Георгий Марягин - Стратег и зодчий

Нет сомнения, что, заняв Архангельск, англичане сформируют удобное для них «правительство». В состав этих не известно кем избранных «правительств» входят эсеры, меньшевики, кадеты.

В Москве мобилизуют коммунистов на Восточный фронт».

Штабную тишину Оперативного отдела Народного комиссариата по военным делам нарушили необычные посетители, вызванные из разных городов России по распоряжению Ленина. Накануне их приезда начальник отдела поручил подготовить карты обстановки на всех фронтах и обзор военных действий. Старший сотрудник отдела Кузьмин, нередко докладывавший Ленину обстановку на фронте, был озадачен:

— Семен Иванович, я должен знать, для какой аудитории готовить их.

— К сожалению, никто не знает, кого пришлют. Наверное, придется делать популярный обзор. Владимир Ильич придает большое значение этому совещанию, сказал, что обязательно приедет сам. Попробую во время регистрации выяснить образовательный ценз, военную подготовку вызванных на совещание.

После регистрации выяснилось, что приехали главным образом рабочие с низшим образованием — ткачи, токари, кожевники, грузчики, водники. Многие из них участвовали в боях на русско-германском фронте, но только один имел чин прапорщика.

Посреди большого зала стоял стол, вокруг — табуретки и скамейки, на стенах были развешаны оперативные карты.

Ленин приехал за несколько минут до начала совещания. Он прошел к столу, просмотрел список участников совещания, заполнивших зал.

— Представлены почти все города Центральной России. Жаль, нет Севера и Сибири. К ним нужно, товарищ Аралов, послать ваших сотрудников, пусть соберут совещания, расскажут о положении на фронтах. И сами на месте ознакомятся с обстановкой. Как бы ни были хороши и достоверны донесения и сводки, они полной картины не воссоздают… Товарищи рабочие, — обратился Ленин к собравшимся, — разгорается война не на жизнь, а на смерть с нашими внешними и внутренними врагами. Мы не хотели и не хотим войны. Нам ее навязывают империалисты и контрреволюционеры-монархисты. Нам остается только воевать. Мы не можем позволить, товарищи, чтобы враги народа задушили великую пролетарскую социалистическую революцию!

— Не можем, товарищ Ленин! Не позволим! Отстоим революцию! — раздалось из зала.

— Ваши голоса, — продолжал Ленин, — убеждают, что рабочий класс не позволит империалистам и контрреволюционерам-монархистам свершить свое грязное дело. Положение, товарищи рабочие, чрезвычайно сложное. Без преувеличения, смертельно опасное. В каком положении мы находимся в военном отношении, доложит товарищ Аралов.

Аралов начал доклад, но Ленин вдруг остановил его, подозвал сотрудника Оперативного отдела, попросил принести общую карту:

— Нагляднее увидим, лучше. Кстати, должен сообщить вам, товарищи, что англичане ввели свои войска в Баку. Им помогли это сделать предатели: эсеры, дашнаки, меньшевики.

Из принесенных карт Ленин выбрал одну, разложил на столе.

— Смотрите внимательно, товарищи, — и стал показывать расположение и движение сил противника. Рабочие сгрудились вокруг. — Продолжайте, товарищ Аралов, а работники Оперативного отдела пусть сядут между рабочими и показывают, где происходят события, о которых вы сообщаете.

Докладчик познакомил рабочих с обстановкой на фронтах. Как только он закончил, поднялся Ленин.

— Видите, товарищи, каково положение. Англичане и французы захватили Мурманск, Архангельск, Кемь, Сороки, Онегу — на севере; Баку, Туркестан, Закавказье — на юге и востоке; Волгу и Украину — в центре. Помещики, кулаки, капиталисты пылают ненавистью к Советской власти. Опираясь на интервентов, оккупантов, они в Ярославле и других местах подняли мятежи…

— Все ясно, Владимир Ильич, — раздался чей-то голос. — Все увидели наглядно. Картина грозная. Словом, гроза грозись, а мы друг за дружку держись и дерись.

