Андрей Меркулов - Крылья земли

Вдруг раздался сигнал тревоги. В несколько секунд все были на дворе, вскочили в машину. Василию, несмотря на опасность, нравился весь этот стремительный уклад, напоминавший привычную военную жизнь — как у танкистов, когда внезапно скомандуют: «По машинам!»

Машина быстро пошла по улицам. Круто развернулась поперек движения на перекрестке, пока все застыло, пропуская пожарных. У большого пятиэтажного дома в широком переулке сгрудилась толпа; огонь был виден из окон пятого этажа; с вызовом запоздали, и пламя длинными языками вилось из окон квартиры, цеплялось за крышу. На лестничной клетке из раскрытых дверей брошенной в панике квартиры вырвался огонь и захватил стены: горела краска на стенах, нельзя было подойти. Пламя билось в дверь соседней квартиры. Василий был около рукава на улице и видел пламя, плескавшееся из окон, и дым, уже просачивавшийся из окна соседней квартиры. Вдруг на улице раздался крик: женщина в пальто, уронив сумку с покупками, что-то кричала, а ее взяли за руки и не пускали. В толпе зашумели, задвигались.

— Ребенка забыли. Девочку. В той квартире ребенок заперт. Там уже дым видать, того и гляди загорится, — говорили в толпе. — А лестница-то в огне, не пройдешь! Мать пришла с базара, а в доме пожар.

Василий посмотрел вверх: дым начинал выползать из окон квартиры, где был ребенок. Командир нервничал, смотрел на часы, ждали машину с большой раздвижной лестницей, а ее еще не было.

— Разрешите, я попробую, — сказал Василий, подходя к командиру.

— Как ты хочешь? Тут ничего не сделаешь.

— Из соседней квартиры, с другой лестничной клетки. По карнизу.

— Иди, если хочешь. Может быть, уже поздно, задохлась в дыму. Смотри, только сам будь осторожней, Плотников, — сказал командир. Он посмотрел наверх: дело было почти безнадежное. Приходилось рисковать хорошим бойцом. Может быть, сейчас подойдет машина.

Взяв с собой двух бойцов, Василий взбежал по лестнице. На верхнем этаже квартира была закрыта, вещи вынесены — это видно было по тому, что часть их валялась на лестничной клетке; но квартиру впопыхах захлопнули снова. «Чудные бывают люди, совсем теряют голову в трудное время», — думал Василий. За ключом бежать было некогда, они сломали дверь и вошли. Василий открыл окно: внизу шевелилась толпа и там же стояли машины яркокрасного цвета, но все это было видно, как бывает с пятого этажа. Василий встал на окно и посмотрел на карниз, который был шириной только в половину подошвы, — Василий ступил на карниз, все еще держась за окно; и было очень трудно сразу отпустить это окно и больше уже ни за что не держаться. Садовников, который пришел вместе с ним, перекрестил его — он был верующий. Но Василий рассчитывал только на себя, он знал, что бог не поможет. Надо было самому пройти.

Пройти надо было десять метров вдоль глухой стены; встав на карниз, Василий медленно двинулся вдоль этой глухой стены. Вниз смотреть было нельзя, но он знал, что внизу стоит толпа и смотрит на него и все смотрят молча. Сам он видел перед собой только кирпичную стену; никогда он еще не видел кирпичной стены так хорошо; он замечал в ней каждую выбоину, каждый паз между кирпичами, промазанный сероватым раствором, давно уже высохшим, покрытым набившейся в щели уличной пылью… Он очень хорошо видел эту стену, и ему казалось, что ни один кирпич в ней не похож на другой. Пройдя половину пути, он остановился отдохнуть, но сразу понял, что этого делать нельзя; и тогда он пошел дальше. Ногти, которыми он держался за стену, распластавшись на ней, давно уже были сорваны, из-под них шла кровь. В это время он вдруг почувствовал, как его со всего размаха внезапно хлестнули как хлыстом по лицу; он покачнулся, слепящая острая боль заставила вздрогнуть; а это было концом, ноги его на секунду потеряли всякую опору, — так ему казалось, — но он все же удержался, вися в воздухе почти на одних пальцах, вцепившихся в небольшую шероховатость стены… Он понял что это была искра с пожара, ударившая в щеку. Хорошо, что не в глаз. Через минуту он дошел до окна той квартиры, куда иначе нельзя было попасть. Взявшись крепко за подоконник, он, наконец, почувствовал себя в безопасности. Окно открывалось внутрь, он разбил его и вскочил в комнату. В это время ему почудился вздох — впервые он услышал, как вместе вздыхают много людей, сразу больше тысячи.

В этой комнате было совсем еще немного дыму, в других больше; Василий обошел квартиру и не нашел девочку. Сквозь дверь было слышно, как на лестнице гудит пожар. Квартира была из трех комнат с кухней, он обыскал ее всю. В комнате, где жила девочка, стояли кроватка и столик с игрушками, но ее нигде не было. Вдруг в той первой комнате, куда он вскочил через окно, он заметил, как что-то шевельнулось за длинной занавеской, — он поднял занавеску и увидел девочку лет пяти, с большими черными глазами, а может быть, они стали теперь только такими большими. Но детский страх проходит быстро, она сразу стала смотреть на него с интересом и спросила:

— Ты пожарный? Ты пришел за мной? Я знала, что ты придешь, мне мама читала такую книжку. Только мне все равно было страшно. Я слышала, как ты влез в окно, только я думала, что это не ты, а что это пожар тут ходит.

Она с любопытством потрогала пуговицы на куртке Василия.

— Мы теперь вместе будем вылезать? — спросила она.

— Конечно, вместе, — сказал Василий и почувствовал, что хочет заплакать. Он взял ее на руки, привязал себя веревкой к батарее под окном, другой конец был прикреплен к поясу; спустившись с ней на этаж ниже, через окно он вошел в другую квартиру и оттуда сбежал по лестнице вместе с девочкой.

Внизу у выхода его ждали. Мать девочки стояла около ворот, и ее держали за руки, потому что она все хотела бежать в огонь. Он отдал ей ребенка, и она даже не посмотрела на Василия, только схватила свою девочку.

Одна рука у девочки была в крови.

— Что с ней? — спросила мать.

— Это ничего, это у меня из ногтей кровь идет, — смущенно сказал Василий.

Василий пошел к своему рукаву, около которого должен был находиться по боевому расписанию; потом его послали во двор, потому что пожар все еще разрастался. Приехала машина с лестницей. Василий работал брандспойтом, стоя на лестнице во дворе, дым из окна слепил ему глаза, пламя жгло все тело сквозь комбинезон, и было все еще очень трудно. Вскоре пожар начал стихать.

В это время мать девочки опомнилась и стала искать Василия, но не могла его найти. «Мы тут все одинаковые, выбирай любого», — смеялись пожарные. Они все были очень похожи в своих серых брезентовых комбинезонах и круглых касках, выкрашенных в темнозеленый цвет. Мать ребенка подошла к командиру; он сказал ей фамилию Василия, потом пошарил по карманам и подарил девочке никелированный портсигар. Девочка на все смотрела с любопытством. Ей теперь было очень весело.