Тембот Керашев - Дорога к счастью

Биболэт с невольным удивлением рассматривал старика пытаясь определить, что тот должен собой представлять. Это не труженик. И не обедневший уорк. Не принадлежал он, конечно, и к привилегированной или богатой семье. Может быть, это один из картежных игроков и бездельников аула? Но по возрасту трудно было бы ему это приписать. Скорее всего черты всех этих групп соединены в странном старичке. Одно было ясно для Биболэта: старик не принадлежал к людям с чистым сердцем.

Биболэт ждал, что старик заговорит первым. Неожиданно он услышал голос крепкого, черноволосого мужчины, стоявшего сзади старика:

— Мы слышали, что вы, отделившись от аула, тайно обсуждаете вопрос о колхозе. Мы хотим знать, к какому решению вы придете. Можно ли нам послушать?

— Кто вас прислал? — спросил Биболэт.

— Кто же может прислать! Аул прислал.

— А собравшиеся здесь — не аул?

— Разве это можно сравнить с аулом! И половины аула здесь нет.

— Так вас прислал целый аул?

— Нет, прислало большинство аула.

— Большинство аула, пославшее вас, сейчас где-нибудь собралось?

— Не собралось, но обменялось мнениями и решило послать нас…

— Как же это они могли обменяться мнениями, если сидят по домам? Вы что же, обошли весь аул?

Черноволосый замялся:

— Да… мы обошли… и они сами тоже обошли.

— И вы ходили, и они ходили. Оказывается, по аулу была большая беготня. Но как же эти бегающие, мечущиеся аульчане могли встретиться, обменяться мнениями и послать вас сюда?

— Как бы там ни было, выявилось общее мнение аула… — недовольно сказал черноволосый. — Мы пришли сюда не шутки шутить! Вы без ведома аула обсуждаете дела колхоза которого уже не существует. Вот аул и хочет знать, что вы тут затеваете.

Биболэт обратился к собранию:

— Какой же ответ вы дадите им? Вы, наверное, уже поняли, какой «аул» прислал их. Вы слышали, — они из тех, которые хотели бы считать колхоз несуществующим. Пусть кто-нибудь из вас ответит им!

Собрание молчало в замешательстве, пока не поднялся старый Исхак.

— Биболэт, я скажу то, что, по моему мнению, приличествует ответить им, — начал он. — Мы знаем, какой «аул» прислал вас сюда. Если б они сами пришли сюда, может быть, мы и не допустили бы их, но вы можете, если хотите, послушать нас. Почему же нет? Может быть, и вы ума наберетесь? Колхоза нет для тех, кто уже вышел из него, а для нас он существует и будет существовать. Мы сейчас разговариваем о наших колхозных делах, о воде для парников. Но если вы пришли не за новостями, а для того, чтобы мутить воду, тогда вам делать здесь нечего. Достаточно вы мутили нас.

Биболэт, между тем, не сводил глаз со странного старика. Вначале старик стоял, заносчиво напыжившись, будто проглотил кол, и накрашенные усы его горделиво торчали, — словно он был важным послом могущественной державы. Когда же их «посольство» стало приобретать смешной и нелепый оттенок, старик сделал вид, что не имеет ко всему этому никакого отношения. С деланным равнодушием смотрел он в потолок, рассеянно озирался и пробовал даже подмигивать кое-кому из сидящих в зале.

— Мы пришли сюда не для того, чтобы мутить вас, и не для того, чтобы бороться с вами, — хмуро ответил Исхаку черный мужчина. — Но если вы решили не считаться с аулом и не желаете пускать никого на ваше собрание, то и вправду нам нечего здесь делать. Пойдемте! — гневно закончил он и первый повернул к выходу.

Странный старик последовал за ним, но затем задержался. Он постоял, потупив глаза в землю, словно решал в тягостном раздумье, как ему быть, затем высоко поднял плечи, развел руками, удрученно произнес: «Не понимаю!..» и поспешно направился вслед за своими спутниками. Взрыв хохота проводил его. У двери он еще раз оглянулся, шутовато подмигнул собранию и, махнув рукой, скрылся.

Утром, проследив выход пахарей на поля колхоза, Биболэт поспешил к парникам.

Старик, по имени Бат, выделенный вчера на собрании в качестве «глаза над молодыми», роющими канаву, был уже на месте. Он встретил Биболэта добродушной шуткой, как старого знакомого.

— А, Биболэт, просим пожаловать! По нашим обычаям, когда гость пробудет трое суток, он перестает быть гостем. И ты, коль явился, — берись за лопату.

Биболэт принял шутку.

— Очень хорошо! Ты самый старший из всех, поэтому дай мне свою лопату, а сам отдыхай. Я с удовольствием поработаю.

— Но одной лопатой ты не удовлетворишь нас, Биболэт, — продолжал Бат начатую шутку. — Мы тебе предъявим еще одно требование. В ауле совсем забыли старые адыгейские обычаи. Ты, как уполномоченный, должен был там напомнить, чтобы прислали нам кое-какое угощение.

— На этот счет я не знаю, что и сказать тебе. В ауле не только не собираются прислать угощение, но, наоборот, судя по слухам, вот-вот выйдут с палками и разгонят нас.

— И это правда. Сейчас говорить с аулом очень трудно, — ответил Бат, сразу оставив свой шутливый тон. Он сел на корточки, вынул свой кисет, свернул цыгарку и продолжал:

— Аул мало-помалу успокоится. Человека ведь очень трудно свернуть с привычной борозды. Сегодня я крепко задумался над колхозным житьем. Смотри, какую длинную канаву прорыла маленькая кучка людей всего за полтора дня. Раньше нам всегда казалось, что от аула до речки очень далеко. А теперь, когда сообща взялись за работу, сразу же прорыли канаву более чем в половину этого расстояния. Надеемся завтра закончить. А вчера, когда ты сказал нам на собрании, что пророешь канаву и подведешь воду из речки к парникам, — я, признаться, не поверил. Е-е, когда люди сообща берутся за дело, они способны, оказывается, совершить невозможное. Если и в колхозе мы так будем работать, то, аллахом клянусь, через три года не узнаешь наш убогий аул. Но среди нас еще много недобрых людей…

Бат прекратил свои размышления вслух. Некоторое время он иронически наблюдал, как Биболэт, не экономя сил, яростно работал, затем сказал в том же шутливом тоне:

— Наш гость, мы тебя не стали бы обвинять ни за то, что не работаешь с лопатой в руках, ни за то, что аул не присылает нам угощения. Но есть одно дело, из-за которого мы непременно с тобой поссоримся…

Биболэт, удивленный, остановился, опершись на лопату.

— Я не знаю никакого дела, из-за которого мы могли бы поссориться с тобой, Бат. Чего только не сделаю я для такого, как ты, честного труженика! — искренне сказал он.

— Так-то оно так. Но все-таки мы неизбежно с тобой поссоримся… У меня на сердце, видишь ли, легло большое желание… — Бат хитровато улыбнулся. — У меня появилось неотступное желание поддеть своим ножом какого-нибудь теленка…

— Е-е, это совсем не годится! Вот тут мы на самом деле поссоримся! — протянул Биболэт не шутя. Он догадался, что старик в шутливой форме подъезжает к нему с просьбой зарезать какую-нибудь скотину, и косо посмотрел на большой нож в кожаном футляре, что висел у пояса Бата. — И так уж достаточно скотины в ауле порезано. Половина аула осталась без дойных коров.