Владимир Глушаков - Цветение калины

— Представьте, докладывал… Юрий Сергеевич знает, что дверь плохо подогнана и в комнате гуляют сквозняки.

— И что он?

— Посмеялся, только и всего.

— Ну а ты?

— А я… — Вадим Бонифатович задержал в груди дыхание, с вызовом поглядел на долгожителей отдела. — У меня, видите ли, тоже своя гордость имеется.

— Тю! Нашел предмет гордости… Право, братец, неумно с твоей стороны. Авенир Андреевич, надо принимать меры… Этак мы по нерасторопности нашего коллеги все переболеем!

— Галя, вы когда на почту пойдете? — Авенир Андреевич завязал на красной папке тесемки, пыхнул коротенькой трубочкой.

— Через час.

— Прихватите, пожалуйста, бандероль на липецкий завод.

— Хорошо, оставьте на столе.

Энергично взмахивая руками, прошагал в свой кабинет Василевич. Впрочем, на несколько секунд задержался возле стола новенького.

— Как наши дела? — И — вполголоса: — Если появится Иван Трофимович и меня не окажется на месте, пусть подождет. Галя, — это уже с порога кабинета, — вас попрошу зайти ко мне через три минуты. Тэ-эк-с… Вадим Бонифатович! Сколько вам говорено не курить в отделе?.. Марш в коридор!

Инженеры — Авенир Андреевич и Изот Арнольдович — пролистывая папки со свежей документацией, обменялись короткими выразительными взглядами. Галя, напряженно всматриваясь в зеркальце, будто надеялась заглянуть за черту дозволенного, Двигала красивыми губами и взбивала свободной рукой волосы. Место Вадима Бонифатовича у двери сиротливо пустовало.

Сергей с сочувствием присматривался к лаборантке Гале, которая пришла в отдел Василевича на полгода раньше него, но тоже, как вскорости выяснилось, с «черного хода» — по протекции. Высокая и ладная, с блестящей каштановой косой через плечо; большие зеленоватые глаза под темными пушистыми ленточками бровей глядят настороженно, выжидающе. Красивая девушка. А на красивой красиво смотрится не только мохеровая кофточка и кожаная юбка, но даже — массивный перстень-печатка на левой руке. Да и все остальное при ней, как непременно любит заметить при случае мужская половина.

Конечно, на собственную зарплату золотого перстня, магазинная цена которого за последние лет десять утроилась, не купишь, значит, за спиной надежно стоят папа с мамой. Наверное, еще не очень старые. Что ж тут плохого? Плохого, может, ничего… до той отметки в жизни Гали, когда она, окончив школу и не поступив на стационар в институт, очутилась в отделе Василевича. На побегушках.

Сергей, сидя напротив, чувствовал себя не в лучшей роли: «Такой же гусь, как и она, хотя и без золотого перстня…»

Отставники, как Сергей именовал про себя Авенира Андреевича и Изота Арнольдовича, по отношению к новенькому заняли выжидательную позицию: похоже, они тут перевидели уже всяких… Однако стоило ему отсидеть в отделе всего какой-то месяц и ничем не скомпрометировать себя в их глазах, то есть являться на работу точно вовремя, а с обеда — не позднее их, как почувствовал потепление в отношениях с инженерами: скажем, того, о чем они могли поговорить с ним, Сергеем, уже многовато было для Вадима Бонифатовича.

После того как вернувшийся с обеда Василевич выгнал Вадима Бонифатовича курить в коридор, а, затем, с порога кабинета, попросил зайти к нему лаборантку, Авенир Андреевич, которому было поручено знакомить новичка с технической документацией, постепенно вводя его таким образом в курс дел, загадочно усмехнулся и поманил его полусогнутым пальцем.

— Хотите, молодой человек, открою для вас кое-какие… профессиональные секреты? Вы ведь к нам не на время? — Он, загадочно поглядывая на Сергея, весело поцокал языком, качнул головой и вытащил из нижнего ящика стола красную папку, которую листал накануне. — Вот, знакомьтесь: замечательный, доложу вам, образчик…

Он не спеша расшнуровал папку и, теперь уже снисходительно поглядывая то на документ, то на Сергея, принялся водить пальцем по отпечатанным на машинке строкам: а) Разработать программу ознакомления с прогрессивным методом механической обработки шатуна и назначить ответственными: ОК — отдел кадров, ПК — прессовый корпус, ОГТ — отдел главного технолога, ОРИЗТИ — наш отдел… Видите, сколько людей имеет отношение к прогрессивной обработке шатуна? Так вот, — Авенир Андреевич приостановил бег пальца, вздернул его до уровня головы и, сделав короткую паузу, саркастически заявил: «Только в прессовом корпусе, на механическом участке, где непосредственно производится деталь, задействованы специалисты, способные выполнить данную программу. Остальные — технологи, кадровики, кое-кто из нашего отдела… — Авенир Андреевич будто ненароком покосился на обтянутую черным дерматином, пухлую дверь начальника. — Что они есть такое, молодой человек? При сем присутствующие! Пена! Да-да! Создаем, так сказать, деловой производственный фон, а главное — по форме делаем бумагу. Во имя чего, позвольте спросить? Во имя ее величества Премии! Но ведь премию можно выбить и не такой откровенной глупостью, верно? Дальше идем…» Розовый ухоженный палец Авенира Андреевича уверенно бежал по пунктам программы. Сергей следил за пальцем старшего инженера и догадывался о причине злорадства этого пожилого человека, дважды обойденного по службе высоким начальством (информацию получил накануне от Вадима Бонифатовича), однако при всем при том чувствовал, что доля правды в его обличительных словах есть: слишком очевидной была ситуация на бумаге даже для неискушенного в таких делах человека. Больше того, подступила вдруг такая минута, когда Сергею захотелось отплатить за откровенность откровенностью.

— Вам, верно, любопытно знать, кто в прессовом непосредственно занимается шатуном?

Палец Авенира Андреевича споткнулся на ровном месте, очки упали на нос, и он близоруко прищурился сперва на Изота Арнольдовича, а затем уж — на Сергея. Кажется, ему вовсе не хотелось знать больше того, что он знал и чем хотел расположить новенького.

— Сказать, что ли?.. — Сергей, напустив на себя веселый безразличный вид, заговорщицки подмигнул старшему инженеру. — Да мой же братан! Вы его могли видеть в отделе — он частенько наведывается к вам.

Инженеры молча пялили глаза на новенького.

— Не видели? Вот так номер! Не годитесь в свидетели. А я на вас понадеялся было. В общем, выходит, к прогрессивной обработке шатуна я имею самое прямое отношение. — Сергей, словно спохватившись, что далеко зашел, вздохнул. Понурив голову, вышел в коридор. Он уже вознамерился было уйти вообще, но вспомнил, что ключи от квартиры у сестры, а она будет дома не раньше шести, и вернулся в отдел. Вины перед братом за последствия своего поступка тоже пока не чувствовал…

При его появлении инженеры, как по команде, замолчали. Изот Арнольдович, раскурив потухшую трубочку, искусно переводит разговор на иные рельсы: