Валентин Солоухин - Соломенный кордон [Рассказы и повести]

— Показал бы, что ли? — приставал кто-нибудь из встречных односельчан, когда Венька возвращался откуда-нибудь с очередным рисунком.

— Нечего показывать! — сердито укрощал любопытного Венька.

За это в селе недолюбливали подростка, считали его малым со странностью, вот почему Андреян никак не хотел, чтобы вместо Егора, которого любило все село, работал с ним Венька-молчун.

Говорили, что и отец у Веньки любил строгать и резать из дерева всякие безделушки.

— Ер, ты проведи меня в кузницу, — настаивал Венька. — Ты только откроешь, когда Андреян уйдет на обед, и все. Я взберусь на чердак, он меня не заметит. Он же не смотрит вверх, а оттуда все хорошо видно.

— Ну, ладно! — согласился Егор.

За работой он забыл о Венькином присутствии. Только перед вечером, закрывая кузницу, вспомнил.

Венька уже окончил картину. Через окно чердака наблюдал закат солнца. А солнце в этот вечер было огромно. Оно сползало по темно-синему небу к далекому горизонту, и густая синева горизонта светлела, наливаясь малиново-желтым светом.

Венька сидел как истукан, уставясь на закат прищуренными глазами. Наверное, запоминал краски.

Егор посмотрел на картину, что сохла у окна, и ахнул. Андреян Михайлович да и сам он были как живые. Только окружающие предметы, тени и свет казались сказочными.

— Вень, — позвал Егор, но Венька не оглянулся. — Ты что, оглох?

— Андреян ушел? — спросил тот.

— Ушел. Картину ты лихо нарисовал! Только вот чуточку приврал, а так точно и дядя Андреян, и я...

Венька осторожно взял картину и, не обращая внимания на Егора, слез с чердака и ушел.

«Ах, вот ты какой гусь!.. Когда Егор был нужен, ты увивался вокруг, а сейчас — к черту! Погоди же, еще подткнешься! — затаил обиду молотобоец. И стал ждать, когда «подткнется» Венька. Время пришло. Но в Венькиной комнате, где все стены увешаны картинами, душа Егорова оттаяла окончательно.

Виды были близки и знакомы. Егор почувствовал, как защемило сердце. Ведь завтра он уедет от этой красоты. Он понял Веньку, понял, зачем ему нужна работа молотобойца. Венька хочет рисовать, он думает об институте.

Егор снял нужную картину, закрыл ее газетой и вышел на улицу.

— Дядь Андреян, привет!

— А, Ерка! Пришел все-таки напоследок, — с упреком сказал Андреян.

— Последок будет завтра. Вы обязательно приходите. — Егор взглянул на Веньку. — Молотобоец у вас достойный.

Андреян дернул дремучей бровью.

— Что вы работаете?

— Работаем... — Андреян усмехнулся.

— Вень, дай-ка молот.

Венька передал Егору «понедельник», отошел в сторону.

— Постучим, Андреян Михайлович, для памяти!

— Ишь, разоделся и стучать пришел! — добродушно пробурчал кузнец.

— Это пустяк! — Егор снял пиджак и повернул галстук так, что он оказался за спиной.

— Как бы рубашку окалиной не прожгло.

— Эх, елки-палки, — он разделся до пояса. — Стучать будем?

— Приспичило! Стучать — не кричать, настучавшись, не сплясать! — Повеселел Андреян. — Ну-ко, ну-ко. — Он зазвенел молотком о наковальню и ударил по раскаленному железу.

Егор двинул плечами, легко взмахнул молотом. Мышцы, привычные к таким движениям, вздулись под светло-коричневой кожей и, словно стальные пружины, вытянулись и сжались в такт взмаху молотобойца.

После нескольких ударов Андреянова молотка и Егорова «понедельника» кузница наполнилась ритмичным звоном. С каждым новым ударом ритм учащался, нарастал, и звон переходил в музыкальную мелодию.

