А где твоя сноха?

— Не знаю…

Девушка не подняла глаз, но голос был ничего, несердитый. Перман внимательно посмотрел на нее, но она так низко опустила голову, что видна была лишь пунцовая, пылающая щека.

— Джаннет! Ты не обижайся, как-то у нас вчера разговор не получился… — Девушка молчала, дрожащими пальцами перебирая кончик косы. — Надо потолковать спокойно. Я вот билеты принес… Поедем на концерт… В город…