Александр Поповский - Испытание временем

Нет, ему не уклониться, ибо долг ученого, — умножая свои знания и развивая их с пользой для грядущих поколений, не забывать и современников…

Такова проблема.

Была еще одна — и весьма трудная для Свиридова-отца. С тех пор, как дочь полюбила своего будущего мужа, она лишила отца его доли ласки и тепла. Переменилась, ее не узнать, жаловался он. Что это, эгоизм, затмивший прежнее чувство, или так ограничены ресурсы нашего сердца, что несовместимы нежность к родителям с чувством любви? Говорят, нечто подобное испытывают молодые жены, тщетно пытаясь сочетать любовь к мужу и к первому ребенку.

Я задумался над тем, как выглядит любовь в различные возрасты и какие закономерности определяют ее.

У каждого возраста, пришел я к заключению, своя любовь, ни с какой другой не схожая.

Первый крик — начальный диалог между юным созданием и окружающим миром. Он напоминает собой писк птенцов в гнезде, их раскрытые рты, настойчиво требующие пищи. Через шесть недель ребенок впервые улыбнется, двух месяцев — выразит желание общаться, вернее, требовать, спрашивать, настаивать. Средством будет писк, кряхтение, воркование, а несколько позже — лепет.

Два желания первыми рождаются в колыбели — пищи и общения. Ничто не вызывает большего недовольства, как голод и одиночество. Эти два инстинкта — социальный и пищевой — будут сопровождать пришельца в этот мир от колыбели до смертного часа. Впоследствии сила инстинктов укрепит его для борьбы и самоутверждения, или, наоборот, они станут друг другу на пути. На первых порах наша крошка готова довольствоваться тем, чтобы мать — воплощение пищи и общества — оставалась возле нее. Тяготение родительницы к питомцу обусловлено инстинктом материнства, а влечение ребенка к ней — также чувством врожденным, упрочившимся с тех пор, как питомец ощутил, что весь мир с его желаниями целиком умещается в ней. Мать ли это, няня или еще кто-нибудь — юному созданию безразлично.

Ребенок с его хрупкой нервной системой знакомится с жизнью от трепета к трепету, наслаждается и страдает бесчисленными радостями и муками; жизнь одними лишь ощущениями органов чувств — бедна и ограниченна. Только пробуждение ума к концу первого года поможет ему разбираться в своих восприятиях. До той далекой поры он будет настойчиво тянуться к матери и отвергать чужие руки. Они давно научились понимать друг друга; она угадывает по крику и движениям его нужды: голоден ли он, не стесняют ли пеленки и многое другое. Он, усвоивший ее речь задолго до того, как сам научился говорить, откликается на все, что сулит ему наслаждение и страдание. Появление врача или намек на предстоящее купание вызовут слезы, чрезмерное внимание чужих к его матери — ревность.

Долго еще питомец будет требовать ласки и не платить за нее. Увидев мать, он просияет, с возгласом восторга потянется к ней и плачем воспримет разлуку, содрогаясь всем телом, будет ее молить вернуться, протянутыми ручками жаловаться и горевать, ножками упрямо топать… Картина знакомая тем, кто был свидетелем прощания взбалмошной девицы с покидающим ее возлюбленным…

Тот, кто наблюдал бессловесную болтовню ребенка, частые смены радости и смеха в колыбели, не мог в них не угадать зачатки будущих бесед, когда крошка начнет выкладывать матери свои наивные наблюдения и обижаться, когда его маленьким секретам не придадут должного внимания.

Пройдет немного времени — и маленький человек, подражая взрослым, научится быть нежным, обнимать мать, прижиматься личиком к ее лицу и целовать.

Нелегка наука нежного чувства, природа не уложила ее в природу человека, она, как и сама любовь, благоприобретенна.

Полутора или двух лет юный выученик обнаружит признаки симпатии, заплачет при виде слез матери, а трех лет выявит сострадание. По-прежнему ему тягостно одиночество, мучительна разлука, безмерно велико желание поведать матери все, что поразило его воображение, осыпать ее потоком важных и неважных новостей и тянуться к ее ласкам.

Как и у влюбленных, нежные чувства ребенка не умещаются в груди и рвутся наружу.

Несколько иначе та же стадия любви протекает у девочек. Уже в утробе матери девочка отличается от мальчика меньшей живостью движений, более спокойна в грудном возрасте — реже плачет и кричит. Сказываются врожденные черты пола — сдержанность и недостаточная волевая активность. Позже проявятся и другие особенности: более раннее пробуждение чувства сострадания и отзывчивости, а также фантазия, от которой освободиться нелегко. Любовь к матери нежней и дольше. Многое в нраве родительницы, возможно, станет со временем чертами ее характера.

Чувство одиночества рано пробуждает у мальчиков взаимный интерес, подобное же влечение возникает у девочек. Быстро завязываются знакомства, и чем моложе будущие друзья, тем быстрее. Мгновенно возникшая любовь так же стремительно увядает, первое недовольство не оставит и следа от недавних симпатий. Вернутся прежние условия — и забытая любовь возродится.

И в этом возрасте болезненно чувство расставания, и как никогда позже молодые сердца, исполненные нежности, обуреваемы словоизлиянием.

У каждого возраста своя любовь, ни с какой другой не схожая. Пока юные сердца не нуждаются друг в друге, нет тех чувств, которые возникнут позже. Мальчики, окруженные родительской любовью, ни во что не ставят трогательную привязанность девочек, относятся к ним свысока, презрительно именуя их «размазней». Избыток энергии влечет их к сильным и смелым друзьям, таким, как они сами. Девчонку-сорвиголову они примут в свой круг как равную.

Иначе ведут себя девочки. Они не станут восхищаться мужеством мальчишки-озорника, его сила и отвага не привлекут их потому, что она им не нужна. От жизненных невзгод их ограждают родители, дяди, тети и учителя. Степенного мальчика, склонного к мирным забавам, они охотно примут в свой круг… Таковы закономерности детства.

Мальчика-подростка привлечет «размазня», чья нежность укрепит в нем решимость и твердость. Девушка-подросток потянется к сверстнику, чьи старания помогут ей усвоить трудную науку или беспечно повеселиться, чье внимание придаст ей веру в себя. В нем придутся ей по душе не мужественные, а женственные черты характера, свойственные ее подругам.

У каждого возраста свои жизненно важные нужды. Взрослая девушка отвернется от женственного юноши, который приятен девушке-подростку. Она уже знает, как трудно в жизни себя отстоять, и потянется к сильному и надежному другу, если мужество не окажется единственным его достоинством.

В сокровищнице любви должно быть много даров, как можно больше.

Не по мере того, как вызревают половые гормоны, как полагают, к сожалению, многие, а по тому, как формируется характер, нарастает чувство одиночества и потребность восполнить свою жизнь желанными чертами друга, — возникают увлечения и любовь. В отрочестве и несколько позже она ярко окрашена, доверчива и легковерна. Почему? Хотя бы потому, что молодость, не омраченная печальным опытом жизни, не ведающая горечи возможных разочарований, — готова всецело отдаться счастливой находке. Чего только влюбленные не находят друг в друге, чего не измыслят! Маловажная черта характера или даже только способность расценивается как чудо, равного которому не найти. Как не потерять равновесие: одним махом устранено томительное чувство одиночества и сознание собственной неполноценности, нет нужды искать развлечений за стаканом вина, бесплодно ухаживать за девушками, обивать пороги театров и кино, неистово «болеть» у экрана телевизора или у футбольного поля…