Анатолий Чмыхало - Половодье. Книга вторая

— Мы и так всех позабирали! — крикнул Волошенко.

Резким жестом Мефодьев остановил Семена. Дай, мол, человеку высказаться, потом уж все обсудим, как следует.

— Решением областного Совета все фронты и армии объединяются. Главнокомандующим утвержден товарищ Мефодьев…

В комнате одобрительно загудели. Армия любила своего командира. Бесстрашный, справедливый — другого не надо. Сам Мефодьев смущенно отвел взгляд от Куприяна.

— Армия Гомонова подчинена ему на правах корпуса. Из взводов и сельских дружин формируются полки. Военные вопросы доверены главнокомандующему и его штабу. Однако обо всех важных мероприятиях просим ставить в известность областной Совет. У меня — все.

— Очень верное постановление! — воскликнул Антипов.

— Не совсем так. Разбросанность фронтов и… — хмуро начал Рязанов.

— За одно дело воюем, за одну власть — Советскую, — оборвал его Петруха. — И нельзя нам жить, чтоб каждый сам по себе. Правильно, хлопцы?

Рязанов покосился на главнокомандующего. Забыл ли Мефодьев недавний разговор и согласится ли с областным исполкомом? Тогда, кажется, Рязанову удалось его убедить в нецелесообразности объединения армий. Неужели он теперь переменит свое решение. Нет, это не в характере главнокомандующего!

— Вот это будет армия! — вскочил со стула Роман.

— Об чем тогда говорить. Я не против. Завтра же начнем переформировываться, — озабоченно сказал Мефодьев.

В штабе засиделись до вторых петухов. А утром поскакали в села гонцы. Они требовали срочно отправлять бойцов в Сосновку, Покровское и Галчиху, где организовывались партизанские полки. Собиралась грозная сила.

Откинувшись в кресле, Колчак неподвижным взглядом смотрел в потолок на тускло посвечивающий плафон. Его лицо было бледным, лишь у скул кружками разлился нездоровый румянец. Тонкие руки уперлись в край стола, словно хотели отбросить вместе со столом груды телеграмм, донесений, шифровок. Хотели, но не могли. Эти бумаги очень нужны адмиралу. Он снова вопьется в них взглядом и что-то скажет Комелову. Надо только немного обождать. Адмирал думает.

Адъютант верховного сидел напротив, листая папку с последними приказами Колчака. Вот приказ о снятии с должности начальника сообщений ставки и тыла генерала Касаткина и коменданта станции Омск поручика Рудницкого. Оба замешаны в крупных денежных махинациях. В этом же приказе говорится о взяточничестве чиновников министерства продовольствия и снабжения, которое справедливо называют в Омске министерством удовольствий и самоснабжения.

Комелов уже не верил в силу приказов верховного. Они ровным счетом ничего не изменяли. На место Касаткина и Рудницкого придут другие, кто будет мошенничать столько же, если не больше. Даже приказ о замене Лебедева генералом Андогским, по существу, не влияет на фронтовые дела. Победа под Пресновкой, которую одержал корпус казаков атамана Иванова-Ринова, никак нельзя поставить в заслугу Андогскому. Просто пришло большое подкрепление. В одном Сибирском казачьем войске призваны тридцать восемь возрастов. Такого не было за всю историю казачества. Мобилизованы все способные носить оружие иркутские казаки и шестнадцать возрастов енисейских казаков.

Наконец, Колчак перевел взгляд на адъютанта и улыбка оживила его лицо.

— На Архангельском фронте взят город Онега. Генерал Юденич перешел в наступление на Лужском направлении, — ровным голосом сказал Колчак. — Наконец, большевистский ВЦИК и Совет Комиссаров объявили меня вне закона. Приятные новости. Кстати, Михаил Михайлович, вы поинтересовались Блюхером?

— Да. Это командир пятьдесят первой дивизии красных. Сам он рабочий. Безусловно, храбр и талантлив, как полководец, — ответил Комелов.

— Вы всегда даете людям восторженные оценки. Если послушать вас, то что ни командир у большевиков, то талант, выдающаяся личность. Я соглашусь с вами, что у них есть настоящий, большой полководец. Это — Фрунзе. Только он мог разгадать замысел Челябинской операции и вовремя двинуть на помощь Тухачевскому третью армию. Он спас войска Тухачевского от полного разгрома.

— Блюхер очень популярен у большевиков. О нем говорят обычно: «Блюхер выручит нас», «Блюхер прорвет фронт». Это — любимец Ленина.

— Предположим, что вы правы, — согласился Колчак. — Но сейчас создалась очень благоприятная ситуация. Если все лето мы отступали, то теперь роли поменялись. Красные откатываются к Уральскому хребту. Вероятно, это стратегия нового командующего Восточным фронтом красных Ольдерогге. — Губы адмирала скривились в лукавой усмешке.

— Уральские беженцы уже собираются домой.

— Нашим знаменем должно быть упорство. Любой ценой необходимо продолжать наступление. Если до октября большевики не усилятся против Деникина, он возьмет Москву. Что у вас, Михаил Михайлович? Оставьте, я подпишу… В армии уже не единичны случаи заболевания тифом. У Лохвицкого и Пепеляева они принимают массовый характер. Свяжитесь с Дитерихсом и фронтовым лечебным управлением. Пусть принимают самые энергичные меры. Тиф может оказаться губительнее большевистских пуль.

Когда за Комеловым мягко закрылась дверь, Колчак вдруг спохватился, что не сказал ему главного. Адмирал никогда не страдал рассеянностью. Наоборот, он бывал собран и абсолютно точен в мыслях, в поступках, в речи. Что же это? Симптом старости, первый ее звонок? Рано, ему еще всего сорок пять. А может быть, уже сорок пять? Вероятно, он просто переутомился за последние, очень тяжелые для него, дни. Экспедиция в Ледовитый океан теперь кажется ему курортом. Впрочем, курорт — это ласковое море с рыбачьими лодками до самого горизонта, теплый ветер и яркие цветы, много цветов. Или маленький японский городок Никко, где Колчак отдыхал с Анной Васильевной год назад. Его призвали в Россию англичане. Генерал Альфред Вильям Фортефью Нокс. Кстати, он хорошо спит, мистер Нокс. Он всегда хвастается своим крепким сном. Его нервы в порядке.

Колчак резко встал и отошел к окну. Армии необходима помощь в вооружении и обмундировании. Очень нужно теплое белье. Нужны оборудование для лазаретов и медикаменты. Англия и Франция должны доставить в Сибирь все это как можно скорее.

Колчак позвонил и широким жестом пригласил за стол вошедшего Комелова. Заговорил, жестко чеканя слова:

— Пишите, Михаил Михайлович. «Лондон, Уинстону Черчиллю, военному министру Великобритании. Омск, 16 сентября девятнадцатого года. Считаю отрадным долгом выразить Вашему превосходительству глубокую признательность за ту материальную и сердечную поддержку, которую Великобритания неуклонно оказывала нашей армии, ныне собравшейся с силами и перешедшей в решительное наступление против врага. Александр Колчак, верховный правитель России». Все. Телеграмма должна быть доставлена в Лондон срочно. Для этого используйте все каналы связи.