Георгий Марягин - Стратег и зодчий

Вечером в ресторане отеля, где обычно собирались все журналисты и сотрудники посольств, было пусто. Я встретил здесь только капитана Садуля, одного американского журналиста и его жену. Садуль убежден, что немецкое наступление — это бандитская акция. Немцы, по мнению Садуля, продвинутся еще на несколько десятков километров и займут оборону. «Они просто решили поживиться огромной добычей. Это паническое отступление открыло путь к огромным запасам продовольствия и вооружения».

Садуль снова был у Ленина и просил принять его услуги для организации подрывных работ на пути наступления немцев. Сейчас Садуль организует отряд саперов из французских солдат и офицеров. Он завтра отправится к Нарве.

Утверждают, что Советское правительство на днях переедет в Москву».

Февральским вечером состав из нескольких международных и мягких вагонов подходил к Петрограду. Генерал Бонч-Бруевич стоял у окна салон-вагона в тревожном раздумье. С того часа, когда он получил телеграмму полковника Самойло, консультанта комиссии по мирным переговорам, тревога непрерывно нарастала.

«Сегодня, 16 февраля, — информировал Самойло, — в 19 часов 30 минут от генерала Гофмана мне объявлено официально, что Германия снова начинает военные действия».

18 февраля началось общее наступление немецких войск на Северном фронте — от Зегевольда (в районе Риги) в направлениях Веден, Вольмар, Валк, Псков и из района Двинска на Режицу, Остров, Псков. Вспомогательный удар наносился с Моонзундских островов на Ревель и Нарву.

Русские войска пассивно сопротивлялись. Беспорядочно отступали. 18 февраля сдали Двинск. Мост через Двину не взорвали.

Ставка при таком положении оказывалась ненужным учреждением, она ничем не могла управлять, армия превратилась в лавину, стихийно откатывающуюся на восток. Бонч-Бруевич по приказу Крыленко объявил генералам и офицерам о ликвидации Ставки.

19 февраля генерал Бонч-Бруевич сообщил Ленину, что Ставка Верховного главнокомандования расформирована, и перебрался из Ставки в гостиницу, а вечером получил телеграмму Ленина:

«Предлагаю вам немедленно с наличным составом Ставки прибыть в Петроград».

Для чего их вызывали в столицу? Этого не мог представить ни один из генералов. Они хорошо чувствовали недоверие к себе главкома Крыленко. Многих из них оскорбило то, что их не пригласили быть консультантами на мирных переговорах, не предложили участвовать в создании новой, социалистической армии.

Бонч-Бруевич сумел убедить генералов Лукирского, Раттеля и других в необходимости выполнить приказ Ленина. С большим трудом удалось получить в Могилеве вагоны для экстренного состава. Двое суток мчался состав, останавливаясь только на небольших станциях для смены паровозов. Бонч-Бруевич поручил коменданту поезда проходить через большие узловые станции без остановок — он опасался самосуда отступающих солдат. За эти двое суток генералы редко виделись друг с другом, они замкнулись в своих купе, как в одиночках. Во время встреч в столовой салон-вагона обменивались лишь короткими фразами.

— Рейс в безвестность закончен, господа… Пока благополучно, — тяжело сказал генерал Раттель, когда поезд прибыл на Царскосельский вокзал Петрограда. Эта фраза суммировала настроения, владевшие офицерами Ставки в рейсе от Могилева до столицы.

— Что прикажете делать теперь, Михаил Дмитриевич? — не скрывая беспокойства, спросил Бонч-Бруевича генерал Сулейман.

— Сейчас пойду к коменданту, позвоню брату, — ответил Бонч-Бруевич.

Сотрудникам Ставки было известно, что брат Бонч-Бруевича — Владимир Дмитриевич управлял делами Совнаркома.

Бонч-Бруевич вернулся бодрым:

— Нас просят, господа, прибыть немедленно. Предстоит встреча с Лениным. Уже выслали машину.

Генералы проезжали по городу, с которым у каждого были связаны многие годы жизни, и не узнавали его. Погасшие фонари, темные окна, улицы в сугробах, выстрелы, безлюдный Невский.

В сквере возле Смольного — броневики, двуколки, походные кухни, огонь костров…

— Подписан мирный договор? — на ходу спросил генерал Бонч-Бруевич брата, как только генералы вошли в приемную Совнаркома.

— Ждем курьера с часу на час. Гофман потребовал письменного подтверждения нашего согласия на мир.

Владимир Дмитриевич провел всех в соседнюю небольшую комнату с некрашеным столом. На нем лежала десятиверстная карта Озерного края — от Финского залива до Пскова.

Генералы стояли молча.

Внезапно распахнулась дверь, и в комнату вошли несколько небрежно одетых штатских. Один из них, коренастый, с рыжеватой бородкой «буланже», приветливо поклонился генералам.

— Рад познакомиться, — он протянул руку стоявшему у двери генералу Бонч-Бруевичу и негромко сказал: — Ленин.

Генерал представил своих спутников.

— Дела обстоят так, — подходя к столу и проводя по карте рукой от залива к Нарве, сказал Ленин, — немцы ведут наступление на Нарву. Есть сведения, что их конные отряды уже под Гатчиной. Но войск у нас нет, никаких, — подчеркнул он, — мы создаем отряды из рабочих Петрограда. Это единственная реальная сила. Вам, — Ленин посмотрел на генерала Бонч-Бруевича, — поручается разработать меры обороны Петрограда.

Он сказал это так, будто почувствовал согласие генералов участвовать в отпоре вражескому вторжению.

— Мы обязаны не допустить немцев к Петрограду, — добавил Ленин.

— Я не думаю, что на этом участке фронта, — обводя рукой районы Северо-Запада, сказал Бонч-Бруевич, — у немцев большие силы. Точно известно, что боевые дивизии отправлены для укрепления Западного фронта. То, чем располагает сейчас немецкое командование, быстро сосредоточить под Нарвой и Псковом не просто. Немцы предполагают, что им не будет оказано никакого сопротивления. Думаю, что силы противника на нарвском и псковском участках мизерны.

— Полностью согласен с вами, — оказал Ленин. — Мы точно так же расцениваем это наступление. Владимир Дмитриевич вам отведет комнату для работы. Ждем от вас плана мероприятий по обороне Пскова, Нарвы, Петрограда. Мы поставим под ружье отряды рабочих. Как их использовать, где, должны сказать вы, военные специалисты. Владимир Дмитриевич свяжет вас с очевидцами происходящего под Нарвой, Гатчиной, Псковом, с представителями Советов этих мест.

Ленин пожал генералам руки и вышел из комнаты.

— Пойдемте, господа, в более просторную и удобную комнату, — предложил генералам Владимир Дмитриевич Бонч-Бруевич.

Когда генералы перешли в отведенную для них комнату, генерал Бонч-Бруевич спросил брата:

— Кто же будет командовать войсками? Подвойский? Крыленко?

— Обороной руководит Ленин. Он дал указание всем Советам — на пути наступления немцев оказывать сопротивление, разбирать пути, взрывать мосты, вывозить продукты. Ленин предлагает принять материальную помощь союзников. Но пока еще вопрос не решен, «левые коммунисты» и левые эсеры против соглашений с правительствами капиталистических стран. Прочти статью в «Правде» «О революционной фразе» и поймешь, что за позиция у этих демагогов…