Петр Капица - Неслышный зов

— А как же набивать руку?

— Ты прав, практиковаться надо с раннего возраста, а всерьез писать, когда опыт обретешь и определишь свое отношение ко всему окружающему… и когда потянет поделиться мыслями. Надо только не отступать, а фанатически бороться за осуществление своих мечтаний. И помни другое: писательская деятельность всегда под всеобщим вниманием и судом. Всякий норовит писателя учить. Надо уметь переносить чрезмерные похвалы и охаивание. Думай больше о читателях, а не о критиках. Читатель похож на футбольного болельщика. Придя на стадион, он желает чувствовать себя победителем, хотя и не участвует в борьбе. Вот почему он не прощает игрокам ошибок, требует полной отдачи сил. Сердится на нерасторопных и невезучих. Хотя сам, наверное, не попал бы в пустые ворота. Читатель с такой же требовательностью ждет от писателя ярких и смелых поступков, острой сатиры, тонкого изображения, так как ему кажется, что он участник описываемых событий, что он и есть тот смелый человек, бесстрашно выступающий против грубой силы, принуждения, несправедливости. Читатель ничего не прощает, если ты не потрафил ему.

— А если этот читатель не единомышленник? Мне наплевать на него, — возразил Роман.

— Сумей и на него воздействовать глубиной твоих убеждений, перетащить на свою сторону. Я не очень люблю Достоевского. Заболеваю, когда попадаю в мир его героев, бросаю на время чтение. Но я ощущаю огромное воздействие гения, который не является моим единомышленником. Он не боялся оттолкнуть читателя, он навязывал свои идеи.

— Так что — не обязательно надо ублажать читателя?

— Если у тебя есть силы сопротивляться — иди против течения к заветному маяку. Для этого понадобится опередить свой век и сделать открытия для будущих поколений. Но мы забрались в дебри. Давай снизимся к вашей работе. Это современно, но еще не художественная литература, а скорей журналистский поиск, нащупывание выразительных средств. Если молодежное издательство примет, то пусть печатает. Но вторую книгу писать в такой манере не следует… И парой писать незачем. Зачем тебе Кичудов? Ищи самостоятельно только свою тропку. Да, кстати, принес старую повестушку?

— Приволок. Только она сильно помарана… и не вся чепуха вытравлена.

— Ничего, разберусь. Оставь на недельку. Буду читать не спеша, с карандашом. Люблю пометки делать. Видно, редакторский зуд не прошел. Все же давай чайку сгоношим, — вдруг предложил Георгиевский. — А то что-то в горле запершило.

Они вместе пошли на кухню, разожгли примус и поставили на него чайник.

К чаю, кроме сухариков и клубничного варенья, Мокеич ничего не нашел. Они черпали варенье из банки ложками, пили чай без сахара и говорили обо всем, что приходило на ум. Неожиданно Мокеич, внимательно вглядываясь в Романа, спросил:

— Как ты думаешь, изменяет мне Сусанна или нет?

В ожидании ответа он как-то напрягся, точно ждал удара. А у Романа все внутри сжалось: «Сейчас по лицу и глазам прочитает мои мысли. Надо не дрогнуть, выдержать взгляд. Впрочем, я не обязан отвечать на вопросы, порочащие женщину. К тому же, как можно изменить человеку, которого не любишь? Скорей она изменяет мне, раз живет с ним под одной крышей!»

— Не знаю… И знал бы — не сказал, она мой друг, — ответил Роман. — Хотя не раз приходилось ее спасать от настойчивых ухажеров.

— Спасибо, если выручал. Она ведь тебе симпатизирует. — И он опять принялся буравить Романа зрачками. — Понимаешь, из-за болезни или чего другого на душе неспокойно. Какой я ей муж!

В это время в наружных дверях повернулся ключ.

— Она, — узнал Мокеич. — Забудь наш разговор, — попросил он. — Не было его, понимаешь?

Роман кивнул головой в знак согласия.

Сусанна вошла порывисто, словно гонимая ветром, и внесла в комнату свежесть улицы. Увидев Романа, удивилась:

— О, у нас гость! Что ж ты его пустым чаем угощаешь? Давайте начинать все сначала. У меня есть ветчина, пирожки и сырковая масса.

Выложив все покупки на стол, она захватила чайник и ушла на кухню заново заваривать чай.

— Что бы я делал без нее, а? — спросил Мокеич, как бы прося помочь ему сохранить Сусанну.

Лена Рубинская, словно по задуманному плану, постепенно становилась городской знаменитостью. Она активно выступала на всех слетах легкой кавалерии и диспутах. Лавры Александры Коллонтай, писавшей по вопросам любви, не давали ей покоя. Какими-то путями она добилась, что комсомольская газета «Смена» напечатала интервью с ней:

«К о р р е с п о н д е н т. Не пугает ли вас, Лена, что, заняв бескомпромиссную позицию, вы останетесь в одиночестве?

Р у б и н с к а я. Не пугает. Так называемое одиночество в мои студенческие годы даже полезно. Оно заставляет рассчитывать только на себя, в себе находить главную силу, а действовать в коллективе. Я не знала и не знаю одиночества. Наверное, потому, что всегда думаю об общественном благе, а не о своем.

К о р р е с п о н д е н т. К нам приходят письма, в которых девушки спрашивают: «Как быть, если никто из парней не интересен, а мне пора замуж. Что посоветуете?»

Р у б и н с к а я. Я не понимаю, что такое «пора». Никогда не поздно связать себя замужеством. Ни одна девушка не будет счастлива, если пойдет на компромисс только потому, что ей «пора». Надо пересмотреть взгляд на неженатых людей как на неудачников. Это чаще всего целеустремленные смельчаки. По себе знаю: если ставишь перед собой цель и добиваешься успеха, то тебе не до замужества, счастье в другом.

К о р р е с п о н д е н т. Вы утверждаете, что студент обязан сдерживать свои чувства до окончания института. Не противоестественно ли это, не ведет ли к рационализму?

Р у б и н с к а я. Я жалею людей, которые становятся рабами своих страстей. Так называемая любовь чаще всего состоит из эмоций, которые весьма быстро испаряются. За истинную любовь многие принимают ее обманчивых двойников — вожделение, тягу к противоположному полу, юношеское томление, жажду удовольствий, распущенность, стремление испытать неиспытанное. Я бы не ориентировала молодежь даже, на истинную любовь. Может, ее и не будет в чьей-нибудь жизни. Люди не обязательно встречают тех, кто им необходим. Руководить нами должен разум, а не эмоции. Поэтому верю в то, что самое сильное чувство не заставит меня превратиться в покорное и слепое существо, готовое жертвовать всем достигнутым. Я за полноценное существование, независимо от внешних обстоятельств. Я за личность, которая не ожидает милостей судьбы, а сама творит свое счастье — достижение намеченной вершины. Мы же не барышни тургеневских времен, ждущие счастливого брака, а равноправные строители социализма. Великое будущее должно вести нас по избранному пути».