Георгий Марягин - Стратег и зодчий

Ленин, слушая Воеводина, поднимался, ходил по кабинету, останавливался у большой карты железных дорог, снова возвращался к столу.

— Как преобразится Сибирь, — мечтательно сказал он. — Южно-Сибирская дорога, которую вы начали строить, очень важна. Сибирь покончит с бездорожьем, со своим кондовым укладом. На богатых землях вырастут новые города с предприятиями, оснащенными лучшими машинами. Их будут выпускать сибирские заводы из сибирского металла!

— К сожалению, в Сибири не хватает рабочих рук, Владимир Ильич.

— Это потому, что миллиарды рабочих рук Енисея, Ангары, Оби тратят свои силы впустую. Мы обязаны заставить их работать. На сибирских реках встанут электростанции. Без электрической энергии разговоры о социализме пустые фразы. В партии есть люди, способные руководить промышленностью. Таких ее капитанов, как Карпов, Смидович, Красин, Радченко, Кузьмин, в Европе не сыщешь. К нам пришло немало творческих инженеров. Они не могли осуществить своих идей в годы царизма… Кстати, что вам известно о попытках Гарримана получить концессию на строительство железной дороги от Берингова пролива до Черного моря? Он намеревался проложить ее через рудоносные и угольные районы Сибири. Найдите его переписку с департаментами. Работы по развитию Сибири нужно форсировать. Мы национализировали внешнюю торговлю. На очереди национализация промышленности, и в первую очередь сибирской. Мы должны защитить свою экономическую самостоятельность. Царское правительство платило огромную дань иностранному капиталу. Теперь задача — сократить ее до минимума. Правда, какое-то время еще придется выплачивать. Но единственным продавцом и покупателем будет государство. Мы доведем до конца экспроприацию помещиков и буржуазии. Если у бывших владельцев есть здравый смысл, они должны понять, что пора передать свои капиталы Советскому правительству, а не переводить за границу. Тем, кто зарегистрирует акции и ценные бумаги, мы гарантируем право на вознаграждение. Сегодня на Совнаркоме создадим комиссию, она рассмотрит, как и в каких размерах финансировать народное хозяйство Сибири…

Каждое положение этой беседы раскрывало Воеводину грандиозные планы развития сибирской промышленности и сельского хозяйства, продуманность путей, которыми они должны идти.

— Непременно породним хозяйство Урала с Кузбассом. Мощная металлургия не может довольствоваться демидовскими домницами, истреблять уральские леса на древесный уголь. Кузбасс станет оазисом сибирской химии.

Воеводин, не скрывая изумления, слушал Владимира Ильича. Он даже не предполагал, что Ленин изучал творившееся в лабораториях, был поражен знанием техники, ее высот.

— Нужно продумать, что мы можем сдать в концессию, — посоветовал Ленин.

— В концессию?

— Вы тоже считаете, что у вас не должно быть деловых контактов с капиталистами?.. Будут, как ни пугают нас «левые» изменой революции. Мы начнем завязывать контакты и привлекать иностранные капиталы для развития нашей промышленности, особенно в Сибири. Они боятся даже слова «концессия». А мы будем звать к себе концессионеров. Скоро уезжает полковник Робинс, я передаю ему план развития экономических отношений между Советской Россией и Соединенными Штатами Америки. Пусть ввозят свои капиталы. А мы обяжем выполнять наши законы, будем контролировать их деятельность. И обеспечим право закупки производимого и досрочного выкупа предприятий. Нам нужны кредиты. Нам нужно восстанавливать народное хозяйство. Нам нужны хозяйственные сношения с капиталистическими странами. Мы капитализмом не заразимся. У нас иммунитет. Для нас концессии, и кредиты, и хозяйственные сношения полезны. Самое главное, пусть они убедятся, что наши намерения серьезны… А теперь расскажите о деревне, о сибирской деревне. Чем она живет? Как относится к Советской власти? Мы еще не слышали голоса сибирского мужика… Он нас не поддерживает — это видно по хлебозаготовкам. Кулаки там особенные. Сибирские кулаки. Живя в Шушенском, я столкнулся с их укладом и нравами. Я видел, как сибирские кулаки умели рассчитываться с бедняками и пускать по миру середняка. Только затроньте их интересы — вмиг ощетинятся. Они сейчас к властям присматриваются, пробуют на зуб, как чеканную монету… Куда отправляете продукцию?.. Нужно большую часть в деревню. Крестьяне станут только тогда уважать Советы, если они будут заботиться об их нуждах.

— О деревне могу судить только по рассказам сотрудников, — признался Воеводин, — был лишь в двух-трех деревнях. По этим выездам обобщения делать опрометчиво. Хлеб есть, но продают его неохотно. Торговлю и обмен мы пока не наладили.

— Вернетесь — начинайте слать все, что есть на заводах, складах, в деревню. Без этого мы мужика не завоюем. — Ленин взглянул на часы. — Жаль, что приходится сворачивать беседу, ну, да не беда, на Совнаркоме дополните ее своими соображениями о развитии хозяйства Сибири…

Воеводин вышел из кабинета озаренным. Ему хотелось быть сейчас дома, рассказать, как за полтора часа беседы с Ильичем перед ним раскрылись горизонты развития края, о которых он и не помышлял, как он вдруг обнаружил в Ленине гениального зодчего, как поразили его мечты Ленина, его знание экономики, техники.

Горбунов понимающе взглянул на Воеводина, он привык уже к тому, что из кабинета Ленина люди выходили окрыленные беседой, увлеченные поручениями.

— Совнарком начнет заседание в семь вечера. Отправляйтесь сейчас в нашу столовую, — предложил Горбунов. — Обед сегодня отменный: суп из воблы и пшенная каша с льняным маслом…

Не успел Воеводин усесться за стол, как его окликнул Шелгунов, товарищ по подполью и ссылке.

— Был у Ильича, — восторженно сказал Воеводин, — почти полтора часа уделил мне, по Сибири будущего провел. Новый Ильич открылся. Я ведь знал его как экономиста, философа, организатора партии, а он, оказывается, строитель. Знает лекции Дармштадтского университета по железобетону…

— Если бы не случай, я никогда бы не узнал об этом, — живо откликнулся Шелгунов. — Пришел как-то в Цюрихскую библиотеку, меня книгохранитель спрашивает: «Вы знаете господина Ульянова?.. Скажите, кто он по профессии?» — «Юрист». — «Мы тоже так думали. Но его требовательные карточки нас изумляют. Он запрашивает книги по технике, физике, химии. Вот пришли для него лекции по железобетону из Дармштадта»…

— У тебя нет вечернего заседания, Володя? — спросила Крупская через дверь, не выходя из своей комнаты.

— Сегодня не заседаем. — В голосе Ленина звучало раздражение. Что он чем-то обеспокоен, Крупская заметила еще во время обеда: ел молча, обычно он делился впечатлениями, вспоминал о прошлом.