Александр Зуев - Через сердце

— Устя! — крикнул он сердито.

Она отделилась от земли одним коротким толчком и, взмахнув локтями, прыгнула в заросли вниз под обрыв. Только камни сорвались и с глухим шорохом покатились вслед ей в чащу.

— Устя! Что тебе тут надо? — возмущенно топал по неотвечавшему камню ногами Орест Матвеевич.

Он рассерженно стал спускаться. И спуск теперь показался трудным и утомительным.

Устя подошла к огню следом за ним. Походка ее была медленна и неохотна.

Орест Матвеевич вскинул ей навстречу сердитый взгляд — она не подняла потупленных глаз и лениво опустилась наземь.

— Ах, и ушка у нас уварилась, любо! — подмигивал Нептун весело и, как показалось Оресту Матвеевичу, многозначительно. — Аппетит — все насквозь летит! — балагурил старик, разливая из котелка густой, пахучий навар. — С дыму, с углю — это и люблю! — веселился сам с собой Нептун.

Он снял ложкой напавшую в котелок мошкару и выплеснул.

— Муха не погана, сохрани бог таракана.

Орест Матвеевич наконец усмехнулся, глянул исподлобья на притихшую Устю и взялся за ложку.

Когда вышли из пролива, лодку сразу стало мотать на волне. Парус грузно набух ветром, скрипнула в основании мачта, в нос поддавало тяжелыми шлепками, высоко подкидывало и вновь бросало в водяную яму.

Стали держать ближе к берегу, где волны мыли пеной каменные кряжи, разбиваясь вдребезги. На коргах, где таились подводные камни, море кипело и плясало в сплошном круговороте пены.

Нептун зорко смотрел вперед, все подтягивал парусок и кричал Усте:

— Гляди, как бы на кошку не налететь!

И косо вел глазом вбок.

— Ишь, какая тут луда коржистая с правой руки лежит!

Орест Матвеевич оглядывался и видел в мутно-зеленых недрах волны мгновенно прошедшую огромную черную тень. Он повел плечами и спросил осторожно:

— Ты плавал здесь?

— Как не плавал! Да разве увидишь ее, проклятую? Как вода!..

Это «как вода» прозвучало у Нептуна совсем неуверенно. И вдруг непрочным показалось Оресту Матвеевичу это ловко выскакивавшее из водяной пасти, крепко сшитое суденышко. Он стал страшливо, настороженно поглядывать за борт.

Устя, жаркая от работы, усердно отгребала веселком с подветренной стороны, и углы губ ее напряженно и — показалось Оресту Матвеевичу — насмешливо дергались.

Ветер стал играть. То набежит, косо черня волны, и крепко возьмет парус, ажно заскрипит недужливо мачта, то совсем упадет — затреплется сразу парус, как подшибленное крыло, и лодка опять беспомощно мотается на волне.

— Ну, падет, видно, морянка на нас, — сказал мерно Нептун.

— Падет, — согласилась спокойно Устя.

— Что такое? — вздрогнул Орест Матвеевич. Но ему не ответили.

Он огляделся вокруг — ничто не предвещало бури. Небо синело невозмутимо высоким покоем. Легкие перья облаков недвижно лежали в его глубине. Медленно низившееся солнце бросало на море, на берега, на камни теплый красноватый свет. Медно горел на солнце суровый лик Нептуна, складки на нем обозначались резче, и новая упорная черта обогнула губы. И нос, длинный и прямой, вдруг заострился клювом, хрящи сухо побелели под натянувшейся кожей.

— Ишь, — кивнул он сердито, — белухи как заиграли. Лешак их домой застает, хо-о! Во спокойно место заходить велит, хо-о!..

И лик Нептуна опять замкнулся твердой чертой. Глаза насупленно высматривали вперед.

Белухи шли большим стадом вровень с лодкой, всплывали из воды белые, как облупленное яйцо, и с тяжким пыхтением скрывались в волнах. Ушли вперед.

— Усть, загребай на мыс, обойдем коргу с голомя — успеть до время на Сон-остров, там постоим! — сказал Нептун быстрой скороговоркой, будто какое-то заклинание.

Мыс вытянулся каменной ручищей вперед. В самом его конце набросаны были кривой полосой валуны, — там бушевали высокие волны, огромными свирепыми медведицами скакали на каменья, и море вокруг ходило все в густых сливках пены.

Надо было обежать опасное место с моря — взяли на срез через залив. Лодку опять стало бросать сильней. Рябь шла сбоку черными полосами. Орест Матвеевич подпер ногами ящик и надел полушубок — ветер был здесь резче и холоднее.

И когда вышли на мыс, стало видно, будто идут наперегонки по морю медленные облачные тени, одна за другой, все ближе.

Нептун намотал парусный трос на могучий локоть и твердо уставил ноги в ребра лодки.

— Держись! — усмехнулся он, встретив тревожный взгляд Ореста Матвеевича.

Что он крикнул дальше, не разобрал Орест Матвеевич, — вдруг все потонуло в гулком шуме взбурлившей воды. Лодка взмахнула мачтой до самой воды и, лежа на боку, пошла пенить волны зарывшимся в воду носом.

— Не шали-и! — злобно взмахнул концом веревки Нептун, совсем как на строптивую кобылу. Он отпустил парус, лодка дико заметалась среди волн, размахивая мачтой на все стороны, будто выбирала дорогу. Потом сразу ринулась в короткий кривой разбег и, осаженная вовремя крепкой рукой, пошла напрямки, ровнее и шибче.

Ветреный шквал с силой пробороздил воду, рванул и улетел дальше. А позади шли новые темные полосы, далекий грозный шум надвигался все ближе, будто с грохотом неслись по каменной мостовой огромные обозы.

Над горизонтом низко заклубилось яркое ватное облако.

— Худо дело! Мга идет с голомя! — крикнул Нептун, похлестывая воду концом троса, и слова эти опять прозвучали, как зловещее заклинание.

С глухим внутренним шорохом, как на маленьких тяжелых колесиках, быстро катилась облачная стена вперед, змеино выбегали из-под нее туманные щупальца, простирались над волнами, как бы утишая их пляску. Холодом и сыростью сразу дохнул ветер, быстро и неотвратимо стал гаснуть вечер, бурно помрачнел парус, померкло и замкнулось лицо Усти.

Мглистый, редкий туман быстро затянул все вокруг, солнце стало кровавым и тусклым, загустел, заклубился мокрый, студеный дым.

И стало тихо. Так тихо, что казалось — утонула лодка в глубокой белой воде, опустилась в какие-то мертвые слон и стоит невесомо, и только это зыбкое неясное качание говорит о где-то высоко идущих бурях. Но скрипела по-прежнему с натугой мачта, хлопал невидимо парус, и вода с гулким журчанием бежала под килем.

— Куда же мы идем? — тревожно крикнул Орест Матвеевич.

Иззябшие губы выбрасывали слова в туман, как тяжелые пятаки.

Он опять не получил ответа. Только Нептун вдруг криво навис над ним из белой тьмы огромной бородатой тенью.

— Находит! Надо парус ронить! — сказал он, непонятно качаясь в высоте.

Лодка вдруг дрогнула и легла на бок. Ореста Матвеевича крепко ударило в затылок поперечиной спущенного паруса. Он пригнулся и втянул голову в плечи, ожидая нового удара. Близко прошедшая волна бросила ему за ворот горсть холодных брызг, зевнула в лицо соленым мертвым духом раскрывшейся пучины.