Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

В «Звезде» (№ 8) «На практике» Андрея Битова. В «Юности» (№ 8) «До свидания, мальчики!» Бориса Балтера (окончание – № 9). В «Театре» (№ 8) драматическая хроника Леонида Зорина «Друзья и годы».

1 сентября.В «Литературной газете» статья Е. Книпович «Входящие в жизнь» – восторженный отзыв о повестях Г. Владимова «Большая руда» и В. Войновича «Мы здесь живем».

4 сентября.В «Литературной газете» статья Ст. Лесневского «Не зря слова поэтов осеняют…» – восторженный отзыв о книге стихов Б. Ахмадулиной «Струна».

По просьбе Роберта Фроста была организована его встреча с Анной Ахматовой. И вот как, по воспоминаниям Льва Копелева, она о ней рассказывала:

– Не у меня же в будке его принимать. Потемкинскую деревню заменила дача академика Алексеева. Не знаю уж, где достали такую скатерть, хрусталь. Меня причесали парадно, нарядили, все мои старались. Потом приехал за мной красавец Рив, молодой американский славист. Привез меня заблаговременно. Там уже все волнуются, суетятся. И я жду, какое это диво прибудет – национальный поэт. И вот приходит старичок. Американский дедушка, но уже такой, знаете, когда дедушка постепенно становится бабушкой. Краснолицый, седенький, бодренький. Сидим мы с ним рядом в плетеных креслах, всякую снедь нам подкладывают, вина подливают. Разговариваем не спеша. А я все думаю: «Вот ты, милый мой, национальный поэт, каждый год твои книги издают, и уж, конечно, нет стихов, написанных „в стол“, во всех газетах и журналах тебя славят, в школах учат, президент как почетного гостя принимает. А на меня каких только собак не вешали! В какую грязь не втаптывали! Все было – и нищета, и тюремные очереди, и страх, и стихи, которые только наизусть, и сожженные стихи. И унижение, и горе. И ничего ты этого не знаешь и понять не мог бы, если бы рассказать… Но вот сидим мы рядом, два старичка, в плетеных креслах. И словно бы никакой разницы. И конец нам предстоит один. А может быть, и впрямь разница не так уж велика? ( Р. Орлова, Л. Копелев . С. 277–278).

7 сентября.В московском кинотеатре «Россия» премьера фильма Эльдара Рязанова «Гусарская баллада». В этот же день фильм выпущен в прокат. Путь фильма к экрану был осложнен тем, что роль Кутузова исполнял Игорь Ильинский, известный своими комедийными ролями. Вспоминает Эльдар Рязанов:

– Как вы смогли совершить такой просчет? – говорила мне Екатерина Алексеевна <���Фурцева>. – Надо было додуматься – взять на роль Кутузова Игоря Ильинского! Вы же исказили, можно сказать оклеветали великого русского полководца. <���…> В таком виде картину мы не выпустим.

Однако «Гусарскую балладу» посмотрел Алексей Аджубей, и

в «Неделе», субботнем приложении «Известий», появилась крошечная комплиментарная заметка Нателлы Лордкипанидзе. <���…> Министерство культуры прореагировало на выступление аджубеевской газеты мгновенно и бурно. Тут система сработала тоже безотказно. Уже через неделю на кинотеатре «Россия» – тогда лучшем в Москве – красовались огромные рекламные щиты, возвещавшие о моей картине. А 7‐го сентября, в день 150‐й годовщины Бородинской битвы, состоялась премьера ( Э. Рязанов . С. 86–89).

10 сентября.Пик Сталина, самая высокая вершина на территории Советского Союза, переименован в пик Коммунизма (ныне пик Исмоила Сомони).

13 сентября.В «Литературной газете» статья Л. Михайловой «За проходной» – восторженный отклик на одноименный рассказ И. Грековой.

15 сентября.Повесть Александра Солженицына «Один день Ивана Денисовича» одобрена Н. С. Хрущевым.

В ближайшие дни, – 16 сентября записывает в дневник Александр Твардовский, – я должен быть на месте – Н. С. пригласит меня – завтра или в какой-нибудь другой день, – словом, Лебедев просил меня не отлучаться, даже в См<���олен>ск, – все это я, конечно понял, как обеспечение моей «формы» на случай вызова, но бог с вами!

«Он вам сам все расскажет, он под свежим впечатлением…». Но понемногу Лебедев уже все мне рассказал, предупредив, что это все только между нами. Н. С. «прочел» (ему читал Лебедев – это даже трогательно, что старик любит, чтобы ему читали вслух, – настолько он отвык быть один на один с чем бы то ни было). Но так или иначе – прочел. (Каюсь на этой странице, что на это я не надеялся и, больше того, надеялся, что он не станет читать, доверится моему письму и докладу Лебедева и скажет, что, мол, пусть их там, «по своему усмотрению». Ан – вышло куда круче!)

Прочел и, по всему, был не на шутку взволнован. – «Первую половину мы читали в часы отдыха, а потом он уже отодвинул с утра все бумаги: давай, читай до конца. Потом пригласил (или сами пришли) Микояна и Ворошилова (!). Начал им вычитывать отдельные места, напр., про ковры… Вы захватите новый экземпляр, а то этот забрал Микоян».

Видимо, было так, что он спросил Лебедева, в чем, собственно, дело – это хорошо, но чего Твард<���овский> хочет. Лебедев ему – так и так, ведь и «Дали» Твардовского, если б не ваше, Никита Сергеевич, вмешательство, не увидели бы света в окончательном виде. Не может этого быть, говорит тот. Как же, Н. С., не может, когда вы сами тогда звонили Суслову по этому случаю. – А, помню, помню…

<���…>

Боюсь предвосхищений, но верится, что опубликование Солженицына явится стойким поворотным пунктом в жизни литературы, многое уже будет тотчас же невозможно и многое доброе – сразу возможным и естественным.

«А не хлынет ли такой материал вслед за этим?» – спросил, говорит Лебедев, Н. С. И Лебедев ответил ему моим доводом: уровень этой вещи как раз будет заслоном против наводнения печати подобного рода материалами, подобного, но не равноценного.

Поглядим, что скажет Никодим ( А. Твардовский . Новомирский дневник. 1961–1966. С. 111–113).

19 сентября.Умер Николай Федорович Погодин (Стукалов; род. в 1900).

21 сентября – 11 октября.Гастроли Игоря Стравинского в Москве и Ленинграде.

«Боже! Как он дирижирует! При его появлении зал встал. Типичный гений!» – 28 сентября пишет Лиля Брик своей сестре Эльзе Триоле ( Л. Брик – Э. Триоле . Неизданная переписка. С. 380).

По окончании гастролей Стравинского состоялась его встреча в Кремле с Н. С. Хрущевым.

Хрущев принял Стравинского невероятно радушно. Он предлагал ему совсем вернуться на родину. Обещал вернуть имение. Предлагал приезжать в СССР в любое время и на любой срок.

– Вы можете располагать своей родиной как хотите, – заявил Хрущев Стравинскому.

Это предложение совершенно потрясло Стравинского (Так это было. Тихон Хренников о времени и о себе. С. 167).

Это, – напоминает Леонид Парфенов в книге «Намедни», – первое в СССР прижизненное признание русского зарубежья. Произведения Стравинского несколько десятилетий не исполнялись на родине, но классика пригласил Союз композиторов, до тех пор справедливо считавший Стравинского себе чуждым.