Пётр Лебеденко - Черные листья

— Ты только посмотри на этот комбайн, Ива! «Рото-Риппер», фирма «Джой»! Или вот шнековый исполнительный орган комбайна 10CM той же фирмы. Видишь, какое блестящее решение задачи? Тут и сила, и красота.

Ива, готовившая на кухне обед, подходила, вытирая руки фартуком. Взглянув на фото, оживленно подтверждала:

— Действительно красиво. Они, наверное, придают большое значение эстетике.

Правду сказать, она весьма слабо разбиралась в технике и не совсем понимала, чем восторгается Кирилл, но ей хотелось поддержать в нем хорошее настроение, так редко посещавшее его в последнее время. Боясь переиграть, Ива еще больше боялась другого: стоит Кириллу почувствовать ее безразличие, и он сразу замкнется, нахмурится, начнет ворчать, а то и ругаться.

— Они придают значение не только эстетике! — сказал Кирилл. — У них на крупных машиностроительных фирмах привлекаются к работе дизайнеры. Ты понимаешь, вместе с конструкторами работают дизайнеры. Это же здорово!

Ива понятия не имела, что такое «дизайнер», но на всякий случай проговорила:

— Да, это здорово!

А сама подумала: «Господи, зачем я так? Зачем я во всем ему поддакиваю, почему я стала чуть ли не игрушкой, которую однажды завели и она все время кивает головой?..»

Ива не могла сказать, кто больше во всем этом виноват — Кирилл или она сама. Конечно, Кирилл есть Кирилл, он привык подавлять людей своей волей, но ведь можно было противопоставить его воле свою, а она, кажется, и не пыталась этого сделать — поплыла по течению, даже не стараясь задержаться. Все, что говорил Кирилл, считалось правильным, все, что он делал, было единственно верным. Правда, иногда Иве казалось: Кириллу начинает претить ее безропотность и почти слепое преклонение перед его авторитетом. Он ведь не раз говорил: «Ты уж очень обтекаемая, уж очень бесхребетная. Неужели у тебя никогда не возникает потребности заявить о своем «я», проявить хотя бы каплю твердости?..»

Однако стоило ей лишь попытаться проявить эту твердость, как Кирилл мгновенно ощетинивался, и тут уж Иве было не до своего «я». Он умел и грубо оборвать, и тонко унизить. Буря возникала внезапно и утихала спустя долгое время. И, конечно, эта буря трепала Иву, а отнюдь не Кирилла: он-то прекрасно выдерживал любую качку, для него не составляло особого труда перенести любой шторм. Сильная личность…

Кирилл мельком взглянул на Иву, иронически усмехнулся:

— А ты знаешь, что такое «дизайнер»?

Она пожала плечами, призналась:

— Нет, Кирилл, не знаю. Наверное, люди, занимающиеся промышленной эстетикой?

— Я тоже так думал, — сказал Кирилл. — Но это не совсем правильное понятие. Смотри, что пишут наш министр Братченко и Хорин: «Дизайнер в первую очередь решает задачи инженерной психологии, т. е. комплекс вопросов, связанных с отношением между человеком и машиной. Важнейшей задачей дизайнера является осуществление мероприятий для улучшения условий этих отношений». Понимаешь, люди решают задачи инженерной психологии! — Он неожиданно зло рассмеялся: — Спросить у Клашки Долотовой: а знаешь ли ты, щелкоперка, что есть такое «инженерная психология»? Она ведь и понятия об этом не имеет. Для нее инженер — это что-то вроде робота, который обязан все исполнять, но ни о чем не мыслить…

Ива промолчала. Кирилл толкал ее на скользкий путь. Вот вспомнил о статье Клаши Долотовой, и все в нем снова возмутилось, и теперь он должен каким-то образом освободиться от накипи, мешающей ему свободно дышать. Но сколько бы он ни поносил Долотову, а заодно с ней и Павла Селянина, ему этого будет мало. Ему надо, чтобы вместе с ним их поносили и другие, особенно те, кто когда-то считал и Долотову, и Селянина порядочными людьми. Ива для этого подходила как нельзя лучше. А тот факт, что такая задача была ей не всегда под силу, Кирилла трогал мало. «Подлости» Долотовой и Селянина он не прощал, значит, ее не должна прощать и Ива.

— Слышишь, о чем я толкую? — даже одно ее молчание зацепило его, и Ива это сразу почувствовала. — Я говорю: спросить бы у Клашки Долотовой и ее возлюбленного — имеете ли вы хотя бы смутное представление о такой штуке, как инженерная психология? Что бы они, по-твоему, ответили?

— Не знаю, Кирилл… Возможно, они кое-что и знают об этом. Клаша ведь закончила университет, а Павел…

— А Павел без сорока минут инженер, не так ли? — оборвал ее Кирилл. — Оба интеллектуалы!..

И в это время вошла, легонько постучав в двери, Юлия. Ива заметно обрадовалась: и потому, что соскучилась по подруге, и потому, что неприятный для нее разговор сам собой должен был прекратиться. Она обняла Юлию, и они расцеловались. Кирилл с нескрываемой иронией смотрел на встречу подруг и даже не встал со своего места. А когда Юлия подошла к нему со словами: «Здравствуйте, Кирилл Александрович!», протянула ему руку, он поднялся и церемонно поклонился:

— Честь имею… Чему обязаны столь неожиданным посещении?

Юлия, конечно, знала о трениях, возникших между Кириллом с одной стороны, и Клашей и Павлом — с другой. Она, главным образом, потому и настаивала на приглашении Кашировых, что надеялась на примирение. В конце концов, убеждала она себя, все ведь должно рано или поздно кончиться — не враги же они кровные! Так пусть это кончится как можно скорее — легче будет и Павлу, и Кириллу. Да и ей самой будет легче, потому что она искренне была привязана к Иве. Кирилл между тем продолжал:

— Надеюсь, ты явилась в сию обитель не для того, чтобы высказать свое сочувствие униженным и оскорбленным? Если это так, должен сразу же тебя огорчить: ни в сочувствии, ни в участии мы не нуждаемся…

— Волхвы не боятся могучих владык, и княжеский дар им не нужен! — засмеялась Юлия. — Раньше ты встречал меня более приветливо, Кирилл. Я в чем-нибудь перед тобой провинилась? В таком случае ты прости меня, Ива, но я должна в твоем присутствии искупить свою вину.

Она быстро обхватила его за шею и звучно чмокнула в щеку. Кирилл оторопело взглянул на нее, как-то автоматически потер щеку ладонью и, с минуту помолчав, будто про себя решая, стоит ему рассердиться или нет, тоже засмеялся:

— Ты ведь сама сказала, что княжеский дар мне не нужен… Чего ж так щедро одариваешь?

— Вот таким ты мне нравишься больше, Кирилл! — воскликнула Юлия. — А то нахмурился, напустил на себя вид злого раджи и сидишь, как бука. Подумаешь, начальник участка! Ты для меня просто Кирилл, ясно? Был просто Кириллом-тореадором, Кириллом-тореадором навсегда и останешься. Или ты против?

Кирилл, взглянув на Иву, развел руками. И сказал Юлии:

— Настоящая стрекоза! Хотя бы капельку твоего характера твоему единокровному братцу. Уверен, что получилось бы нечто лучшее, чем есть… Ты не считаешь, что я прав?