Лев Лондон - Снег в июле

— Достаточно вашего слова.

Голос Федорова набрал самые высокие ноты:

— Не будет этого, слышите? Не будет! Мне наплевать, не подписывайте премии. Ходить, как нищий, по квартирам я не буду… — В микрофоне раздался щелчок — очевидно, Федоров в сердцах бросил трубку.

Именно тут очутился в кабинете Костя. Одного взгляда Косте было достаточно, чтобы понять — сейчас его выдворят из кабинета. Главное тут — кто первый заговорит.

— В приемной два посетителя, — быстро доложил он. — Дело крайне важное. Звать их: Нина Кругликова… — Костя вдруг заметил, как вздрогнул, управляющий (ах вот оно что!). — И парень с ней какой-то, — уже не спеша продолжил он. — Парень, как он выразился, где-то «вкалывал» с вами.

Управляющий зачем-то открыл папку и тут же закрыл ее.

— Я сейчас занят, — тихо сказал он.

Все это было очень интересно, Костя, многозначительно улыбаясь, смотрел на управляющего.

— Может быть… — начал он.

— Пусть зайдут, Петр Иванович, — поддержал Костю Северов.

Управляющий чуть помедлил и в знак согласия наклонил голову. Но Костю провести трудно: а руки? В таких случаях нужно смотреть на руки, они были судорожно сжаты. Теперь можно не спешить, он спокойно прошел в приемную и небрежно бросил Кругликовой:

— Можете пройти.

Она вскочила. Косте показалось, что она еще больше побледнела.

— Ну что же вы? Заходите! — повторил Костя, многозначительно глядя на Кругликову. Он явно брал реванш за ее смех.

Встал парень, взял Кругликову за руку:

— Пошли, Нина Петровна.

Они зашли в кабинет. Много бы дал сейчас Костя, чтобы снова очутиться в кабинете, но повода не было.

— Это кто, Костенька? — испуганно спросила Аглая Федоровна. Хоть и хороший человек новый управляющий, но как бы ей от всех этих хождений не влетело.

— Кто? — Конечно, следовало бы разыграть, как полагается, секретаршу, но уж больно она проста. — Невеста Важина, вот кто!

Аглая Федоровна очень всполошилась, даже вскочила:

— Невеста?! А я ее не пускала!

— И правильно делали, Важин, многоуважаемая Аглая Федоровна, будет вам за это очень благодарен. Как бы тут, знаете… — Костя приставил указательные пальцы ко лбу, — как бы тут рожки у вашего Важина не выросли.

Петр Иванович встал и вышел из-за стола навстречу. Как ни странно, глядя на Нину, он вспомнил не первый ее приход на стройку, не странные отношения, которые возникли между ними, даже не прощание у нее на квартире — он снова увидел Воронежский вокзал, тусклые фонари, беспомощно подчеркивающие темноту ночи, вагон. А когда она сказала: «Здравствуйте, Петр ИваноВИЧ!» с прежним почтительным ударением на последнем слоге, он услышал мрачный ночной перестук колес поезда, твердящий: «Кто ска-чет, кто мчит-ся под хлад-ною мглой, ез-док за-поз-да-лый…» Уже поздоровавшись, усадив их и возвращаясь к своему столу, он все слышал: «Кто ска-чет, кто мчит-ся…» Может быть, поэтому он сразу не мог сообразить, о чем идет речь.

— Петр Ива, — Алешка говорил стоя, — я не хотел подписывать, а как узнал, что вы подписали, сразу, не задумываясь, подписал, но Нина Петровна говорит, что не нужно было подписывать. А я ей говорю, что раз вы подписали, то я всегда подпишу, потому, что Петр Ива есть мой первейший и главный прораб, который поставил меня на правильный прорабский путь, с которого я, конечно, теперь свихнулся, так как переметнулся к Мирону на бумажную работу и сейчас есть заказчик, можно сказать, строитель без стройки… — Алешка внезапно остановился, набрав воздуха, продолжил: — Вот гражданин, что у вас сейчас сидит… простите, не знаю, как ваше имя-отчество?..

