Георгий Марягин - Стратег и зодчий

Командующий Восточным фронтом Вацетис, реалистически оценивший состояние подчиненных ему войск, восставший против позиционной обороны волжских рубежей, встретил самую горячую поддержку Ленина. Ленин дал указание Вацетису создавать армии, каждую из трех дивизий, определил жесткие сроки формирования и усиления их.

Утром десятого августа очередной доклад Ленину делал Аралов.

Ленин, как всегда, внимательно слушал. Порою подходил к карте путей сообщения, висевшей на стене, останавливался возле нее, пропуская большие пальцы в проймы жилета. Нередко что-либо уточнял, просил информировать подробнее.

— Что нового о движении судов из Балтики в Нижний и Свияжск? Какие части направляются к Свияжску?.. Значат, мало что сделано для укрепления Восточного фронта, — заключил Ленин, выслушав ответ. — У нас есть силы, но очень медлителен военрук… Месяц назад Бонч-Бруевич заявлял, что нет Восточного фронта, а только «восточный участок». Вместо армий там создавали «группы отрядов». Теперь, когда чехословаки заняли Самару, Симбирск, Казань, он — за позиционную войну. Командующий Волжской флотилией Бернгардт тоже обороняется, убрал суда за мыс села Васильева… А нужно нападать! От всего нового Высший военный совет в стороне. Скажите, нужно создавать корволанты?

— Это старая форма, — сказал Аралов. — Ездящие на телегах пехотинцы и артиллерия.

— Вацетис прав, формируя корволанты. Кавалерию в короткий срок мы не создадим. Для нее долго подбирать лошадей, учить кавалеристов, а для упряжки годится любой конь. Бонч-Бруевич упрямо возражает против создания корволантов… У нас уже сильные отряды авиации. Чем заняты они? Ведут разведку? Этого мало. Авиация может бомбить врага! Вернуть Казань — это первая задача. Враг стремится выйти на правый берег Волги. Он рвется к Дону, к Вятке. На Дону Алексеев. С севера движутся англичане. Если мы не разобьем врага на Волге, мы сдадим революцию. Правительственный поезд послан Центральным Комитетом для того, чтобы помочь готовить контрнаступление. К концу августа мы должны развить его. Сейчас необходимо собрать все силы в кулак, определить место удара и в надлежащее время двинуть все силы. Поэтому особое внимание — взаимодействию частей. — Ленин провел ладонью от лба к затылку. — Пора назначить главнокомандующего всеми вооруженными силами республики. Военрук — должность консультативная. Он до сих пор не сумел составить плана переброски войск на Восточный фронт. Оперативный отдел обязан руководить этой переброской, организацией армии. Установите гибкую связь отдела с армиями, дивизиями. Что вам известно об их планах? Пока очень мало. Посылайте ваших работников в дивизии, армии… Там идет организационная работа прямо на участках, в бою. Я уже говорил со Свердловым, он согласен, что вам нужно помочь. Он направит к вам полезных работников… Троцкий пока ограничился обещаниями. Свердлов, коль обещал, выполнит, он умеет находить нужных людей.

Оставшись один, Ленин склонился над столом.

«Считаю необходимым всячески усилить Восточный фронт, — писал он. — Предлагаю Высшему военному совету разработать план снятия с Западного фронта наибольшего числа частей. План этот надлежит провести в кратчайший срок. Должны пойти все боеспособные части. Железные дороги получат предписание немедленно пропустить уже идущие части на фронт и будут всемерно готовиться к принятию и перевозке новых.

Предлагаю Высшему военному совету следить за правильностью и быстротой выполнения нарядов железными дорогами. О промедлениях председателю Высшего военного совета докладывать мне.

Ответственность за скорейшее исполнение плана возлагаю на Высший военный совет.

Председатель Совета Народных Комиссаров

— Поручите срочно отпечатать это письмо, — выйдя в секретариат, сказал Ленин Горбунову. — Оно весьма секретно, отправьте Высшему военному совету. Укажите, вручить в собственные руки М. Д. Бонч-Бруевича.

Третий день Садуля мучила нервная лихорадка. Письмо Ленина «К американским рабочим», опубликованное в московских газетах, буквально жгло его сознание. Ленин сравнивал его, Садуля, с другими иностранцами, которые только филантропически относились к русскому народу и сочувственно к русской революции. Нет, он никак не мог поставить себя на одну доску с филантропами и либералами!

За месяцы, проведенные в России, он сдружился с русским народом, разделял его убеждения, понимал и принимал его политику. Ленин, конечно, не знал, что он писал о большевиках своему патрону и другу Альберу Тома́, руководителю социалистической партии и министру Франции. Поэтому после публикации письма «К американским рабочим» он отослал все эти письма Ленину и теперь напряженно ждал, когда Ленин пригласит его к себе. Наконец, в гостиницу, где он уже надоел дежурным, справляясь, не звонили ли ему из Кремля, сообщили, что Ленин просит господина Садуля навестить его вечером.

С наступлением сумерек Садуль отправился в Кремль. Для него ужо был заготовлен пропуск. Перепрыгивая через две ступеньки, он поднялся в кабинет Ленина.

— Я рад, что вы пришли, капитан, — дружелюбно встретил его Ленин. — Садитесь, объяснимся.

Садуль просиял: «Ну, конечно, Ленин понял, что был резок, оценивая мою деятельность. Он прочитал мои письма, убедился, что я вовсе не из тех социал-реформистов, которых он заслуженно обвиняет в половинчатости».

— Я прочел ваши письма господину Тома́. — Ленин сел напротив Садуля, немного раскачиваясь и проводя левой рукой по затемью. Потом коснулся плеча Садуля правой рукой. — Считаю, что никаких поправок в моем письме делать не нужно. Почему? Скажу прямо: нельзя колебаться, нельзя быть между двух лагерей. Сегодня честный человек должен порвать с социал-демократией.

— Но вы ведь тоже социал-демократ! — воскликнул Садуль.

— Я был социал-демократом, теперь я коммунист. Во время войны социал-демократия стала оруженосцем военных. Они благодарны ей: она стала оправдывать войну, красноречиво жонглируя фразами о патриотизме, о Родине, об идеалах справедливости, о защите искусства. Лучших заготовителей пушечного мяса, нежели социал-демократы, министры не могли найти. Ваш патрон Альбер Тома́, став министром, забыл о том, что был приятелем Жореса. Он забыл, что его коллеги по кабинету науськали своих охранников на Жореса и те убили его. Скажите откровенно, вы до сих пор колеблетесь?

Садуль не знал, что ответить, только пожал плечами.

— Год назад вы писали во Францию, дорогой Садуль, — продолжал Ленин, — что наш народ жаждет мира любой ценой. Почему они не верят вам? Почему они ничего не предпринимают для заключения мира, а по-прежнему гонят французов на поля Шампани, англичан в Бретань? Ради чего? Какой же это социализм, какие же это социалисты? Вы поняли, что большевизм — это сила, которую не в состоянии склонить никакая другая сила. Почему же социалисты благословляют крестовый поход против большевизма? Вы все понимаете, вы все видите. С кем же вы? Пока вы еще в лагере симпатизирующих нам людей. Но ищете, как Робинс, компромиссов, поступаете так, как другие. Есть люди, которые их не ищут. Вы знакомы с Жанной Лябурб?