Сергей Чупринин - Оттепель. События. Март 1953–август 1968 года

Покаянные письма И. Пырьева в ответ на эту критику появятся в «Горьковской правде» (7 октября) и в «Известиях» (29 октября).

5 октября.В прокат выпущен дебютный фильм Элема Климова «Добро пожаловать, или Посторонним вход воспрещен».

«Добро пожаловать» видели с наслаждением, удивляясь, что фильм этот открыто существует. Пронзительно, зло, до дрожи узнаваемо, хоть и на преувеличениях», – в письме Глебу Семенову от 2 октября откликнулась на этот фильм Тамара Хмельницкая ( Г. Семенов, Т. Хмельницкая . С. 51).

7 октября.Из Союза писателей СССР исключен Юлиан Оксман по обвинению в том, что он пытался тайно передать Глебу Струве в США материалы для публикации.

Его, – 8 октября записывает в дневник Лидия Чуковская, – исключили единогласно.

Читался материал из папки КГБ. Причем КГБ от преследования отказывается (нет оснований); но его должна съесть «общественность» 697.

С бешеными речами выступали матерые палачи: Софронов, В. Кожевников. Лучше других – Чаковский. Федин прислал письмо, что по болезни приехать не может, но присоединяется к решению исключить. То же – Сурков» ( Л. Чуковская . Из дневника. Воспоминания. С. 241–242).

И вот как летом 1965 года сам Оксман рассказал об этом в письме Г. П. Струве:

<���…> 7 октября 1964 г., за десять дней до свержения Хрущева, меня вызвали в Секретариат Союза писателей, где прочитана была бумага Ком<���итета> Госбезопасности о том, что хотя в распоряжении властей нет данных для предания меня суду, но вся линия моего общественно-политического поведения в последние два-три года свидетельствует о моих ревизионистских настроениях и нарушении существующих в совет<���ском> государстве правил общения с иностранцами, особенно с гражданами Соед<���иненных> Штатов. Я в самой резкой форме отверг эти обвинения, как голословные, тем более, что следств<���енные> органы сами признали, что книги и био-библиогр<���афические> материалы, полученные мною помимо органов контроля, мне необходимы были для научно-исследов<���ательской) работы (особенно в редакции «Литер<���атурной> Энциклопедии»). Снято было с меня в процессе следствия и обвинение в участии в составлении статьи, порочащей некоторых деятелей советской литературы и науки, хотя я и признал, что с большей частью обвинений, выдвинутых против Лесючевских, Софроновых и Ермиловых, я согласен, как и все честные советские писатели и ученые. Самым резким образом я отверг и обвинение в написании двух заметок в «Русской Мысли» под псевдонимом «X. У. Z.». После того, как я отверг еще раз подозрения в «некорректности» своего общест<���венно>-полит<���ического> поведения, секретарь Союза Г. М. Марков огласил заранее заготовленное предложение об исключении меня из ССП. Предложение было принято единогласно (иначе у нас не бывает), а отсутствующий на заседании К. А. Федин прислал письмо на имя Маркова о том, что он вынужден согласиться с исключением меня из ССП, хотя он и считает меня одним из самых замечательных советских литературоведов, которого он лично глубоко чтил более 40 лет и рекомендовал много раз в члены-корреспонденты и академики.

Через три недели я был снят с работы в Институте Мировой Литературы и выведен из редакций «Литер<���атурной> Энциклопедии», «Литер<���атурного> Наследства», сектора классиков Гослитиздата, серии «Литер<���атурные> мемуары» и т. п. Еще через неделю секретный циркуляр Комитета по делам печати СССР предложил не допускать упоминания моего имени даже в ссылках на спец<���иальную> литературу. Правда, был временно уважен в связи с этим протест Акад<���емии> Наук, и я был оставлен в редакции акад<���емических> изд<���аний> Герцена и Тургенева и в серии «Лит<���ературные> памятники». <���…> В январе мне дали акад<���емическую> пенсию – 160 руб. в месяц. Разумеется, я работаю не меньше, чем прежде, хотя формально мое имя изъято из печати ( Л. Флейшман . Из архива Гуверовского института. С. 68–69).

9 октября.В Музее искусств народов Востока выставка живописных работ Николая Рериха.

10 октября.Умер Генрих Густавович Нейгауз (род. в 1888).

Первый заместитель Генерального прокурора СССР М. П. Маляров 10 октября пишет записку помощнику Генерального прокурора Л. Н. Седову: «Доложите мне всеимеющиеся у Вас материалы по делу Бродского», Седов 12 октября делает там же, сбоку листа, приписку: «У нас нет материалов на Бродского». Его же рукой сделана помета на обороте копии обращения Грудининой к Хрущеву: «По указанию т. Малярова М. П. вызвал к нему на прием на 19.10.64 г. гр. Грудинину Н. И. через и. о. прокурора г. Ленинграда тов. Караськова. А. Г. Седов, 16.10.64 г.» ( О. Эдельман // Новый мир. 2007. № 1. С. 155, 156).

12 октября.На заседании Президиума ЦК КПСС, проходившем в отсутствие Н. С. Хрущева (выехавшего 30 сентября на отдых в Пицунду), принято решение о снятии Хрущева с занимаемых им постов.

За подписью «помгенпроксоюза» Седова в Архангельскую область коношскому районному прокурору отправляется телеграмма:

Немедленно истребуйте совхозе Норинское и вышлите Прокуратуру СССР характеристику осужденного Дзержинским нарсудом Ленинграда за тунеядство Бродского Иосифа Александровича.

На следующий день характеристика была выслана ( О. Эдельман // Новый мир. 2007. № 1. С. 156).

13 октября.Н. С. Хрущев прилетает в Москву на заседание Президиума ЦК КПСС. В правительственном аэропорту «Внуково-2» первого секретаря ЦК и председателя Совета министров встречает один только председатель КГБ В. Е. Семичастный.

Дело было не только в том, что Семичастный должен был сменить охрану Хрущева и вообще проследить, чтобы темпераментный Никита Сергеевич не предпринял каких-то неожиданных действий. Не всякий решился бы в тот момент оказаться один на один с Хрущевым. Никита Сергеевич все еще оставался первым человеком в стране, и его боялись ( Л. Млечин . Шелепин. С. 299).

14 октября.Октябрьский пленум ЦК КПСС освобождает Н. С. Хрущева со всех партийных и государственных должностей 698. Первым секретарем ЦК КПСС становится Леонид Ильич Брежнев. Вот как это было:

Никита Сергеевич не выдержал давления. Он устал. Промаявшись всю ночь, утром четырнадцатого октября Хрущев появился на заседании президиума уже готовый подать в отставку и уйти. Все участники заседания единогласно высказались за то, что Хрущев должен уйти на пенсию.

В последний раз предоставили слово Хрущеву. Он был подавлен. Говорил:

– Я рад за президиум, что он такой зрелый. Все, что сейчас делается, это победа нашей партии. Я уйду и драться с вами не стану – идеология и основа у нас с вами одна. Я понимаю, что это моя последняя политическая речь – лебединая песня. На пленуме я выступать не буду, но хотел бы обратиться к пленуму с просьбой.