Ахмет Мальсагов - Человек, которому всегда трудно

Да, Марзи, да. Эту ошибку аллаха теперь не исправишь.

Мы устроили в термичке у Алима-Горы маленький перекур, когда заглянул Мути и быстро сказал:

— Сберегите две сигаретки! Понадобятся, чтобы угостить.

Со всех сторон к нему потянулись руки с пачками сигарет.

— Да не мне нужно! Директор с каким-то начальником ходит по цехам, — рассмеялся Мути и исчез.

— Вот балда, обязательно с шуточками! — вскочил рассерженный Алим-Гора. — Не мог просто сказать: «Разбегайтесь».

Начальник — из Грозного. Говорят, большой начальник. Из Совета Министров. Пожилой, почти старик. Но крепкий мужчина, почти без седины на висках. Слегка улыбается, разговаривает просто.

Остановился на участке механического цеха. Директор тотчас подал незаметный знак рукой, и ближние станки сразу умолкли. Значит, приезжий хочет «разговаривать с народом».

Мы, ремонтники, тоже подошли поближе.

— Ну что, скоро ли начнем джигитовки устраивать? — спросил приезжий начальник и обвел рукой кругом.

Это он сразу в самую точку попал. Свободного места у нас в цехах теперь хоть отбавляй. Еще когда я начинал работать, здесь заблудиться можно было в тесноте станков, цеховых складов. Теперь же у нас в отдельном корпусе централизованный механизированный склад, а всякие складские клетушки исчезли из цехов. Станочные линии выровнялись. Появились конвейерные ленты, больше стало автоматики. Ребята говорят, что весь технологический процесс дирекция по-новому построила, но в этом я не разбираюсь. Что мне видно, то видно: в заводских корпусах то тут, то там такие совершенно свободные места, что можно волейбольные площадки расчерчивать. Или джигитовки устраивать, как пошутил приезжий из Совета Министров.

— Почему бы вам на этих свободных площадях не расширить производство продукции? — спрашивает гость.

— Сверлилок? — насмешливо подал кто-то голос, потому что директор и другие заводские начальники молчат (наверное, им положено молчать, когда высокое начальство хочет услышать мнение рабочих).

Гость бросил недовольный взгляд на директора, а к нам обратился опять с улыбкой:

— Мы, горцы, — люди нетерпеливые, нам все время что-нибудь новое подавай. Сверлилки освоили, а теперь хочется выпускать что-то необыкновенное? Это хорошо, что вы рветесь к новому. Без такого стремления нет технического прогресса. Но ведь мы с вами, горцы, знаем, что часто не от тропинки зависит путь, а от того, как ты по ней идешь. Можно и нужно искать новые тропы. А можно и по старой своей привычной тропе научиться шагать еще быстрее и лучше… Вы проложили такую свою тропу. Индустриальную. Проложили первыми в этом краю республики. Можно только радоваться, но…

Я не понимаю, к чему он клонит, но ветераны наперебой начинают говорить ему об успехах нашего завода. За семь лет не было случая, чтобы завод не выполнил квартальный план. Проектная мощность завода освоена досрочно. Научились делать продукцию для экспорта, а теперь завод собирается взять обязательство выпускать все сверлилки — все до единой, как для заграницы, так и для нашей страны — в экспортном исполнении. Наш директор изобрел совершенно новую модель электросверлильной машины. С двойной изоляцией. Скоро эта модель станет на поток…

— Сдаюсь, сдаюсь! — шутливо поднял руки вверх гость. — Допустим, хорошо вы шагаете по своей тропе и зазнаваться пока не намерены. Но разве вы не могли бы позвать за собой в путь и других? Разве для них не хватило бы места на вашей тропе?

И он снова, как в первый раз, обвел рукой пустующие участки. И снова метнул на директора строгий взгляд.

Наш директор по-прежнему молчал с замкнутым лицом. Спокойно держится, будто весь этот спор никакого отношения к нему не имеет. Но мне подумалось, что приезжий начальник вел весь свой разговор не с нами, а с директором. Интересно, что это они не могут поделить? И что хотят доказать гостю наши ветераны?

Мы, молодежь, в этот разговор не решились лезть, но на очередной перекур сбежались в термичку к Алиму-Горе дружно. Уж тут ребята наговорились. Оказывается, не я один заметил, что приезжий начальник недоволен нашим директором.

Кто-то сказал: нашего директора уже один раз ругали в Грозном за то, что на заводе вместо двух тысяч человек, как следовало иметь по проекту, работает всего тысяча двести.

Мы дружно возмущаемся. За это же орден надо заводу давать: производство достигло проектной мощности с меньшим числом людей! Благодаря механизации и автоматизации, благодаря тому, что так быстро освоили оборудование и технологию, мы сберегли восемьсот штатных единиц.

— За это нас в Грозном как раз хвалят. Ругают же за то, что мы не торопимся заполнить эти восемьсот мест. Свободных рук в аулах много, площадь в цехах есть. Добавляйте оборудование и гоните еще больше сверлилок, вот что нам говорят.

— А я слышал, что наш директор что-то свое задумал. Он что-то другое хочет выпускать на свободных площадях! У него своя техническая политика.

Ну, пошли слова. «Техническая политика». Я не лезу в разговор наших умников, курю и смотрю в люк термической камеры, где пламенеет металл. Умников здесь в минуту перекура собирается много. У термистов свой закуток, жара здесь такая, что забредает сюда только тот, кому очень уж хочется поболтать о том о сем, услышать новости. Дело еще, наверное, и в том, что Алим-Гора имеет такой авторитет даже среди взрослых мужчин. А некоторые идут сюда на перекур просто потому, что в термичке можно бесплатно напиться газированной воды. Если, конечно, хоть один из сатураторов работает, что обязательно должно быть в горячем цеху по технике безопасности.

— Какая там у директора политика, я не знаю, техническая она или не техническая, — произносит кто-то из умников. — А политика должна быть одной: хотят люди аулов на производство — открывай им двери!

— А что выпускать, все равно? А почем это будет обходиться, тоже все равно? На завод и на трикотажную фабрику и так свозят-развозят каждый день на работу людей из одиннадцати аулов. Ты считал, почем эти экскурсии обходятся? Говоришь, свободные руки в аулах. Это же семейные женщины! Ну, начнем мы их катать. Ну, научатся они кое-как собирать сверлилки…

— Правильно, пусть себе сидят в темных сараях у коровьих хвостов! «Завод — университет, фабрика — университет»… Только не для них?

— Университет нельзя превращать в ликбез. Кто из нас захочет, чтобы наш завод стал со временем выглядеть кустарной мастерской? Вся промышленность уйдет вперед, а мы будем на тех же станочках, с теми же полуграмотными колхозницами делать сверлилки. Думаете, люди долго еще будут удивляться, что ингушонок Шамо так здорово управляет токарной пшикалкой? Пора уже качество ингушского рабочего поднимать. Понимаете? Качество!