Лев Лондон - Снег в июле

— Да, Василина.

— Выходит, мы ему подчинены?

— Да, Василина.

— К тому же дом еще только начат… только начат, а мы должны закончить через две недели. Но ведь это невозможно!

— Да, Василина.

— Мы очень влипли с вами, Нина Петровна.

— Хорошее слово ты освоила на стройке. Ты уже становишься заправским мастером. «Влипли»! Именно так, моя Василина. — Я попыталась улыбнуться, но, глядя на свою помощницу, поняла, что улыбка мне не удалась.

— Что же мы будем делать? — спросила Василина.

Я снова попыталась подбодрить ее, ну и, конечно, себя:

— Прежде всего возьмем у Тамары Ивановны тряпку. Вытрем стол, подоконник, полки. Он неряха, наш главный инженер. Потом… что потом, моя милая, я пока не знаю, но что-нибудь придумаем.

Василина за тряпкой не пошла. Наверное, впервые за год ослушалась меня.

— Может быть, Нина Петровна, вернемся на прежнюю работу? — Она оглядела кухню и убогую меблировку прорабской: письменный стол со следами масляной краски разных оттенков — очевидно, он по совместительству служил местом для подбора колера — кресло с изодранной клеенкой, телефонный аппарат, оклеенный кругом голубой изоляционной лентой, — при частом перемещении прорабской его, видно, не уберегли, — серые стены…

Вошла Тамара Ивановна.

— Все будет хорошо, — сказала она и улыбаясь предложила: — Может, перейдем в двухкомнатную? Выберем уже с обоями. Пойдемте, Василина.

Я осталась одна. В институте наша группа тоже перемещалась из одной аудитории в другую… Институт! Пора мечтаний, когда каждый студент думает стать крупным конструктором или построить по меньшей мере тоннель под Атлантическим океаном, как в книге Келлермана, или… да боже мой, ведь вся жизнь перед тобой! Приходил в аудиторию преподаватель сопромата. Тихий, сумрачный. Аккуратно выводил на доске формулы, которые открывали нам новый мир в напряженном материале при изгибе, сжатии, ударе. Он уходил, и весь перерыв до следующей лекции доска была покрыта латинскими буквами, круглыми, странными; приходил другой профессор — в элегантном костюме, с неизменной улыбкой. Он с ходу проводил по доске ломаную линию: «Ну что это? Кто нарисует эпюру моментов? …Молчите? Кругликова, к доске!» Я выходила, провожаемая сочувствующими взглядами товарищей. Но почему-то у доски с помощью легкой, почти незаметной подсказки профессора задача решалась быстро. «Вот видите, как просто! — с той же неизменной улыбкой говорил нарядный профессор. — Кругликова, все, садитесь… Будет из вас большой инженер. Я уже старенький, — рисуясь, продолжал он, — возьму газетку, а там Кругликова… Как вас по отчеству?» — «Нина Петровна», — подсказывал кто-то из студентов… «Вот-вот, Кругликова Нина Петровна награждается Государственной премией». — «За что?» — спрашивал кто-нибудь. «А не все ли равно? — улыбался профессор. — Ну хотя бы за новую конструкцию эллинга. Она будет такой легкой, что эллинги смогут летать вместо дирижаблей. Так, Кругликова?» — «Так, профессор». — «И вот протяну я дрожащей рукой газету своей жене: «Прочти, — скажу я, — это та самая Кругликова. У меня училась». Очень, очень мне будет приятно… Вы ведь мне позвоните тогда, Кругликова?» — «Позвоню, профессор». — «Смотрите!»

Я усмехнулась: нет, уважаемый профессор, не позвоню я вам. О чем рассказать? Нет ни легчайших конструкций эллинга, ни тоннеля под океаном. Вот сижу я в захламленной кухне — прорабской. Сейчас придут ко мне несколько бригадиров, и мы будем решать «сложнейшую» задачу: как отмалярить стандартный домишко… Нинка, Нинка! Куда тебя занесла судьбина? Как опростоволосилась! Уходить отсюда, уходить! Пока не поздно.

Пришла Тамара Ивановна и Василина.

— Нашли квартирку на третьем этаже, — бодро доложила Тамара Ивановна. — Паркет уже уложен, потолки побелили. Столик я вам свой отдам, он только немного краской испачкан.

— Немного? — переспросила я. — Это очень важно.

Василина посмотрела на меня, лицо ее помрачнело. «Вот так, моя милая, улыбаться нечему».

Когда на следующий день в обеденный перерыв я созвала бригадиров, с некоторыми из них я уже была знакома. С бригадиром штукатуров Николаем Шустиком мы разыскивали прорабскую. Он рассказал мне, что сам из Прикарпатья. Там и дом его родителей («большой дом» — сказал он). Хорошо, зажиточно живут крестьяне, но вот захотелось увидеть свет. Три года назад приехал в Москву, обучился штукатурному ремеслу. Холост. А как Василина, замужем уже? «Очень приятно», — сказал он, когда Василина отрицательно покачала головой. Сказал, что на его бригаду, все двадцать человек, можно рассчитывать. Если потребуется, они и воскресенье прихватят.

Севин, тоже Николай, по отчеству Васильевич. Как легко запомнить, само выговаривается: «Николай Васильевич». Лет под сорок, а может, сорок пять. Бригадир плиточников, маг и волшебник. Удивительно талантливый человек! Что-то не получилось с дверным замком у столяра. Тот, как водится, вовсю клял и замок, и завод, который изготовил замок, и работу свою столярную. Подошел Николай Васильевич, постоял немного: «Дай-ка, Анатолий, и не ругайся, видишь, женщины у нас прорабы. Еще перепугаются и уйдут. Что мы тогда без начальства будем делать? А? Ну-ка, подвинься». Поколдовал, ну минут пять, не больше, — замок работает. «Как это у тебя все получается?» — спросил Анатолий. Николай Васильевич только посмеялся… Машина паркетная испортилась. Исправил. Плитку кладет на пол или на стену — залюбуешься. Меня принял хорошо. Как-то даже по-джентльменски, если это слово можно применить в малярном деле. Взялась я с Василиной столик письменный переносить. Он увидел, отнял, понес сам. «Да что вы, — недовольно сказала Василина, — мы и сами можем». — «Э, нет, милая, у нас тут свои законы». Только вот попахивает от него спиртным. Это плохо!

Шалимов Андрей Михайлович — паркетчик. Небольшого роста, очень, видно, крепок. Целый день стучит и стучит — паркет стелет. Когда подошла к нему, головы не поднял, только на миг молоток задержал. И снова стучит. Мне Тамара Ивановна по секрету сказала: «Деньги он копит, жениться задумал».

Пять бригадиров по малярному делу. Все молодые девушки. Первое впечатление, что они похожи друг на друга. Но к концу дня я уже их различала. В общем, по табелю двести десять рабочих. На совещание пригласила только бригадиров.

— Вот что, друзья, — сказала я. — Меня назначили к вам старшим прорабом. Как звать? Нина Петровна. Где работала? На монтаже домов. Подробнее познакомимся позже. Собрала вас, чтобы сказать, что качеством вашей работы не удовлетворена. Спешка!.. А известно, она к добру не приводит. Примеры? Пожалуйста: бригада Николая Шустика штукатурит первый этаж. Штукатурка неровная, прикладывала рейку к стене, перепады три сантиметра. Откосы оконные не вертикальны…