Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

– Теперь-то я хорошо вижу, как скверно я поступил. Но я вижу и то, что есть бесчестные люди, которые лживо называют себя моими друзьями и нашептывают мне, чтобы я настоял на своем, упорствовал в своих ошибках. Это подлые люди. Я вижу, что те люди, которые сурово, но честно критикуют меня, хотят мне только добра. <���…> Однако в словах Е. Евтушенко не чувствуется полного признания своей вины: он все еще выискивает всяческие оправдания, которые привели его к такой подлой акции, как передача (продажа) им буржуазным издательствам своей политически вредной, постыдной для советского человека «автобиографии» (цит. по: В. Комин, В. Прищепа . По ступеням лет. Кн. 2. С. 149–150).

2–3 апреля.Пленум правления СП РСФСР, посвященный проблемам рассказа, по сути, сосредоточился на обсуждении и осуждении журнала «Новый мир». Так, главный редактор журнала «Дружба народов» Василий Смирнов, в частности, сказал:

…мне, как коммунисту, редактору журнала, члену двух правлений – Союзного и Всероссийского, – непонятно, почему журнал «Новый мир» называется органом Союза писателей. Он не выражает линию правления Союза писателей, почему же он называется его органом? И почему мы не слышим голоса главного редактора, что он считает линию, которую он вел все время, – правильной или нет?.. И первое, что мне хотелось бы выяснить как коммунисту партийной организации, до каких пор у нас будет существовать орган правления Союза писателей СССР – журнал «Новый мир» – с такой позицией.

Я понимаю, что, может быть, нам в нашей стране нужен такой журнал, как, извините, сточная труба для нечистот, чтобы кто-то приходил туда. Но при чем тут Союз писателей?

На требование приехать на пленум и выступить там с признанием ошибок А. Твардовский ответил отказом 612.

Вообще, – 9 апреля записывает в дневник Юлиан Семенов, – если внимательно приглядеться к двум последним пленумам, а особенно к пленуму РСФСР, то здесь будет видно, кто в нем участия не принимал, – ни Паустовский, ни Симонов, ни Чуковский, ни Маршак, ни Бакланов, ни Бондарев, ни Каверин, ни Берггольц, ни Гранин, ни Панова, ни Смеляков, ни Винокуров, никто из молодых. Если взять перечень выступавших из газеты, то я <���…> за исключением двух-трех, никого не знаю. Что это за люди, какое они имеют право говорить от имени литературы, какое они имеют право давать советы, указания и рекомендации?! ( Ю. Семенов . С. 298).

В «Литературной газете» статья Михаила Соколова «Партия учит требовательности» – изложение его речи на пленуме СП СССР.

3 апреля.В «Правде» статья Василия Аксенова «Ответственность»:

Наше слово – оружие в нашей борьбе, каждое слово – как патрон. Легкомыслие для писателя просто-напросто аморально. <���…> На пленуме прозвучала суровая критика неправильного поведения и легкомыслия, проявленного Е. Евтушенко, А. Вознесенским и мной. Я считаю, что критика была правильной… Но еще легкомысленней было бы думать, что сейчас можно ограничиться одним признанием своих ошибок. Это было бы и не по-коммунистически, и не по-писательски. Я никогда не забуду обращенных ко мне во время кремлевской встречи суровых, но вместе с тем добрых слов Никиты Сергеевича и его совета: «Работайте! Покажите своим трудом, чего вы стоите!»

Атаки советской печати на журнал «Юность» привели, как вспоминает Аксенов, к тому, что

…мы застали в «Юности» чэ-пэ. Нас могут теперь прикрыть, говорили сотрудники редакции. Надо что-то делать. Что можно было сделать? Естественно, надо было показать партии, то есть пресловутой этой Старой площади, что мы с нашим новым подходом, с лучшим пониманием современной молодежи принесем больше пользы «общему делу», чем замшелые бюрократы. <���…>.

Тогда-то и появились на свет различные заявления авторов журнала, признающих какие-то якобы совершенные «ошибки», в том числе моя статья «Ответственность» в «Правде», составлять которую мне помогала чуть ли не вся редакция. Все вздыхали, поднимали глаза к потолку, разводили руками – надо спасать журнал! ( В. Аксенов . Одно сплошное Карузо. С. 327–329) 613.

В дневниковой записи от 5 августа Семен Ласкин рассказал, как при случайной встрече с Аксеновым на эту статью отреагировал Илья Эренбург:

– Я очень слежу за Вашим творчеством, – сказал он Ваське. – И, знаете, кое-что мне очень нравится, особенно рассказы в «Новом мире». Кое-что меньше – «Апельсины из Марокко». Здесь Вы допустили просчет – написали все в одном ритме, одним языком. А кое-что мне не нравится совсем. Вы знаете, о чем я говорю?

Я догадался не сразу.

– Знаю, – сказал Васька и забарабанил пальцами по столу. Он покраснел, и нога его отбивала такт.

– Слишком легко говорить об ответственности – это не нужно. И для чего так сразу! Ведь Вам ничего не угрожало. Теперь не стреляют – пули не настоящие, а бумажные… Меня ужасно ругали, но я ничего не писал.

– У меня был тоже очень тяжелый момент, помните, – сказал Васька.

– Все-таки это пустяки. Так же и Евтушенко. Поэт небольшой, но захваленный. Сразу сдался. И вообще, кто вам сказал, что нужен положительный герой? Кому нужен этот герой?

– Людям, – сказал Васька.

– Вы так думаете? – Эренбург посмотрел на него внимательно.

– Думаю. Люди требуют этого ( С. Ласкин // Знамя. 2017. № 5. С. 176).

5 апреля.В «Литературной России» редакционная статья «Докатились!» с критикой политической слепоты Е. Евтушенко:

…От глаукомы слепнут. Болезнь, которой подвержен Евгений Евтушенко и его приверженцы, – политическая глаукома <���…>

Мы не услышали ответа, как Евтушенко понимает свою роль в коммунистической литературе, если он и Христа посчитал своим идеологическим товарищем. А вопрос этот требует точного ответа.

7 апреля.В «Комсомольской правде» отклики читателей на фельетон «Куда ведет хлестаковщина». Вот, например, мнение медработника Мих. Полякова из Москвы:

Не укладывается в голове, как мог так низко пасть советский поэт. <���…>

Кто дал ему право клеветать на наших советских людей, на нашу Родину?

Даже делая скидку на полную политическую неграмотность Евтушенко, простить ему этого бреда, позорящего нашу жизнь, нельзя 614.

9 апреля.В «Известиях» письмо в редакцию «Кочка и точка зрения» инженера Ю. Узюмова из Горького с резкой критикой повести Владимира Войновича «Хочу быть честным». Порочной признана основная мысль повести о том, что «в нашем обществе честному человеку, правде – нелегко пробить себе дорогу».

Это, – уже в наши дни объясняет Владимир Войнович, – был проверенный способ – поносить неугодного писателя, художника или ученого от имени рабочих и колхозников, которые считались нашими кормильцами и нашей совестью. Все советское искусство должно было служить им, и они, как заказчики, обладали моральным правом предъявлять свои претензии, судить нас, одобрять или низвергать. Когда начиналась охота на того или иного писателя, в газетах сразу появлялись письма пролетариев, которые «по-простому, по-рабочему», в форме, иногда близкой к матерной, объясняли писателю его заблуждения. Эти филиппики труженики писали не сами, а подмахивали в своих парткомах не глядя на то, что за них сочиняли казенные журналисты. <���…>