Венька следил за каждым движением кузнеца и молотобойца. Он удивился их слаженности, Заметил он, что Андреян и Егор понимают друг друга без слов. Каждый стук кузнеца — это целое предложение, и кусок железа за несколько минут принимал нужную форму, становился деталью.

«Да разве я когда-нибудь так научусь работать? Прав дядя Андреян, что не хочет меня...»

А Андреян почувствовал Венькину боязнь; он застучал еще быстрее, еще лише, превращая Егора в виртуоза:

«Пусть смотрит этот бирюк, пусть не ждет моего последнего слова, а уходит сам...»

Венька вздрогнул, когда Андреян положил ребром молоток и, схватив клещами готовую деталь, резко опустил ее в железный бак с водой. Вода взорвалась белым паром, и синевато-сизая деталь, выхваченная из нее, шлепнулась у Венькиных ног.

Кузнец, довольный и чуть грустный, с благодарностью посмотрел на Егора. Потом подошел к горну, взял уголек на ладонь, прикурил сигарету.

Егор спокойно поставил молот у наковальни, потер ладонь о ладонь, закурил тоже.

— Не дрейфь, Венька, Андреян Михайлович научит, еще лише будешь стучать. А там, смотришь, механический молот поставят, так ты сам кое-кого учить будешь. — Егор улыбнулся. — Дядь Андреян, завтра не забудь, приходи!

— Как же не прийти — приду!

— И ты, Вень, приходи. — Пригласил товарища Егор. Венька молчал, Андреян Михайлович недовольно вздохнул, как бы подчеркивая свою обиду и давая понять, что у него с молчуном отношения выяснились и ему не очень приятно Венькино присутствие.

— Приходи, Вень, — как бы не поняв намек кузнеца, теплее пригласил Егор и, повернувшись к кузнецу, добавил: — Знаменитый у вас будет молотобоец. — Идите-ка сюда, — Егор подвел Андреяна Михайловича к шкафу, за которым спрятал картину, — а теперь отвернитесь!

— Что это ты еще замышляешь? — кузнец нахмурил дремучие брови.

Егор вытащил картину.

— Готово!

Андреян несколько секунд смотрел непонимающе, потом косматые брови его задвигались.

— Это что за молодцы? — удивился он. — Вроде один на меня смахивает? Ну и ну, Егорка-фокусник! Да откель это?

— Понятно, «откель», — сказал Егор, — молотобоец у тебя, Андреян Михайлович, колдун. Вишь, какие штуки откалывает.

Андреян посмотрел на Веньку, но тот оторопел от неожиданности, не понимая, как у Егора очутилась картина. Егор подмигнул Веньке: «Не теряйся, мол, все объясню».

— Ну, что скажешь, Андреян Михайлович, — спросил Егор.

— Ведь знатно, здорово!.. — взорвался Андреян. — Какие мы с тобой! — Он поставил картину на инструментальный шкаф, ближе к свету, и, отойдя немного, залюбовался.

— Это я, дядь Андреян, чтобы мы Ерку не забыли, написал, — нашелся Венька.

— Понятно, понятно... — забормотал кузнец. — Его забудешь. — Он с уважением посмотрел на парней и отвернулся к картине.

— Так мы, Андреян Михайлович, пойдем с Венькой? Рабочее время кончилось, нам переговорить надо.

— Да идите, — разрешил кузнец.

Венька и Егор направились к селу. Андреян Михайлович глядел им вслед, сравнивал. «Егор плечистее, и походка у него поживее. Подвижной малый. А Венька... — Он поглядел на картину, усмехнулся, вздохнул. Вот и Венькин отец, тот тоже такой был... а хорошим человеком оставался. И Ерка за какого-нибудь простофилю не встанет. Придется раскачать его. — Кузнец еще раз посмотрел на картину: — Ишь, как ловко, будто вылитые оба». — Он бережно погладил ее и, выбрав самое видное место, подальше от горна, чтобы не закоптилась, повесил.