Габиден Мустафин - Избранное. Романы

Он прошел в угол помещения, где работал дед Иван Потапов со своими помощниками. Зажав в тиски болт, старый слесарь оттачивал его напильником и настолько увлекся работой, что ни чего не замечал. Около него стоял новый камерон, почти уже собранный. Тут же возились над частями машин Жанабыл, Байтен и бойкая Балжан.

— Здравствуйте, дядя Иван.

Потапов поднял голову, посмотрел поверх очков, пробормотал что-то неразборчивое.

— Ну как, скоро будет готов камерон? — спросил Щербаков.

— Да вот за одним болтиком вся задержка! Будь токарный станок — минутная работа.

— Пустим паровой котел, заработает и токарный станок.

— А зачем задерживать станок из-за котла? Почему не использовать нефтяной движок?

— Ну-ка, посмотрим движок, — сказал Сергей Петрович.

У движка хлопотал Жанабыл. Он тщательно протер тряпкой, смоченной в керосине, тонкую медную трубку, продул ее и стал рассматривать на свету, любуясь ее блеском.

— Как дела, молодой инженер? — спросил Сергей Петрович.

— Не плохи дела, — отозвался Жанабыл и сунул трубку в складки своего пиджака, лежавшего подле.

— Зачем прячешь?

— Не от вас прячу, а от пыли.

На язык он был так же ловок, как и на работу. Ласково, словно жеребенка, погладил ладонью низкий, небольшой, блестевший черным лаком движок. Потом, покраснев от натуги, приподнял чугунную головку машины.

— Черт возьми ее, из свинца, что ли!

— Что, тяжело? — спросил Козлов.

— Да, потяжелее дяденьки Ивана, а каждое его слово весит пуд.

— Ухаживать за машиной ты любишь, — заметил Щербаков. — А управлять ею умеешь?

— Управлять еще не умею, — только устройство понял.

— Ну, объясни!

Дед Иван забеспокоился. Неотрывно глядя на своего ученика, весь превратившись в слух, он шевелил губами, пытаясь помочь ему.

Жанабыл, поглядывая на движок, говорил без запинки:

— Чугунную головку мы закрепляем вот здесь и снизу подогреваем примусом. В нагретую головку из медных трубочек гоним нефть. Тут образуется газ, газ будет давить на поршень, и он сдвинется…

— А в обратную сторону поршень пойдет?

— Конечно, пойдет! Он ведь с коленчатым валом соединен. На конец вала надевается то большое колесо. Оно и двинет поршень в обратную сторону. Понимаете? Поршень двигается туда-сюда — вот машина и заработала.

— Молодец! Настоящий ударник! — воскликнул дед Иван. Свернув толстую цигарку из самосада, он протянул кисет Жанабылу: — На, закуривай!

Козлов пошутил:

— Они, видно, сдружились, вот у них дело и пошло.

— Посмотрим теперь на других, — сказал Сергей Петрович.

Жанабыл рассказывал:

— Это Байтен и Балжан, они чистят части паровой машины. Еще трое из нашей бригады работают в механическом цехе, готовят место для этого движка. Нас у дяденьки Ивана шесть казахов.

— У вас — шесть, у Лапшина — семь, у Левченко — пять, вон сколько набралось! — весело подсчитывал Щербаков. — Если эти восемнадцать освоят механизмы так же хорошо, как ты, кадры у нас быстро начнут расти.

— Еще быстрее бы росли, да вот Борис Михайлович, как пошабашим, сейчас же говорит: «Отдыхать идите!»

— А что мне делать с Жуманиязом? — оправдывался Козлов. — Этот другое кричит: нельзя, дескать, злоупотреблять сверхурочными работами! Кого тут слушать?

— Профсоюз тоже считает, что надо торопиться с подготовкой рабочих. Зачем же нас сдерживать? — спросил Жанабыл.

Сергей Петрович примирил их:

— Горячую лошадку нужно сдерживать, иначе выдохнется на середине пути. Правильно говорит Жуманияз: сверхурочные работы — только для особо спешных случаев.

В сопровождении Жанабыла подошли к Байтену и Баллон. Верный себе Байтен не утруждал себя: набросив на плечи чапан и поджав ноги, он рассеянно протирал тряпочкой подшипник, временами позевывая. Балжан работала расторопно. Платье у нее заправлено в шаровары, на голове — легкая косынка. Молодуха поддразнивала напарника:

— Вы слишком тепло оделись, вам трудно двигаться, потому и дремлете.

— Что ты! Или не знаешь — через толстую одежду жара меньше проникает.

— Эх, некому взять вас за бока! Должно быть, жена у вас смирная.

— А строптивая что может сделать?

— Покрепче прибрала бы к рукам ленивого муженька!

— Эй, келиншек [57] Келиншек — молодуха. , о каком ленивом муже ты говоришь?

— Ладно уж, пошевеливайтесь! Видите, идут к нам…

Байтен вынул пузырек с насыбаем, встряхнул его, стукнув о ладонь, положил в рот щепоть. Затем старательно вытер подшипник и принял горделивую позу. Но пришедшие остановились возле Балжан.

— Вот, Сергей Петрович, познакомьтесь, — говорил Жанабыл, — это наша шумливая Балжан.

— Где ты слышал, что я шумела? — накинулась на него Балжан.

— Оставь, я тебе не секретарь парткома. С меня спрос небольшой.

— Кто же ты такой, чтобы так говорить обо мне?

— Будто не знаешь! Будущий первый машинист в Караганде — Жанабыл.

— Смотри, как далеко пошел! Лучше подойди-ка сюда поближе, — сказала Балжан и указала на деталь машины. — Вот я спрашиваю Байтена: «Как называется эта часть?» А он отвечает: «Часть очень нужная». — «А эта?» — говорю. «Эта — тоже нужная». И больше ничего не может сказать. А ну, ответь-ка мне, если ты машинист!

Жанабыл, освоив нефтяной движок, еще не знал устройства паровой машины, но самолюбие не позволило ему признаться в этом. Он ответил:

— Байтеке правильно говорит: все части нужны.

Балжан шутливо ударила его по щеке.

— А еще называет себя машинистом! Известно, что все части нужны, а ты скажи, для чего они нужны!

Жанабыл подставил ей другую щеку:

— Ударь еще раз! Теперь уже за Байтеке.

— Ладно, хватит с тебя.

Сергею Петровичу понравилась эта худощавая бойкая женщина с живыми темными глазами, затененными длинными ресницами. Он пришел на помощь Жанабылу:

— По-русски это называется золотник — сердце паровой машины.

— Вон как, и у машины бьется сердце?

— В каждом механизме есть свое сердце. Тот, кто изучит законы, по которым оно бьется, станет настоящим мастером.

Сергей Петрович повернулся к Козлову:

— Если Жанабыл будет первым машинистом из мужчин казахов, то Балжан должна стать первой среди женщин.

— Постараемся, — пообещал Борис Михайлович. — Стало быть, так: с установкой парогенератора несколько повременим, сначала наладим паровой котел. Я думаю, дед Иван прав. Не пустить ли нам движок, пока котел не готов?

— Предложение разумное, — отозвался Щербаков. — Движок пустит в ход не только станки — он зажжет лампочки Ильича. Наши люди в большинстве еще не видели электрического света. Вот так и будем налаживать одно дело за другим. Полагаю, пришло время для строительства литейного цеха. Не возить же нам без конца мелкие запасные части из Донбасса, Ленинграда и Москвы.