Олег Кириллов - Стремнина

— Погодь, дай досмолить.

— Ишо насидимся…

— Куда спешить-то? До дома и потемну дойдем.

Бригадир вернулся в нарядную, сел у входа в уголке, откуда легко будет и покурить выйти, коли что, и среди народа послушать. Не любил Грошев торопливых поступков, а тут наверняка поднимут с места и подбросят вопросик. А если ты среди массы людей, да при слабом освещении, начальство может и потерять тебя.

— Не идут, — сказал Карманов и искоса глянул на Куренного, — это говорит о слабой дисциплине, товарищ директор.

Не привык еще Степан Андреевич к директорскому чину. Председателем хотел бы остаться на всю жизнь, да вот судьба повернула. Бешенство плеснуло в душе, больше от того, что много лишних, не сельских людей тут собралось, чем от непослушных механизаторов. Вспомнив ближайших родственников Грошева, Куренной добавил угрожающе:

— …Докомандовался, твою…

Бригадира будто пружиной вверх бросило:

— Так моих тут мало, Степан Андреевич. Тут, главное, машинники.

Слово это было в его изложении чем-то злым и презрительным, в отличие от гордого слова «механизаторы», которого бригадир явно в нынешней текущей обстановке не хотел употреблять из-за своего неуважения к этой категории людей, включающей, как известно, только мужское народонаселение села. Однако смысл высказывания Куренного был настолько прозрачным и намек столь ясным, что Грошев пулей вылетел на крыльцо и застрочил такой скороговоркой, что первые люди появились в дверях почти мгновенно. Ровно через две минуты комната была битком набита. Грошев, раскрасневшийся от высказанного, мостился около двери.

— Вот тебе, Борис Поликарпович, вроде картинки для размышления. Нынче ведь как? — Куренной наклонился к уху секретаря парткома. — Ежели крикнешь — тебя еще послухают, а вот добром лучше и не проси. Права все дюже хорошо знают, а ежели ты про обязанности заикнешься, так тут тебе сразу и ответ. Так что совет даю, лучше сразу начинай, коли что, с упоминания всяких прочих разностей. Так быстрее дело пойдет.

— Чепуха.

— Ладно. На другом собрании попробуешь сам. Я не гордый, могу поглядеть, как у тебя получится.

Пока докладывал Кулешов, Куренной выписывал все приводимые главным инженером цифры. Получалось нескладно, хотя новостей особых для него тут не было. Все пятнадцать тракторов, принадлежащих колхозу, требовали ремонта. Новая техника, поступавшая с завода, пока что использовалась только на строительстве, и работали на ней заводские. Механизаторов интересовало, как будет дальше: то ли на старых одрах пилить и дальше, то ли передадут новые трактора им, а если передадут, то когда именно? На все эти вопросы ответы были уже готовы, но Куренному хотелось, чтоб самоуверенный Локтев почувствовал разницу между заводскими и селянами, чтоб малость вошел в положение его, Куренного, вынужденного работать с такими кадрами. Кулешов в этот момент заканчивал чтение графика ремонта, все было привычно и заранее известно, и когда он сел на свое место, Степан Андреевич даже отметил про себя, что собрание идет на удивление мирно, что горлопаны помалкивают, видимо стесняясь нового секретаря парткома из заводских. Обычно, когда речь шла о графике, выкрикивали всякое, вроде: «Это когда ж нам успевать?» или «Что нам, на этом чертовом дворе ночевать прикажете?». Все было совершенно пристойно, и когда Куренной предложил обсудить доклад главного инженера, встал Рокотов. Это было не то что непривычно, а просто не вовремя, и Степан Андреевич сделал попытку отшутиться:

— Может, чуток позднее, Николай Алексеевич? А? Ты член правления, тебе можно было б и подождать, пока рядовые товарищи выступят.

Промашку допустил, забыл, что правления уже нет, не колхоз, а подсобное хозяйство теперь, и пришлось услышать соответствующее пояснение Рокотова про то, что самый что ни на есть рядовой товарищ и таковым уже много лет является, и не понимает, почему директор подсобного хозяйства лишает его права голоса.

Вот черт, под простую ошибку сразу выдал политическую подкладку. Ладно, после собрания поговорим. А Локтев уже кричит с места:

— Пожалуйста, говорите, товарищ Рокотов, слушаем вас.

И случилось так, что Куренной вроде в стороне от всего остался, вот взял его и отстранил Борис Поликарпович.

— Сказать хотел я вот что. — Рокотов вынул из кармана записную книжку, полистал ее. — Вот тут мы про ремонт говорим нынче. Да, шесть тракторов точно серьезного ремонта требуют. Тут товарищам надо подумать и насчет запчастей, и насчет сварочного агрегата. Наш уже богу душу отдал, а работы для него много. Товарищ Кулешов расписал так, что вся техника край требует ремонта. А оно не так. Четыре комбайна, считай, не работали. Урожай нынче такой был, что управились и так, князевской техники не трогали. Остальные трактора и прицепная техника, могу сказать прямо, за месяц все наладить можно. И не кивай головой, товарищ Рыбалкин, ты б хотел до весны со своим пускачом провозиться. Я лично берусь свой грузовик довести до дела за две недели.

— Коля, ты что, мотор ведь полностью перебрать, ходовую часть тоже, ты что, друзяка? — Это Сучков крикнул.

— А вот и управлюсь. Я про другое… У нас из-за чего беда-то вот уж сколько лет? Да из-за беспорядку. А тут сразу видно, заводские пришли, чтоб все по делу. Потому нам надо про свои привычки забывать, это я точно говорю. Ежли Кузин опять к девкам в Князевку станет на «К-700» гонять, то толку опять не будет. А до нас люди пришли, чтоб все к другому повернуть, так надо ж и нам про то подумать. На глазах вон какой телятник отгрохали, дома какие позакладывали. В Князевке что творится. Я предлагаю, чтоб все ремонтные работы закруглить за месяц, чтоб каждый взял на себя кроме своей техники еще по машине и довел ее до ума, как вроде для себя лично. А десяток человек, которые в строительном деле маракуют, вполне можно передать на стройку, пусть помогают заводским.

Эх, Николай Алексеевич… Что ж ты все наперед батьки-то выскакиваешь завсегда? Что ж ты не подумаешь про предложения свои допрежь? Это ж кому от всех твоих идей выгода? Оно верно, технику и впрямь таким количеством людей свободно можно за месяц довести до ума, мало ее, техники, а людей все ж немало. Да только мужикам-то такое ни к чему. Так они себе б до весны возились и отдохнули б от страды, потому что механизатору больше всех в уборочную достается. В зимнее время за рабочим днем у механизатора, если он на ремонте, никто не надзирает. Почему? Да потому что надо и к нему справедливость поиметь. А Рокотов вон что предлагает. Сейчас ему дадут…

— Я, дядь Коля, с тобой не согласен. — Рыбалкин встал, повернулся к Рокотову. — Это как же понимать? Ты нас хочешь, чтоб до полуночи каждый мантулил. Ну ладно, твое дело, если ты за две недели свою тачанку переберешь. Ты у нас герой-передовик. А я хочу, чтоб всё по закону, сколько по нормам да при наличии запчастей. Не годится!