Мирмухсин Мирсаидов - Молнии в ночи [Авторский сборник]

«Да она же слепая! — догадалась Фарида, — Как же я сразу-то не поняла? Бедняжка!..»

Слепая повернулась к дому, крикнула:

— Мама!.. Идите сюда. К нам — гостья.

Из дому вышли женщина средних лет, ее можно было принять за сестру слепой. Фарида смутилась: слепая, судя по всему, была моложе нее, а она назвала девушку «хола» — «тетушка». Как же старит человека слепота!..

Фарида поспешила исправить свою оплошность:

— Как вас зовут, сестренка?

— Халида.

Со двора было видно колхозное поле, расцвеченное пестрыми платьями сборщиц хлопка. Поле, раскрывшийся хлопчатник, ловкие движения женщин — все было прекрасно!.. А Халида лишена возможности любоваться этой красотой, участвовать в общем труде. Сестренка, сестренка, а ведь ты тоже — хозяйка этих полей!

Мать Халиды рассказала, что еще в трехлетнем возрасте девочка начала терять зрение. Врачи только сокрушенно покачивали головами: поврежден хрусталик, болезнь неизлечима. И Халида, смирившись с судьбой, перестала ходить по врачам. Но росла она доброй, любознательной, слушала радио, горячо интересовалась всем, что происходило на свете.

— Я помню солнце, — сказала Халида. — Как выйду из дому — так чудится, что снова его увижу…

У Фариды от этих слов защемило сердце. Она не была окулистом и все же посмотрела глаза девушки. Прощаясь, пообещала привести хорошего глазного врача.

Свое обещание Фарида выполнила на другой же день: пришла к Халиде с пожилым, опытным врачом. После тщательного осмотра он о чем-то посовещался с Фаридой, так, чтобы его не поняла больная. Вид у врача был строгий и озабоченный. А Фарида, уходя, ободряюще улыбнулась девушке, хотя та и не могла видеть ее улыбки.

Через неделю она снова наведалась к слепой и вскоре стала в доме своим человеком.

Однажды, присев перед Халидой на корточки и взяв ее за руки, она сказала:

— Халидахон, сестренка, мы тут посоветовались… Ты должна лечь в клинику. Доктор — помнишь его — предполагает, что у тебя глаукома, помутнение хрусталика. Теперь эту болезнь вылечивают.

— И я… буду видеть? — взволновалась девушка. Фарида почувствовала, как у нее дрожат пальцы.

— Надо надеяться. Но придется полежать в клинике не меньше месяца.

— Да я… я на все готова, только бы опять увидеть солнце! Увидеть, а там хоть умереть…

— Ну, ну зачем же умирать?.. Тогда лишь и жить!

Девушка вдруг уронила голову на руки и разрыдалась. Фарида наклонилась над ней, заглянула в незрячие глаза — в них стояли слезы.

— Сестренка! Да у тебя слезы на глазах!.. Значит, наши предположения верны — тебе можно вернуть зрение. Ты ляжешь в клинику ТашМИ, там замечательные профессора. Я сама поведу тебя туда.

Фарида была еще неопытным врачом, но умела найти путь к сердцу больного. Ей верили — поверила и Халида.

Фарида рассказала о ней своим старшим подругам из глазной клиники — Тулкуной, Оксане и другим бывшим однокурсницам — все приняли живое участие в судьбе слепой девушки. Вместе с подругами Фарида добилась, чтобы больную осмотрели лучшие специалисты клиники. С жаром доказывала она, что Халиду можно вылечить — она сама готова была отдать свой глаз, лишь бы Халида увидела солнце! Врачи, профессора улыбались — так радуются полководцы отваге солдата, хотя он, может, и нарушил устав… Отвечали они, правда, уклончиво:

— Наш долг — помочь девушке…

— Посмотрим, что покажут анализы…

А про себя думали: «Большое, доброе сердце у Фаридахон — как не пойти ей навстречу?»

И вот Халида в клинике. Ее поместили в палату, где лечащим врачом была Тулкуной. Халида привязалась к врачу — голос Тулкуной напоминал голос Фариды, в нем теплилась такая отзывчивость! Халиде было приятно, когда доктор дотрагивалась до ее руки, щупая пульс; касалась ее глаз — какие это были мягкие, чуткие прикосновения!.. Однажды она услышала, как кто-то спросил врача: «Как дела у вашей смуглянки, Тулкунойхон?», и та ответила: «У Халиды? Отличные. Скоро можно будет оперировать». Так Халида узнала, что она смуглянка, хотя и представить не могла, что это за смуглая кожа…

А потом, как от нее ни скрывали, Халида узнала, что одной женщине из их палаты сделали операцию, а зрение так и не восстановилось… Девушка совсем пала духом. Все ее надежды рушились! Но ее окружали такой заботой, и в голосе Тулкуной, когда она говорила о предстоящей операции, звучала такая спокойная уверенность, и врачи с помощью самых тонких и точных медицинских приборов так тщательно проверяли ее глаза, сердце, общее состояние, что Халида вскоре приободрилась: все думают о ней, все об одном хлопочут — как бы вернуть ей зрение… Как же не верить этим людям? Халида понимала, как трудно им приходится: сорвать завесу с ее глаз — все равно, что рассеять темные, плотные тучи, закрывшие солнце! Но меч науки — могучий и острый, он может, как масло, рассечь самую твердую сталь!

Операцию Халиде делал главный врач клиники, старейший хирург-окулист. Ему ассистировали Тулкуной и Оксана.

А в вестибюле клиники, застывшая, словно изваяние, сидела в ожидании мать Халиды.

Через некоторое время — женщине казалось, что миновала вечность, — к ней сошла Тулкуной, обняла ее, сказала, что операция прошла успешно. Женщина только вздохнула с надрывом…

Спустя несколько дней Тулкуной сняла повязку с глаз Халиды. Она повернула девушку лицом к широкому окну, из которого лился поток света.

— Открой глаза, Халидахон. Фарида говорила, что ты помнишь солнце… Посмотри в окно!

Халида усилием воли открыла глаза и испуганно вскрикнула:

— Ой, что это?!

Тулкуной крепко держала девушку за плечи:

— Это солнце. А теперь повернись ко мне. Видишь меня?..

Смутно, словно сквозь дрожащую пелену, Халида увидела перед собой черные глаза Тулкуной, подобные виноградинкам чараса, опущенным в воду… Потом из тумана выступили тонкие брови, все лицо врача…

— Вижу… Вижу!.. — взволнованно прошептала девушка.

— Что ты видишь?

— Вижу… Солнце! — Халида ласково, с любовью, провела рукой по лицу Тулкуной — первому открывшемуся ей лицу…

Тулкуной улыбнулась:

— Это я, Халидахон!

— Вижу… Вас вижу! — глаза у девушки были широко открыты. — А Фаридахон похожа на вас?.. Она похожа на вас, да?

В это время в палату вошел профессор с двумя женщинами в белых халатах. Одна из них была Фарида. И удивительно — Халида сразу ее узнала…

По обе стороны дороги, ведущей к котловану строящейся ГЭС, — металлические конструкции, части турбин, беспорядочно наваленные друг на друга ящики. Все ждало своего часа… Высоченные подъемные краны напоминали огромные корабельные якоря. Справа от них — склады, гаражи. И всюду холмы вынутого грунта.

Тут-то и работал Алиджан — бетонщиком. Он загорел, кожа на лице, плечах, руках облупилась, обветрилась. На ладонях — мозоли…