Владимир Глушаков - Цветение калины

— У меня же на утро кронштейн выйдет! Соображаешь, Лукич, или нет?.. — сопротивляется изо всех сил посыльный из цеха сборки. — Тебе утром отчитываться в производственном отделе за график сборки?! Жлоб сморгонский!

— Дадим. Собирайте только! — хлопает его по плечу Иван, давая понять, что разговор закончен.

Дотошный народ — начальники смен. Григорий Жихарь, однорукий верзила из четвертого механического, применяет иную тактику: успел раньше хозяев обнюхать все углы прессового, заглянуть в ящики и на стеллажи и теперь с полной уверенностью заявляет:

— У тебя, слушай, нет «бронзы». А у меня в цехе половина сдельщиков — поимей это в виду.

Иван, приняв к сведению информацию, не знает — расстраиваться или благодарить Жихаря.

— Выясним, — сдержанно кивает. — Что у тебя еще?

— Чего выяснять? — наступает Жихарь, нервно теребя засунутый в карман пиджака пустой рукав. — Тут действовать надо! В термичке «бронзой» и не пахнет.

— Значит, из штамповочного не подвезли… Сейчас я им всыплю чертей! — порывается идти Иван, но Жихарь удерживает его за рукав:

— Был я и там — сидят, не штампуют. Бронзовую ленту до сих пор не завезли. Звони в диспетчерскую…

Удачно выйдя на диспетчера и договорившись насчет ленты, хотел обрадовать этим Жихаря, но на его месте стоял уже Семен Ароп, тоже начальник смены, — стоял и не моргая смотрел на Ивана.

— Тебе чего?

— Не вижу триста сорок четвертую крышку.

— Какую?.. — Сдерживая раздражение (к разным людям за три года выработалось свое отношение, порой странное и необъяснимое, вот как к этому тщедушному еврею), Иван просит назвать полный номер детали на случай, если ее придется заказывать, хотя и догадывается, о чем тот просит.

Посыльный из экспериментального мгновенно, как автомат, выдает:

— Сорок семь ноль шесть триста сорок четыре.

Это неожиданно подкупает в нем, и Иван, чувствуя за собой неясную вину, порывается тут же бежать в красилку — искать запропавшую крышку.

— Нет штамповки! — подсказывает вдогонку Семен Ароп.

— А на прессах смотрел? — спрашивает Иван, охотно подозревая, что Семен уже и там побывал.

— Не нашел. Разберитесь все-таки с крышкой. — И Семен Ароп для солидности называет в придачу еще с десяток дефицитных наименований. Делать нечего, и Иван молча переносит их карандашом в свою «гармошку» — многократно переломленный плотный лист, чем-то напоминающий студенческую шпаргалку.

Иван загружал кран-балкой пустой контейнер на электрокар, когда его отыскал еще один начальник смены — Казик Боровский. Он работает в паре с Григорием Жихарем. Цех огромный, много сборок, механических участков, поэтому их там в смене по двое.

— Отправь же, наконец, двадцать пятую маслокрышку! — сокрушенно просит небольшой, проворный Боровский. — Стоим как вкопанные!

— Сейчас посмотрим, — на всякий случай говорит Иван, зная, что час назад окрашенной крышки еще не было.

— Да имеется! — подается навстречу ему с прижатыми к груди руками Боровский. Понятно — уже высмотрел.

Ивану ничего не остается, как подать под загрузку освободившийся электрокар. Начальник смены из четвертого, показывая пример, сам помогает грузчикам таскать довольно увесистые детали. Если бы электрокар в данную минуту был занят, Боровский, долго не раздумывая, схватил бы в каждую руку штук по пять маслокрышек и, кряхтя, потащил бы в свой цех.

— Немедленно давай сто шестьдесят девятую прокладку… чуешь, прессовый? Толстую, семнадцать ноль сто пятьдесят четыре, диск триста тринадцатый!.. — Дефицитные номера сыплются на голову со всех сторон — успевай записывать. Давай, давай, давай… Смена только началась. В голове не удержать десятки наименований, если не пользоваться «гармошкой». Номера деталей заносятся туда столбиком. Для каждого цеха — свой столбик. Развернул «гармошку» — и дефицит по каждому цеху перед глазами: смотри, любуйся и шевели мозгами, где бы выбить, к кому подъехать, а кого и объегорить…

— Слушаю, седьмой цех. — Иван перехватил трубку в левую руку, правой пометил в своей «гармошке»: «Диски, шесть наименований. В первую очередь…» — Всем в первую. Всё, говорю. Обеспечим.

— Давай «скамейку», — энергично просит по селектору второй механический. В ход идут разные словечки. Просят «штаны», «портсигар», «запятую», «топорик», «шоколадку»…

— А «волну» за тебя Пушкин будет подавать?! — гневно напоминает рупор селектора.

— Полностью номер детали, — отрывисто бросает Иван в мегафон, чувствуя, что начинает заводиться. В цехе, откуда звонят, минутная заминка. Слышны обрывки ругательств, возня, шорох чертежей.

— Ладно, шестой. Обеспечено. Электрокар в пути, — открывает карты Иван. Сдержанно усмехается. — «Волна», хэх, охламоны! — Плавно изогнутый кусочек металла в чертежах фигурирует как накладка. Но накладок в тракторе много, а номер этой детали — восьмизначное число.

В десять утра — оперативка у начальника смены завода. В кабинете на видном, отовсюду обозреваемом месте прикреплен к стене приборчик, фиксирующий вспыхивающей лампочкой остановки конвейера. На черную коробочку с опаской поглядывают все начальники смен, по крайней мере, пока находятся здесь.

— Почему стоим? — ворчит, нажимая клавишу селектора, стариковатый сутулый диспетчер завода с аккуратным квадратиком орденских планок на френче. — Что там у вас?..

Приложив ухо к динамику селектора, диспетчер завода озабоченно слушает, искоса, хмуровато оглядывая знакомые до последней черточки лица начальников смен. На этот раз требовательный взгляд главного начальника смены не задержался ни на ком из присутствующих, кто бы мог стать виновником задержки конвейера прямо сейчас, на глазах у всех, и народ облегченно вздыхает. Правда, преждевременно…

— От, свистуны!.. — негодует диспетчер завода по чьему-то адресу. — Прицеп с моторами у них пропал… Куда он мог пропасть? Тут и езды от ворот до ворот пять минут! Как это вы ни при чем?.. Я вот сейчас позвоню прямо директору — на себе будете таскать! На закорках, во как! Сборка, — он поворачивает побагровевшее лицо к начальнику смены сборочного, — вас это касается! Наведи, будь ласков, порядок в своем хозяйстве!

У того находятся свои претензии к заводским службам, и в таком духе — кто кого переспорит — продолжается оперативка.

Итак, план на сутки. График работы… Главный начальник смены диктует:

— Эмовских — тридцать пять… Эловских — сорок. Записали? С пускачом… Без пускача… С передним ведущим мостом…

Рука Ивана машинально заносит цифирь в «гармошку».

— …Восьмидесятых… пятидесятых… Есть? С пятидесятками понятно? Пока велено собирать. В Канаде и Швеции они лучше прижились, чем у нас. Идем дальше. Экспорт диктую по странам: Никарагуа, Финляндия, ГДР, Эфиопия, Куба, Вьетнам… Разберемся теперь с топливными баками.