— Леонид Сергеевич, — ответил Северов.

— Очень приятно. С этим гражданином мы, Петр Ива, встретились на четырнадцатом. Так он посоветовал мне и Нине Петровне подъехать к вам. Вроде все, Петр Ива. — Алешка присел.

Теперь перестук колес исчез. Перед глазами Петра Ивановича возникла строительная площадка. Он невольно насторожился: вот сейчас бригадир Алешка Кусачкин скажет, что куда-то затерялась деталь В-26. Но деталь эта лежит у всех на виду, Алешка ведь спустился с монтажа, чтобы посмотреть на нового мастера Кругликову. «Что ты, не видишь, вон В-26 лежит» — так ответил ему прораб Петр Иванович… Разве два года, что пробежали, это большой срок? Нет, не большой, но как изменилось все: нет детали В-26, нет площадки, и Алешка уже не бригадир, а Нина — не выпускник института, не мастер, а старший прораб и, как сообщил всезнающий водитель, собирается замуж за Важина… О чем же говорил Алешка?

— Прости, Алексей, но я ничего не понял.

— Не понял, Петр Ива? — покровительственно ухмыльнулся Алешка. — Это бывает. Я тоже, например, не понимал, что говорил Мирон, мой начальник, их тарабарщину с Поляковым, потом начал соображать… Ну, пусть Нина Петровна объяснит, — великодушно предложил Алешка.

Кругликова выпрямилась в кресле, но Алешка не дал ей начать.

— Да, Петр Ива, ты, наверное, не знаешь, я ведь техникум закончил.

— Поздравляю.

— А помнишь, как ты, можно сказать, силком заставлял, а я артачился. Если бы не ты, Петр Ива, так бы неуком и остался. На «отлично» закончил.

— Поздравляю, Алексей.

— Выпускной вечер мы сварганили какой! Нина Петровна была, даже Важин приехал (лицо Петра Ивановича стало суше). Правда, они недолго были. Куда вы потом уехали, Нина Петровна, все собирался вас спросить?

— Я поехала домой. — Кругликова покраснела.

— Предположим, — Алешка насмешливо улыбнулся. — И тебя, Петр Ива, искал, очень хотелось, чтобы ты был на вечере.

Петр Иванович не ответил. Сейчас, после напоминания о Важине, ему стал неприятен этот визит, разглагольствование Алешки и враждебное, как ему казалось, молчание Нины. Не пора ли приступить к делу?

Алешка, очевидно, понял.

— Ты извини, Петр Ива, — Алешка уселся в кресло. — Я вроде много говорю, но очень по тебе соскучился. Думал, что тебе интересно будет узнать о техникуме.

— Интересно, но…

— Разрешите мне? — Кругликова по давнишней привычке чуть приподняла руку. — Не беспокойтесь, Петр Иванович, — почтительное ударение на последнем слоге улетучилось, — я не буду утруждать вас рассказами о себе, приступлю сразу к делу. Вы подписали письмо с просьбой назначить государственную комиссию на корпус номер четырнадцать. Почему вы это сделали? Ведь дом не готов к сдаче, еще месяц нужно работать. — Кругликова говорила резко. Дура она, дура! Еще и волновалась, когда ехала сюда. Остался он таким же сухарем, как два года назад. Алешка перед ним всю душу открывает, а он… Видите ли, не понравилось ему, что за ней заезжал Важин. Ну, заезжал и будет заезжать! И замуж она за Важина пойдет, теперь уже решила твердо.

Петр Иванович молчал.

— Я просила Алешку… Алексея Васильевича как заказчика снять свою подпись с акта рабочей комиссии, но он из уважения к вам, которое осталось от прежних времен, отказался. Вот мы и приехали сюда, чтобы вы, кто первый предложил сдать в эксплуатацию этот дом, отказались от своего предложения. Сейчас вам понятно?.. Мне, по правде говоря, не хотелось сюда ехать, но вот товарищ Северов рекомендовал… Леонид Сергеевич, я ясно все изложила?