Ахмет Мальсагов - Человек, которому всегда трудно

Швырнув сверлилку, Марзи ушел смотреть коня, да так и не вернулся. Всю ночь он просидит возле Хунзаха, как я просидел в Дагестане…

…Иван Дмитриевич опередил меня с подарком. На следующий день он пришел в мою смену ко мне в цех. Постоял за моим станком, выточил пару деталей. Потоптался, полез в карман и, не глядя на меня, протянул свою заветную, такую знакомую мне записную книжку с токарными расчетами.

— На, пользуйся, Шамо. И пополняй ее.

— Уезжаете?!

— Скоро. Письма сестры приходят чуть ли не мокрые от слез…

— Дедушка вам турьи рога приготовил.

— Да ну? — обрадовался Иван Дмитриевич. — А я все думал, что бы такое повезти в Сибирь: глянешь — и Кавказ перед глазами… Ладно. Вкалывай, Шамо. Пойду я на боковую…

Меня редко кто хвалит, да и не за что. А тут, верите, так у меня стало на сердце из-за этой записной книжки, словно мне много хорошего в один раз наговорили, хотя ничего подобного Иван Дмитриевич и не произнес.

Но недаром твердят, что плохое спешит наперегонки с хорошим. Не прошло и двух часов после разговора с Иваном Дмитриевичем, как я получил пощечину от Замира… Вот как это было.

Я бегал в общежитие за бутылкой кефира и возвращался по бульварчику в цех. В кустах, на скамейке, сидели ребята. Кто — и не разберешь: темно, скоро полночь. Замир вышел мне навстречу. От него пахло вином, и он покачивался. Кто бы поверил?

— Ты не забыл, мужчина, ведро с водой, которое ты мне опрокинул на ноги? — хрипло спросил он.

— Не забыл. Глупо я поступил, Замир…

— Это пустой разговор. Получай свое. — И он влепил мне звонкую пощечину, как раз по той щеке, на которой пластырь.

У меня только и успела мелькнуть в голове глупая дедовская поговорка: «Ударят тебя кулаком — ответь палкой, получишь пощечину — ответь клинком…» — как из тьмы показалась высокая фигура и кинулась к нам. Вот тут я испугался.

Это же Алим-Гора!

— Шамо, он тебя ударил? Ладно, иди пей свой кефир, если ты такой терпеливый, — отодвинул меня ладонью Алим и поманил Замира, барабаня пальцами другой руки по губе. — А ну-ка подойди сюда, заяц…

— Гора, не лезь в мои дела! — обхватил я Алима изо всех сил.

Алим вдруг удивленно вскрикнул, наклонился и начал ощупывать свою ногу.

— Он ткнул меня чем-то, — засмеялся Алим. — Ушел? Ну, пусть побегает. Смотри, кровь! Сколько я отучаю наших дураков носить ножи. Но чтобы этот заяц так озверел…

Царапина оказалась не страшной. Старики поспешили уладить эту историю, потому что кровь есть кровь и дело могло зайти далеко.

Однако Алим решил поставить точку по-своему. Так, чтобы отбить вообще у всех охоту играть ножичками. Алим объявил, что будет отныне бить Замира каждый раз, как встретит в тихом уголочке…

Это не удивительно, что Алим такое задумал. Удивительно, что Замир не сдавался! Ни один из нас, ребят, так и не сумел догадаться, что с ним такое произошло, догадалась — уже потом я это узнал — одна только Кейпа. Вот что значит женский ум!

Замир не только не прятался, он нарочно лез в самые тихие места, где можно подраться. Алим-Гора аккуратно стукал его по скуле или в подбородок, чтобы все получалось шито-крыто, без синяков.

В один из дней у них получилось даже две драки…

При мне они сошлись только один раз, в роще над каналом, чуть свет. Лицо Замира было бледным, но он первым пошел на Алима, и я видел, что он не отступит.

Я стал перед Алимом и сказал:

— Ты сердился, что я не смог дать пощечину Замиру? Эту пощечину сейчас получишь ты, Гора…

Ребята кинулись между нами.

— Ладно, — отступился Алим от Замира, бросив на меня хмурый взгляд. — Лишь из-за дружбы я и должен подчиниться тебе как теленок…

Знаете, как объяснила мне потом Кейпа удивительный секрет Замира? Он решил, что у него остался только один способ не потерять девушку: начать «совершать поступки»…

Сегодня в ауле свадьба, а завтра на турбазе конференция — такой у Ярцевой был разработан план.

Накануне свадьбы я был на турбазе и вдруг увидел, что от шоссе поднимаются в гору Кейпа и тетя Лоли. С тяжелыми пакетами и сумками в руках. Наверное, на попутной приехали.

Я кинулся сквозь кустарники напрямую, вниз. Поздоровался, перехватил у них вещи.

— Где же нам отца искать? — начала Кейпа оглядываться, когда поднялись наверх.

По дороге к коттеджу я увидел Марзи, отошел на минутку к нему. Он ковырялся в подкове Хунзаха, положив ногу коня себе на колено.

— Дедушка, позволь мне пригласить бородача на свадьбу. Он, оказывается, отец одной… одного моего товарища.

— Одной товарища? — Ударение он сделал на «одной», помедлил и согласился неохотно: — Что ж, зови. Правда, не уважаю я стариков, которые возраста своего не помнят. Зови. Все-таки он здесь гость, да и воду из одной реки с ним пьем.

Какой же старик?! Он оказался совсем молодым. Его начисто обрили. Приодели: вместо балахона — легкий дорогой костюм серого цвета.

Когда наутро он с Кейпой и тетей Лоли подходил в ауле к нашему дому, я даже сразу не понял, кто это.

Дедушка же, конечно, и догадаться не мог, кто это такой: у Марзи, наверное, уже рябило в глазах от свадебного столпотворения. Но видит — гость представительный, да еще с семьей, надо хорошо встретить.

— На жениховский двор еще рано, прошу пока ко мне, — зазвал он. — Бука, сыграй этому молодому человеку что-нибудь на гармошке. А ты, молодой человек, и обе твои спутницы, вы меня извините, у меня заботы. Только помни: за столом на свадьбе не очень… Знаю я вас, молодежь! Сам таким был, выпивал, но знал, где и как. Не сердись, это я по-стариковски тебе сказал…

Отец Кейпы затеял во дворе танец с Букой; она плыла перед ним, растягивая гармошку.

Марзи стоял поодаль от нашего двора на горке и поглядывал в долину, чьи машины едут. Он стоял здесь, как полководец. А мы — маршалы — то и дело бегали от командного пункта на свадебный двор и обратно, за указаниями. Алиму-Горе дедушка еще раз наказывал: «Ты на одни свои богатырские руки не полагайся, расставь везде своих помощников, чтобы порядок никто не нарушил, понял? Иди».

Сшибая всех с ног, подбегал с засученными рукавами и с большим ножом в руках Хахаев, спрашивал: «Следующий?» «Режь. Всех баранов режь», — твердо командовал дедушка, а мне шепнул:

— Ну и рожа у него… Сделай так, чтобы люди его поменьше видели. Кровная месть у нас с Магиевыми возникла когда-то из-за пустяка, а с трудом помирились. Собьет твой Хахаев кого из чужих с ног или состроит рожу, беды не оберешься. Гости ведь и обидчивые попадаются…

Шалве, будущему тамаде молодежного стола, Марзи напомнил, чтобы норма соблюдалась. Шалва гордо ответил:

— Марзи Аббасович! Шалва не первый год тамада, Шалва Гогоберидзе пока еще не позволил опозорить ни один кавказский стол!