Шабданбай Абдыраманов - Белый свет

Бабюшай спокойно смотрела перед собой, на бегущую навстречу и исчезающую под машиной серую ленту шоссе. Ею овладело странное оцепенение, и она лениво отвечала на дотошные расспросы Алтынбека, зачем она едет в городок, что ей нужно купить, куда зайти, когда она рассчитывает вернуться назад, казалось, задаваемые им только из вежливости и желания занять медленное, дорожное время.

Глядя на доверчиво расположившуюся Бабюшай, Алтынбек решил, что решительный разговор нужно отложить на обратную дорогу — теперь он был уверен, что уговорит ее вернуться вместе, — а сейчас — поменьше личной заинтересованности, мол, просто товарищи, попутчики…

Вскоре он замолчал и включил приемник, создавая еще более интимную обстановку, нашел нежную, плавную мелодию, стал мурлыкать ее себе под нос, потом, приглушив музыку, усмешливо сказал:

— Вах, сентиментальным становлюсь, Букеш, как только слышу музыку, вспоминаю молодость, прежнюю жизнь… И жалею, конечно…

Бабюшай упорно отказывалась принять участие в разговоре.

— Кажется, институт окончил только вчера… А если подумать, вон сколько годков убежало! И ты тогда была выпускницей профтеха… — сказал и замолчал. Ему нужно было только направить мысли Бабюшай в нужном направлении.

…Бабюшай вспомнила свой выпускной вечер, где впервые увидела Алтынбека. Она выросла в городской семье, умела держать себя на людях свободно: без ложного смущения и желания обратить на себя внимание. Алтынбек выделил ее из толпы выпускниц.

А выпускницы наперебой щебетали, нет-нет да и поглядывали в сторону Алтынбека, с затаенной надеждой и страхом — вдруг не обратит внимания! — ждали приглашения на танец. Да и сама Бабюшай сочла за великое счастье то, что он однажды покружился с ней в вальсе, крепко держа за талию и нежно пожимая ее полную доверчивую ладошку. Подруги провожали их завистливыми взглядами.

Алтынбек вежливо отвел Бабюшай на место, опустился на соседний стул, наклоняя блестящий пробор в ее сторону, рассказал девушке о себе и, что смог, выспросил у нее — о семье, о планах на будущее, о подругах и товарищах… Потом пригласил ее в кино «как-нибудь на недельке…». Бабюшай, конечно, с готовностью согласилась: Алтынбек поразил ее не только своей внешностью, но и образованностью, и любезным обращением.

Чинара и другие девчонки сразу же одобрили ее выбор и то, что она согласилась пойти с Алтынбеком в кино. А одна из девчонок горько вздохнула:

— Красивые, они обидчивые, чуть что — нос кверху и прощай! Да и ты, Букен, девушка видная, так что, может, сладится у вас…

— Ох, стыдно мне, девчонки, со взрослым в кино идти!.. — прижала Бабюшай ладошки к раскрасневшимся щекам.

— Тоже мне, героиня романа!.. — фыркала Чинара. — Ты что, маленькая?..

И Бабюшай пошла с Алтынбеком в кино, а потом — в залитый лунным светом садик, где ее кумир целовал ее, пробуждая мечты о бесконечной любви…

Алтынбек не мешал ей вспоминать свое прошлое с ним: может, та ниточка не оборвалась, может, она еще протянута от ее сердца к сердцу Алтынбека?.. И он осторожно остановил машину около нужного Бабюшай магазина.

— Вах, приехали, Букеш, — выходя из машины и открывая ей дверцу, с радостной надеждой в голосе сказал Алтынбек. — А я тоже по своим делам… Если не возражаешь, потом встретимся — и домой…

Бабюшай неопределенно кивнула головой. Но Алтынбеку больше пока и не нужно было, лишь бы зацепиться, а там жизненный опыт возьмет свое.

У Алтынбека не было никакого дела в этом пыльном заштатном городишке, и время в ожидании Бабюшай тянулось медленно и тоскливо. Казалось, дню не будет конца, что он так и будет вечно сидеть в машине и рассматривать пыльные акации на центральной площади перед местной облупленной гостиницей. Не выдержав, поехал на окраину, в облюбованную по дороге сюда чайхану.

Зеленый чай здесь подавали отличный, и Алтынбек за пиалой душистого густого напитка вдруг обрел утраченный им в последнее время, казалось навсегда, душевный комфорт. Алтынбек сидел и думал, как, в сущности, человеку мало надо для счастья: глоток хорошо заваренного чая и маленькую надежду на любовь!..

Бабюшай, поставив перед собой с верхом набитую хозяйственную сумку, ждала его у края тротуара.

— Думала, что уехал, не дождался…

Он с удовольствием отметил послышавшийся ему упрек в голосе Бабюшай.

— Садись скорее, — открыл дверцу и улыбнулся одними глазами, — а то вдруг возьму и укачу!..

Бабюшай понравилась шутка Алтынбека. Оказывается, он простой и нисколько не зазнайка, только самолюбивый очень… Ей почему-то хотелось оправдать Алтынбека, почему-то хотелось верить, что теперь они станут просто товарищами и Алтынбек бросит преследовать ее своими странными, внушающими ей страх, намеками.

Алтынбек прервал ее мысли, воскликнув весело:

— А не закусить ли нам в дорожку, а? Как ты находишь, Букеш?

— Нет, не будем терять времени! — запротестовала Бабюшай. — Я только что выпила кофе, да и ты, конечно, перекусил.

На время планы Алтынбека рушились. «Ничего, — перестраивался он про себя, — будет еще ресторан по дороге… Только бы согласилась… А там музыка, шампанское, то да се…»

Алтынбек с готовностью взялся за руль. Ехали быстро по хорошей дороге, и такая езда доставляла им явно удовольствие. Алтынбек вел машину смело, потому что рука у него была твердая и реакция отличная. Бабюшай сама не первый год водит машину, поэтому вполне могла оценить его мастерство.

Опускающееся прямо на глазах к перевалу солнце уже не грело землю. В воздухе чувствовалась осенняя свежесть и умиротворенность, обволакивающая в эту пору все: и деревья, и убранные поля, и притихшие арыки…

Алтынбек остановил машину около колхозного сада, протянувшегося вдоль дороги, — захотелось размять затекшие от долгого сидения ноги, набрать в легкие настоянного на запахах осенней земли воздуха.

— Ах, как хорошо!..

Бабюшай любовалась огненными красками, опалившими враз яблони и урючины. И на яркой, неправдоподобной зелени травы уже лежали вороха этой огненности, напоминая бездымные костры… И на ощупь они были прохладными и влажными от упавшей росы… Пусто, тревожно…

Алтынбек неожиданно разрушил это очарование какой-то нездешней тишины. Закричав и захлопав в ладони, он показал Бабюшай одно-единственное яблоко, случайно уцелевшее на самой макушке.

— Разве я не счастливый джигит, а?.. Это мое яблоко, Букеш, смотри, какое оно красное и большое, как улыбается мне!

Алтынбек стал озираться по сторонам, ища, чем бы сбить свой трофей, и, подняв, палку, ударил ею по яблоку, и оно медленно хлюпнулось в опавшие листья. Подняв его и держа в нетерпеливых ладонях, Алтынбек с горечью увидел, что вся сердцевина у него была выклевана…