Семен Ласкин - На линии доктор Кулябкин [Сборник]

— Значит, остается принять опоздание за благо. Считайте этот факт подарком судьбы: так кому-то нужно.

— Кому? — не удержалась Галина Сергеевна.

— Вам. Мне. Всем в этом поезде.

— Вам, может, и нужно, — раздраженно сказала Галина Сергеевна. — А мне — ни к чему.

— Кто знает, кто знает, — говорила девушка с теми же интонациями. — Время покажет.

Галина Сергеевна спрятала в чемодан книгу и, не оборачиваясь, сказала:

— Я в таких опозданиях привыкла видеть только железнодорожное разгильдяйство. Платили бы пассажирам по рублю за минуту, научились бы не опаздывать… — Она бросила на соседку насмешливый взгляд: — А так слишком просто получается со счастьем. В жизни другое: придет поезд или опоздает, счастье тут ни при чем. Худое и без поезда произошло бы.

— У меня на этот счет свое мнение, — сказала соседка. — Я фаталистка, — она затянулась снова, разогнала дым рукой.

На повороте поезд закачался сильнее, загрохотал. Навстречу вагону плыли электрические провода, перекинутые через коромысла высоковольтной линии. Мальчишки-лыжники выкатили из-за насыпи, остановились, замахали палками, провожая состав.

Перестук стал тише, вроде бы успокаивал готовые разгуляться нервы. Ждет ли? Ждет, ждет, должен ждать. Но вдруг — вот в чем права эта девица — произойдет непредвиденное? Разве не может такое случиться? Может.

Нет, не сама подумала, колеса сказали: может, может, может…

В Николая она верит, хоть мягок, верно. Но ведь уехал однажды, бросил жену, решился. И еще было другое, важное для нее. Месяц назад вынула из ящика открытку. Поздравительную, ноябрьскую. А там… ни слова. Вот это и взяло верх…

— Сколько не виделись? — спросила девушка, не умея молчать.

— С кем?

— С тем, к кому торопитесь?

Она засмеялась, выказав свою проницательность. Галина Сергеевна посмотрела на девушку. Отвечать или нет? И сказала не очень охотно:

— Два года.

— Порядочно.

— Много, очень много, — неожиданно для себя заговорила Галина Сергеевна. Она вдруг подумала, что молодые оказываются опытнее таких вот, как она. А что, если выложить все чужому человеку? Рассказать — и пусть здесь же и утонет. Выговориться — тоже лекарство.

Она стала рассказывать свою историю, не глядя соседке в лицо, отворачиваясь, стараясь не встречаться с ней взглядом. Слишком большая между ними разница в возрасте, чтобы признаться самой себе, что ждет она совета от этой девушки. Познакомились как? В детском садике. Да, детей провожал, потом стояли в коридоре, разговаривали, долго ничего не было.

Как решили? На Севере был филиал их конструкторского. Сначала она поехала, затем он, вроде бы в командировку, а сам договорился с начальником, его и перевели.

Чем кончилось? Не кончилось, а оборвалось. Еду, должны встретиться… А тогда? Приехала моя мать, уговорила его вернуться к детям…

— Надо же! — удивилась девушка. — Во имя чужих детей своей дочери жизнь разрушила. Такого я еще не слышала…

— Я на мать не сержусь… — сказала Галина Сергеевна. — Только от ее действий счастливых не прибавилось, разве его жена, жуткая баба, выгадала.

Девушка вынула зеркальце, осмотрела себя. Заметила намечающийся прыщик, поплевала на кончик платка, потерла. Нет, капелька гари. Вздохнула, попудрилась.. — Может, и хорошо для него, что жуткая. Думаете, всем мягкие нужны? Природа разного требует. Он вначале порыпается, а потом будет всем говорить, что со своей женой прекрасную жизнь прожил, первейший она ему друг…

За окном плыли пятиэтажные каменные коробки пригорода, промелькнул цементный завод, — пейзаж, за которым так напряженно следила Галина Сергеевна, уже жалея о разговоре, о ненужной своей откровенности.

Дверь распахнулась, и проводница тонким, пронзительным голосом выкрикнула:

— Подъезжаем, девоньки! Город-герой!

Галина Сергеевна вскочила, стала надевать пальто.

Девушка тоже поднялась, защелкала замками чемодана.

В проходе вагона они опять стояли рядом, но теперь молчали. «Сама виновата, — думала Галина Сергеевна. — Зачем начала, чего ждала? А теперь только стыдно…»

По перрону катили свои тележки носильщики, торопились отъезжающие с чемоданами и баулами, поезд еле полз, проходя последние метры.

Девушка застучала кулаком по стеклу, засмеялась, — на платформе стоял окоченевший худенький лейтенантик с такими же окоченевшими живыми цветами, добытыми в декабре, видно, невероятными стараниями.

— Мой на посту! — с гордостью сказала девушка и, совершенно забыв о недавнем рассказе Галины Сергеевны, поинтересовалась: — Вас тоже встречают?

Перехватила испуганный взгляд, махнула рукой.

— Ой, это я так, от радости… — И опять с сочувствием: — А может, лучше вам и не встречаться?

Лейтенантик прилип к стеклу, сверкал зубами, светился. И вдруг, сообразив что-то, бросился к выходу.

— До свидания! — крикнула соседка. — Надо спешить. А то мой в тамбур полезет, перетолкает всех. — Подняла руку, помахала Галине Сергеевне. — Видите, — засмеялась, как бы обобщая, — опаздывать-то лучше, когда любят…

День получился отменный! Везде поспели: и в кукольный театр, и в кафе-мороженицу, и в цирк на дневное представление.

Смотреть на хохочущего ребенка — одна радость.

Люди улыбаются, а Соня счастлива — все ее принимают за мать. «Ксаночка, — думает Соня со вздохом, то и дело поглаживая девочку, — если бы папа увидел, если бы понял все… Как хорошо бы нам было…»

Домой пришли к вечеру. Дуся носилась из кухни в комнату, а Ксана бегала за ней, рассказывала про клоунов. Накрыли на стол. Соня неожиданно заупрямилась, стала говорить, что спешит, дела у нее появились, а какие дела могут быть вечером?

— Свидание ответственное! — говорила Соня со смехом. — Не могу, тетя Дусечка, в другой раз побольше съем.

— Да какое же у тебя свидание? — волновалась Дуся. — Неужто нашла кого?

— Кабы так! — качала головой Соня. — Деловое свидание. Де-ло-вое!

Она поцеловала Ксану, пообещала прийти утром.

— У нас и на завтра программа! С утра начнем путешествовать — я отпуск за свой счет взяла.

— Завтра Галина приедет, не знаю — идти ли встречать?

— Зачем, тетя Дусечка? Сама доедет, — как-то торопливо сказала Соня.

Дверь за ней громко захлопнулась. Дуся вернулась на кухню, поглядела в окно. Соня куда-то бежала, видно, опаздывала. «Кто-то и правда ждет! Может, серьезно? — Она с недоверием покачала головой. — Дай-то ей бог…»

…Ужин Дуся приготовила редкостный. Для внучки, для гостьи своей дорогой, все брала с праздничного стола. Соленой рыбки, белужий бок, икорки, — набегалась, но все достала. Положила на тарелки, поставила на поднос — понесла в столовую. Открыла двери и остановилась: девочка спала, положив на стол голову.