Виктор Логинов - К отцу [сборник]

У Юльки озорно засветились глаза.

— Хочешь посмотреть моего женишка, Сережа?

— Да хотелось бы, Юлечка.

— Ладно. Только звать его не надо. Он сам придет. Он водку за версту чует. Да вон он идет! Идет, мой голубчик! — Юлька недобро засмеялась. — Что я говорила? Учуял, учувствовал!

— Легок на помине! — Авдотья Емельяновна как будто не обрадовалась, но побежала к двери встречать. — А-а, Валентин Иваныч! Заходите, заходите, пожалуйста! Ничего. У нас гости, Сергей Васильич, нашей Машутки Князевой родной сынок!

Юлька вздохнула, печально посмотрела на Сергея, встала и ушла в соседнюю комнату.

— Извиняюсь! — громко, по-хозяйски сказал на пороге широкоплечий парень в выгоревшей майке и штанах с пузырями на коленях. — Не помешал? Я прямо с предприятия. Еще раз извиняюсь, не переоделся.

— Ничего, в самый раз, в самый раз к обеду поспели, ничего, присаживайтесь! — Авдотья Емельяновна вытерла фартуком табуретку.

— А раз так, примите и мою подружку, — Валька вытащил из кармана пол-литра водки и поставил на стол рядом с бутылкой массандровского муската. — «Здравствуйте! Разрешите быть знакомым: Валентин Иванович, технический работник. — Он протянул руку через стол. Ладонь была широкой и мясистой. Сергей крепко сжал ее. Валька невольно поморщился, красный нос его стал шире, ноздри раздулись. Сергей хотел извиниться, но Валька, сделав вид, что ничего не произошло, приветливо продолжал: — Значит, с юга, из жарких стран, пустыней Дагестана? Хорошие, говорят, там… как их… арбузы!

Валька был плешив. Довольное и добродушное лицо его лоснилось от пота. Он беззастенчиво разглядывал и, кажется, оценивал Сергея, даже заглянул под стол: наверное, любопытно было, какие у гостя ботинки. Наконец осмотр был закончен, последовал вопрос:

— И надолго к нам?

— Да нет, — ответил Сергей, — дня на три.

— Чего же торопиться? Погостили бы, погостили. Все дела не переделаешь: вчерашние-то на завтрева остаются, а потом пропадают, как и не было.

— Как и не было, как и не было… — поддакнула Авдотья Емельяновна.

— Извиняюсь, по какой линии работаете, Сергей Васильевич? — продолжал Валька.

— Я инженер, — неохотно отозвался Сергей.

— Смежные, значит, у нас профессии, близкий профиль, очень рад, — сердечно улыбнулся Валька. — Ну так что же, выпьем? Под такую закуску грех не выпить. Рыбку-то почем брал? — Валька зубами сорвал с бутылки металлическую головку, уверенно разлил водку в стопки, подставленные услужливой Авдотьей Емельяновной. — Юлька-а-а! — крикнул он. — Ты что там прячешься? Вылазь.

— Да ничего, она пообедала, Валентин Иваныч.

— Ну так что? Ей поправляться надо, пусть мясо нарастает. Выйдет замуж, два раза обедать заставлю, я тощих не люблю, — Валька подмигнул Сергею. — Ну, дай бог, не последнюю!

— Простите, — остановил его Сергей. — Если вы не против, я налью себе муската.

— Интеллигентское винишко? Ну, дело вкуса. Мы, например, по-рабочему, белое с устатку потребляем. Белое, оно здоровее, энергии в нем больше.

— Больше, Валентин Иваныч, больше…

Сергею вдруг стало весело. Он вонзил штопор в пробку, потянул. Вылезая из горлышка, пробка туго чмокнула.

— Юлечка! — позвал Сергей. — Ты же хотела выпить. Вино разлито.

И Юлька тотчас же появилась в проеме двери, подошла и села рядом с Сергеем.

— С тобой выпью, Сережа! — подняв стопку, она подержала ее в воздухе и не торопясь выпила, как показалось Сергею, с наслаждением.

— Вот это я люблю! — воскликнул Валька. — Люблю в Юльке уважение к родным, даже дальним. Со мной можешь когда и не пить, но с го-остем!.. С ним и поцеловаться не грех даже при стечении народа. Это я в ней уважаю, — и он осторожно притронулся своей рюмкой к рюмке Сергея.

— Доносчики работают, — сказала Юлька и засмеялась.

— Ну, Юля, зачем же так? — ухмыльнулся Валька. — Ты же у меня не набедишь, я тебя знаю.

— Спасибо, Валя, за доверие.

Валька выпил водку, крякнул, прищурил один глаз. Поднял вилку и клюнул ею в ломоть севрюжины. Съел кусок и облизал пальцы.

— Хороша закусочка! — похвалил он. — У нас в Александрове не бывает, не доходит до массового потребителя. Где добывают-то? Под небом Дагестана? В тех, я полагаю, краях?

— Спасибо, Сережа! — сказала Юлька. — У меня дела. — Она встала и вышла.

— Хороша девка, а? — подмигнув Сергею, проговорил Валька. — В Александрове таких раз-два — и обчелся. А как меня любит, у-у! Только вида не показывает. Я ее как миленькую раскусил.

— Да? — проронил Сергей.

— Как пить дать! Я ее берегу. Полагаю, такая уж у нее натура. А я, по правде сказать, это люблю. Мне это интересно. Повожжаться, поухаживать. А что? Нежные чувства мы тоже понимаем, не только нажать, но и уступить девушке можем. Нам это не к спеху! — он засмеялся. Зубы у него были белые, крепкие. — А что? Правду я говорю, Авдотья Емельяновна? Я хочу как лучше, по-честному. Под руку свою Юльку свожу в парк и приведу в целости и сохранности. Так я говорю, Авдотья Емельяновна?

— Да ничего, мы на вас, Валентин Иваныч, надеемся, — неуверенно подала голос хозяйка. Пить и есть она не стала и сидела молча, время от времени поддакивая. — Отец-то уж вот как вас уважает!

— А что, мы с ним находим общий язык! Семья у вас, я полагаю, хорошая, деловая, у меня родня тоже крепкая, отец — пенсионер, брат — начальник цеха, сестра — ткачиха. Рабочая династия — основа основ, фундамент. Я с Юлькой припеваючи буду жить!

Валька уже выпил две стопки и наливал третью. Широкий нос его стал ярко-розовым, вспотел, разбух.

— Вернее, припиваючи вы будете жить, — с усмешкой заметил Сергей. — При-пи-ваючи.

Вальке это понравилось. Он захохотал. Тихонько засмеялась и Авдотья Емельяновна.

— Молодец! — Валька хлопнул Сергея по плечу. — По-нашему жизнь понимаешь, по-нашему! Я полагаю, мы найдем общий язык. Выпей водочки. Со знакомством!

— Нет, — сказал Сергей, — я выйду.

— Головокружение? Ну, освежись, освежись. Авдотья Емельяновна! За родственные связи! За нашу будущую жизнь!

Сергей вышел на крыльцо. Вслед за ним выскользнула и Юлька.

— Ну, как женишок? — тихо спросила она.

— Что, Андрей Васильич заставляет?..

— Он неволит, — вздохнула Юлька.

— Понимаю…

— Иде-ет! — выдавила Юлька.

К калитке подходил согнувшийся под тяжестью рюкзака, улыбающийся дядя Андрей.

— Отцы родные, Серега, а я думал, ты пообещал только!..

Было десять часов вечера, а на улице еще не стемнело. Сергей лежал на сеновале затылком на ладонях и видел в распахнутую дверцу розовый, с отблеском зари, купол монастырской церкви. От запаха свежего сена у Сергея кружилась голова. Он дышал и не мог надышаться. Но такое уже было в жизни Сергея, он опять возвращался в прошлое. Восемнадцатилетним парнем он вот так же лежал на этом сеновале, и тоже так пахло сено, и купол церкви был таким же розовым.