Анастасия Зорич - Встречи... Разлуки...

— Недели через две будем в Ильичевске, — сказал он.

— Значит, вы попросите мне замену.

— За-ме-ну, — с расстановкой повторил он. — Жаль. Я согласился бы всегда плавать с таким врачом, если бы…

— Вот именно: если бы. И мне хорошо было на «Иртыше». Но что поделаешь. — Она вздохнула и стала подниматься на судно.

«Иртыш» держал курс к родным берегам, и Татьяна старалась поменьше бывать на палубе. В кают-компанию приходила так, чтобы не застать там Виктора. Видеть его не хотелось.

А он, передав в пароходство радиограмму о замене для судового врача, сразу же побежал узнать, окончательно ли она решила.

Татьяна бинтовала ногу Любезнову и, увидев Виктора, удивленно подняла брови.

Он наскоро соврал о неисправности трансляционной сети. Ложь была столь очевидной, что Любезнов с ехидцей спросил:

— Почему же вы предполагаете, что повреждение именно в лазарете?

— Не дергайтесь, — строго прикрикнула Татьяна, сделав вид, будто поверила радисту.

Она закончила перевязку и сказала, что теперь Виктор Дмитриевич может заняться своими проводами. Любезнов не торопился уходить, глядя, как Татьяна убирает пузырьки с лекарствами.

— Это точно, что вы больше не пойдете с нами в рейс? — не дождавшись, пока они останутся одни, спросил Виктор.

— Мне надо вернуться в больницу, — спокойно проговорила Татьяна и отвернулась, пряча в шкаф коробку с инструментом. Стеклянная дверца отразила его решительный кивок Любезнову: «Оставь нас одних!» Тот ответил тоже пантомимой: «Уже ухожу!» и закрыл за собой дверь.

— Я так обрадовался, что ты списываешься. Значит…

— Идите, Виктор Дмитриевич, у нас на берегу хватит времени обо всем поговорить. — Она улыбнулась, и лицо его мгновенно просветлело. — В день прихода мы условимся о встрече, — пообещала Татьяна, выпроводив Виктора из лазарета.

Через полчаса она забыла о своем обещании. Радовалась тому, что скоро ступит на твердую землю, увидит такие знакомые улицы. Ворох новостей и впечатлений для Нины. Алик? Образ Алика сильно, очень сильно потускнел.

«Иртыш» слабо покачивается на встречной зыби. Ярко, по-весеннему светит солнце, а из репродукторов гремит веселая музыка.

Все готовятся к встрече с берегом, чистятся, бреются, наглаживают рубашки. Все возбуждены, громко разговаривают, громко смеются, хлопают дверьми.

Всех дома ждут. Наверное уже с утра ждут в Ильичевске жены. И супруга Николая, несомненно, приедет встретить своего капитана.

Как выглядит эта женщина? Как держится с ним? Подозревает или уверена в верности своего супруга?

А он, как он? Говорят, привычка! — вторая натура. Многолетняя, к тому же, привычка. Непросто с ней расстаться.

Надо покидать судно, где была своя каюта, дверь с ключом, которой можно отгородиться от всех, побыть наедине со своими мыслями.

— Татьяна Константиновна, скоро наш порт! — Виктор выжидающе смотрел на нее. — Вы помните свое обещание?

— Помню. Все помню, — медленно проговорила Татьяна.

Он посмотрел туда, где вот-вот должен был открыться берег и улыбнулся.

— Мы встретимся?

— Завтра вечером вы придете к нам. К нам домой.

— Завтра?! Ну да, только завтра. Мы поздно ошвартуемся. Значит, завтра вечером. Можно часов в пять?

— Да. — Ей стало немножко не по себе оттого, что она обманывает Виктора. Ведь завтра утром она уйдет в больницу, потом к Нине. А Виктору придется сидеть в обществе мамы. Дома будут многозначительно переглядываться — чем не жених?!

Виктор ушел в радиорубку, а Татьяна продолжала стоять возле борта, глядя на яркие блики, вспыхивающие на сине-зеленой воде.

Почувствовав на себе чей-то взгляд, она обернулась. На крыле мостика стоял капитан. Она улыбнулась и приветливо помахала рукой. Теперь можно. Завтра ведь ее здесь не будет. Завтра Николай Степанович станет просто знакомым.

Некоторое время он молча смотрел на нее, потом быстро сбежал по трапу и стал рядом.

— Расстаемся.

— Не понял! — Он нахмурился.

— Ведь я списываюсь.

— Ах, в этом смысле. — Разгладилась на лбу морщина. Он незаметно сжал ей руку. — Когда я тебя увижу?

— Это не от меня зависит.

— От кого же? Может, от Виктора Дмитриевича? — И криво усмехнулся.

— От тебя. И только от тебя. Если волен распоряжаться собой, — с грустью сказала Татьяна, и синие глаза ее потемнели.

— Ты завтра свободна?

— Для тебя я всегда свободна.

Первый раз они позволили себе стоять у всех на виду и говорить о своем так откровенно. Последний разговор на судне.

— Я хочу тебя видеть. Это главное. Завтра.

— В первый день тебе позволят уйти?

— Ты плохо меня знаешь.

— Может быть.

— Где?

— Где? — Не приглашать же его домой. Тогда все погибло. Сам он, вероятно, ничего предложить не может. Что же ответить? Нина! Конечно, пойти к Нине.

Она негромко назвала адрес. Только бы муж Нины не вернулся из рейса.

— Буду в шесть! — Капитан, не дожидаясь ее ответа, пошел к трапу.

Татьяна встретила Николая Степановича возле дома Нины. Вышла предупредить: сегодня день рождения хозяйки. Друзья зашли ее поздравить. И если Николай не против, то и он — давний знакомый, плававший с ее мужем, — зашел проведать Нину.

Капитан, следуя за Татьяной, не говорил ни да, ни нет. Войдя в подъезд, прижался лицом в распущенные по плечам волосы.

— Я боялась, что ты не придешь.

— Как я мог не прийти?!

Внизу раздались шаги, и Татьяна надавила кнопку звонка.

Хозяйка, открыв дверь, преувеличенно громко воскликнула:

— Николай Степанович, дорогой, какими судьбами?

— Татьяна Константиновна подсказала! — Капитан поинтересовался, дома ли супруг Нины, и огорчился, узнав, что тот в рейсе.

За столом сидели молодые люди, поднимали бокалы за тех, кто в море, за хозяина дома, который сейчас у берегов Кубы. Шутили, смеялись, никто не обращал внимания на Николая Степановича, и вряд ли кто-нибудь знал, что за столом сидит капитан.

Николай Степанович по внешнему виду гостей никак не мог определить, кто они такие. Круглолицый румяный паренек, терзавший гитару и речитативом сообщавший о своем разбитом сердце, вызвал у капитана улыбку:

— Десятый класс этот Вертер по крайней мере закончил?

— Химик, кандидат наук, — шепотом сообщила Татьяна. — И женоненавистник.

Однако женоненавистник, как заметил Николай Степанович, почему-то искал со своими партнершами по танцам уединения на кухне.

Когда выключили свет, капитан целовал Татьяну и вместе со всеми требовал: «Да будет тьма!»

Нина улучила минуту, спросила Татьяну:

— Как же все-таки капитану удалось вырваться из домашнего плена?

— По-видимому, ему слепо доверяют.

— Может, помочь прозреть?

— С ума сошла! — испуганно воскликнула Татьяна.