— Очень верно. — Ленин приветливо посмотрел на рабочего, выразившего настроение тех, кто собрался здесь, и тех, кто послал их на это совещание. — Значит, быть едиными, храбрыми — и мы победим. Если рабочий класс возьмется за организацию и осуществление разгрома врага, враг будет разбит. Надо прежде всего создать дисциплинированную, хорошо организованную и вооруженную Красную Армию. Кто это сделает? Рабочий в союзе с беднейшим и средним крестьянством! Все для фронта! Все для победы! Вот наш лозунг. Рабочие должны напрячь силы, они должны быть цементирующим звеном в армии. Они должны на заводах и фабриках ковать оружие для армии, в продотрядах добывать хлеб. Все ложится на плечи рабочих. И эти могучие плечи выдержат. Наши рабочие умеют сражаться. Вот здесь, — Ленин очертил на карте Вологду, а затем Онегу, — в этих северных местах коммунисты организовали рабочих. Более тысячи добровольцев начали борьбу с интервентами. Они отбили у оккупантов орудия, винтовки, другое вооружение и этим оружием стали разить врага. Они вели разведку, проникая в глубь вражеской территории, распространяли листовки, газеты. В эти отряды вливались крестьяне, бывшие солдаты, моряки. Они сумели приостановить наступление интервентов. Из рабочих уже выделились хорошие полководцы. Питерский рабочий Павлин Виноградов не только увел суда из Архангельска, оккупированного интервентами, но и создал на Северной Двине флотилию. На Урале рабочие организовали революционные боевые отряды и разбили дутовцев под Челябинском, проявляя стойкость в самых трудных положениях. Они правильно решили, что военному делу нужно обучаться у бывших офицеров, и не боялись привлекать их. Нам нужно не только воевать, но и завоевывать дружбу с крестьянами. Те коммунисты, которые отправятся на фронт, должны себя чувствовать не только бойцами, но и агитаторами. В армии сейчас условия сложные. В Красную Армию на первых порах принимали только добровольцев. Теперь мобилизуют и рабочих, и крестьян. А крестьяне бывают разные. Бедняки, как показали события, за Советскую власть. Это они доказали, участвуя в комбедах, помогая нашим продовольственным отрядам. Но середняк еще окончательно не решил, с кем быть. Какая-то часть середняков верила левым эсерам. Эта партия разложилась, политически умерла. Мы искренне предложили левым эсерам сотрудничать с нами. Некоторые их первые шаги, когда они принимали участие в Октябрьском восстании, в работе советских организаций, убеждали нас, что они вроде искренне желают укреплять Советскую власть, помогать союзу середняков с рабочим классом. Однако у вас на глазах в Москве происходил левоэсеровский мятеж. Теперь понятно, что вожди этой партии говорили одно, а делали другое и дошли до связи с контрреволюционерами. Но левоэсеровские, меньшевистские элементы проникли в армию. Они ведут свою черную работу. Они дают о себе знать и в деревне разными восстаниями, саботажем. Часть левых эсеров и меньшевиков уже открыто переметнулась в лагерь контрреволюции. В Самаре они организовали Комитет членов Учредительного собрания — Комуч. Создают «народную» армию. Эти предатели, кликушествовавшие на всех перекрестках, что большевики возрождают старорежимную армию с офицерами, теперь сами создают армию. Но даже кулаки на Волге, кулаки особенные, в нее не идут. Кулак неохотно отдавал детей в старую армию, откупался от военной службы во время империалистической войны. Кулаки сейчас охотно подбивают середняков на защиту Комуча. Кое-кто из середняцких парней вербуется в «народную армию», но, судя по дезертирству из нее, на некоторое время. Вам вместе с военными частями придется проходить по волжским деревням. Нужно научиться распознавать кулака и середняка. Нам нужно крепить союз с середняком, а не ожесточать его. Без союза с середняком мы не победим. И разъяснять середняку, что такое национализация земли, а что такое социализация. Мы приняли наказ крестьян о социализации земли. Это не соответствует программе нашей партии. Социализация уже сейчас привела к отрицательным результатам. Ведь при социализации землю делят по уравнительному принципу, — как говорят, на душу. В результате в соседних волостях разные душевые наделы: в одной — четверть десятины, а в другой — полдесятины. Все зависит от того, сколько земли в волости. Кулаки умеют хитрить и уравнительное землепользование порою поворачивают, как хотят. Они еще часто командуют на сходках. В Калужской волости решили делить землю по количеству голов скота в хозяйстве, и кулаки получили больше лугов.