Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

5 мая.Как рассказано в дневнике Корнея Чуковского, Борис Пастернак

получил приглашение на прием к шведскому послу – и ему сообщило одно учреждение, что, если он не пойдет к послу и вообще прекратит сношения с иностранцами, ему уплатят гонорар за Словацкого и издадут его однотомник.

Он согласился ( К. Чуковский . Т. 13. С. 287).

6 мая.Запись в дневнике Льва Горнунга:

Сегодня я узнал, что директору Гослитиздата Владыкину разрешили печатать произведения Пастернака. Вероятно, в первую очередь пойдет то, что было включено в план издательства. На театральных афишах разрешено печатать полное имя Пастернака, когда пьеса идет в его переводе (Шекспир, Шиллер) ( Б. Пастернак . Т. 11. С. 95).

Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Вчера видел в городе Федина. Он подошел к моей машине и сказал: Зильберштейна, хоть и со скрипом, удалось оставить. Бой длился три часа. Коллегию «Литнаследства» раздули до 9 человек. Большую помощь Илье оказал Виноградов, который вел себя отлично ( К. Чуковский . Т. 13. С. 287).

8 мая.Запись в дневнике Корнея Чуковского:

Умер Еголин – законченный негодяй, подхалим и – при этом бездарный дурак. Находясь на руководящей работе в ЦК, он, пользуясь своим служебным положением, пролез в редакторы Чехова, Ушинского, Некрасова – и эта синекура давала ему огромные деньги, – редактируя (номинально!) Чехова, он заработал на его сочинениях больше, чем заработал на них Чехов. Он преследовал меня с упорством идиота. Он сопровождал Жданова во время его позорного похода против Ахматовой и Зощенко – и выступал в Питере в роли младшего палача – и все это я понял не сразу, мне даже мерещилось в нем что-то добродушное, только года два назад я постиг, что он беспросветная сволочь. Его «работы» о Некрасове были бы подлы, если бы не были так пошлы и глупы.

Странно, что я понял это только в самое последнее время, когда он явился ко мне с покаянием 396, говоря, что он лишь теперь оценил мои «труды и заслуги» ( К. Чуковский . Т. 13. С. 288).

14 мая.Главным редактором газеты «Известия» назначен Алексей Аджубей. Под его руководством газета стала одним из символов хрущевский оттепели. Начав с 1 600 000 экземпляров, к октябрю 1964 года тираж «Известий» превышал 6 000 000 экземпляров.

<���…> торжественное открытие нового здания Центрального Дома литераторов. Зал был переполнен. Увидев проходившую между стульями Тамару Владимировну Иванову, Зелинский ей поклонился. Она не ответила. Он потребовал объяснений. Тамара Владимировна громко сказала:

– Вы негодяй и доносчик.

– Это неправда!

– Нет, это правда. Вы негодяй и доносчик, – громко, на весь зал, повторила Тамара Владимировна и прошла к своему месту ( Л. Чуковская . Записки об Анне Ахматовой. Т. 2. С. 717).

16 мая.Заведующий Отделом науки, культуры и школ ЦК КПСС по РСФСР Н. Казьмин сообщает инстанциям, что главный редактор газеты «Литература и жизнь» т. Полторацкий проинформировал его «о настроениях среди писателей, группировавшихся ранее вокруг альманаха „Литературная Москва“».

Эти писатели, говорится в письме,

неоднократно собирались и обсуждали наиболее актуальные вопросы современной советской литературы. Многие из этих писателей дважды встречались в г. Ялте. Последняя встреча в Ялте особенно вызывает большую тревогу в смысле активизации данной группы, ее попытки развернуть проповедь прежних политически вредных взглядов.

Следует отметить, что среди писателей, собиравшихся в Ялте, нет единой точки зрения на формы и методы проведения своей линии в литературе. Существуют два мнения – Э. Казакевича и К. Паустовского. Э. Казакевич считает, что следует продолжать линию молчания и таким образом оказывать свое влияние. Его поддерживают В. Каверин и В. Рудный. К. Паустовский ратует за развертывание активных действий. К. Паустовский так объяснил свою позицию: «Пастернаку ничего не сделали. Теперь не садят в тюрьму. Ничего и нам не сделают. Не могут что-либо сделать: боятся мнения международной общественности. Теперь не так легко обидеть писателя. Настало время и нам выступить». К. Паустовского активно поддерживает В. Тендряков.

К. Паустовский выдвинул идею о занятии командных высот в периодических печатных изданиях людьми, близкими к писателям, группировавшимся ранее вокруг альманаха «Литературная Москва». Он поставил также вопрос о необходимости завладения умами талантливой творческой молодежи. Это уже начинает себя давать знать. Ю. Бондарев введен в члены редколлегии «Литературной газеты». В. Огнев введен в какую-то редакцию журнала, кажется, заведующим отделом литературы и искусства журнала «Культура и жизнь», куда-то вводится А. Турков. В журнал «Дружба народов» предполагается ввести в качестве члена редколлегии В. Тендрякова (Аппарат ЦК КПСС и культура. 1958–1964. С. 239).

18–23 мая.В Большом Кремлевском дворце III съезд Союза писателей СССР. Предсъездовские ожидания передает дневниковая запись Александра Твардовского от 2 апреля:

Съезд не только не нужен, не только бесполезен, но и вреден, если его проводить подобно эресфесееровскому съезду («от слов к делам»). Он решительно, может быть, как никогда, нужен, если проводить его всерьез, говорить по правде о состоянии литературы (деградация не только мастерства, но просто культуры литературного письма, фальшивомонетничество, безгласие критики в обширном слове, объявление желаемого («желаемого ли?») за действительное (Знамя. 1989. № 9. С. 146).

Что же касается самого съезда, то его открыл Константин Федин, а доклад «Задачи советской литературы в коммунистическом строительстве» прочитал Алексей Сурков, отметивший, в частности:

Большинство тех, кто допускал ошибочные высказывания или искаженно изображал в произведениях явления действительности, осознали свои недавние заблуждения и проявили стремление освободиться от них в дальнейшей своей литературной деятельности.

Перед делегатами съезда выступил Н. С. Хрущев, который, в частности, заявил:

Вы можете сказать: критикуйте нас, управляйте нами, если произведение неправильное, не печатайте его. Но вы знаете, как нелегко сразу решить, что печатать, а что не печатать. Легче всего не печатать ничего, тогда и ошибок не будет… Но это будет глупость. Следовательно, товарищи, не взваливайте на правительство решение таких вопросов, решайте их сами, по-товарищески (цит. по: Финн П., Куве П.).

Тем самым Хрущев вроде бы оповестил, что он не собирается учить писателей и поэтов их ремеслу, тем более что и сам в последние годы читал не слишком много романов и повестей. Однако он все же осудил как «очернителей» советской действительности (в качестве примера приведен В. Дудинцев) 397, так и «лакировщиков» (здесь имена названы не были, и, более того, Хрущев заметил: «Хотя я и не писатель, но в какой-то степени отношу себя к этой группе»). В речи не было сказано ни слова о недавней громкой кампании против Пастернака, что было расценено как сигнал к ее прекращению.