Габиден Мустафин - Избранное. Романы

— Очень хорошая здесь соколиная охота, — заметил Бейсек.

— Эта местность принадлежала племени ожжекен из рода сармантаи. Именно здесь, в сурочьей норе, впервые и обнаружен был уголь, — рассказывал Рымбек. — Вон там, на склоне, стоял аул Бапан. Уголь нашел пастух из этого аула.

— Вероятно, ожжекенцы давно перешли на оседлую жизнь?

— Раньше других. Аульцы все занимались ремеслами и извозом. Это понятно: близость Караганды и Спасска. Кузнец Коктаинша, который сейчас работает на механическом заводе, тоже из этого аула.

— Он и до сих пор здоров как бык, железо в узел завязывает, Редко такого человека встретишь.

Так они ехали, разговаривая о чем придется: не кончат об одном, переходят на другое. Но не охота, не беседа о кузнеце Коктаинше были главной целью их прогулки. Они собирались свободно, без опаски поговорить в степи о своих делах.

Повернув в сторону от речки, всадники поднялись на холм. Там они слезли с коней, стреножили их, пустили пастись, а сами сели на лужайке перекусить. После нескольких стопок водки разговор оживился. Рымбек вспоминал старину:

— Вон те две возвышенности называются Кулжумыр-Суран, За ними — отсюда не видно — гора Байдавлет. В свое время на нее прикочевал от берегов Сырдарьи Жуман, владелец конского табуна в семнадцать тысяч голов! А вон те горы, что синеют на горизонте, принадлежали Игилику. У него было двенадцать тысяч коней. Потомки Игилика и Жумана и сейчас живут в Караганде. Но опустились, стали похожи на идиотов, ничего в теперешней жизни не смыслят…

Теперь его потянуло на разговор о своем прошлом. Обычно в свою жизнь Рымбек не посвящал не только посторонних, но и друзей. А сейчас, наедине с Бейсеком, разоткровенничался:

— Самым большим начальником Спасского завода был пристав. Я два года служил у него стражником. В семнадцатом году Алихан, Ахмет, Елдес и другие [70] Главари казахской националистической организации «Алаш-Орда». , бежавшие к восточной границе, по пути заехали на Спасский завод. Я тогда уже работал в совете. Алихан собрал рабочих на митинг и сказал им: «В старых книгах сказано, что перед концом света появятся Яжуж и Мажуж [71] Яжуж и Мажуж — подобие библейских Гога и Магога, то есть подобие двух мифических племен, которые, по мусульманскому верованию, явятся при наступлении Страшного суда. . Это и есть большевики. Сопротивляйтесь им до последней капли крови»… С того дня я и стал на путь борьбы с советской властью.

Во время митинга русские рабочие подняли шум против Алихана. За ними поднялись и казахские рабочие. Митинг пришлось закрыть. Тайком от всех я проводил Алихана до границы Каркаралинского уезда.

Оставаться в Спасске было опасно. Я вскоре уехал. Конечно, в архиве не оставил никаких следов, запасся надежными документами. В них значится, что происхожу из рабочих и сам был рабочим, потом учился. Все шло гладко. Занимал ответственные посты и ни в ком не вызывал подозрений. А последнее время что-то неспокойно на душе. Неужели что-нибудь органы обнаружили? Убираться надо отсюда поскорее!

Бейсек зябко повел плечами, глаза у него забегали, словно у мыши. Но уже через минуту его лицо приняло прежнее невозмутимое выражение: холодный взгляд, губы плотно сжаты.

Бейсек превосходил своих единомышленников и в красноречии, и в упорном отстаивании взглядов. Он заговорил уверенно и жестко:

— Не позволяй своей осторожности переходить в трусость. Не так уж мы слабы, чтобы трусить. В одной только Караганде проведено двадцать восемь аварий. Подожжено, испорчено около двухсот тонн продуктов. Мы разбазарили до двух тысяч карточек. Смерть Орлова стоит десятков смертей. Мы не только нанесли миллионные убытки государству, но и довели до отчаяния сотни людей. Если бы Щербаков или Мейрам подозревали что-нибудь, разве они оставили бы нас в покое?

— Пожалуй, так! — приободрился Рымбек.

— Определенно так, — продолжал Бейсек. — Ждать нам осталось недолго. Международная обстановка складывается в нашу пользу. В Германии уже укрепился фашистский режим. В Италии Муссолини ждет не дождется войны. Япония готовится создать великое государство Азии, в которое включает и Восточную Россию. Американская политика доллара неизбежно приведет к войне. Репетиция войны уже началась в Европе, и в Азии, и в Африке. Для того чтобы началась мировая заваруха, достаточно одной зажженной спички. Война вспыхнет сразу, как пожар в степи, и распространится так же быстро, как огонь по сухой траве. Основной фронт пройдет по советской земле. Не исключено, что начнется потасовка и у нас, внутри страны. Вот тогда мы и выступим смело. А пока будем действовать осторожно, выжидать…

Рымбек мельком взглянул на пасшихся лошадей, Нерасседланный гнедой конь со звездой на лбу лег и принялся кататься по земле. Рымбек подбежал, поднял его и, вернувшись, сказал:

— Все-таки ямы, которые мы копаем, не слишком глубоки. Через них легко перепрыгивают. От весны можно было ждать большего.

— Их спасла железная дорога, — сказал Бейсек. — Иначе сели бы крепко. Все-таки мы наделали им немало хлопот. Не только Караганда, но и Алма-Ата, даже Москва встревожились. Комиссия уезжает завтра с мешками материалов. Мейрама вызывают в Алма-Ату на доклад. Пожалуй, он не вернется из этой поездки.

— А ты зачем едешь в Москву?

— Основное там…

Рымбек дорого бы дал, чтобы знать, что это за «основное». Но Бейсек больше ничего не добавил. Давая Рымбеку понять, что не все двери ему открыты, он переменил разговор:

— Очень хорошо, что тебя так легко освободили от работы… Уезжай в другое место. Заметай следы. Но не теряй со мной связи.

— Я такой план наметил: поеду в область и там попрошусь на какую-нибудь новостройку…

Солнце склонилось к горизонту. На западе, над горами, бродили белые весенние облака, а в восточной части неба сгустилась черная туча. Доносился отдаленный гром, но молнии не было видно. Там шел дождь, в небе висела яркая радуга.

Полюбовавшись на нее, Бейсек предложил:

— Поедем. Птицы все-таки мало. Видно, спарились и несут яйца.

Они проезжали мимо маленького озерка. Над водой проносились кулики и еще какие-то мелкие болотные птицы. Крупной дичи не видно было.

Из-за возвышенности, лежащей перед ними, показались клубы дыма. В прежние времена, когда богатые люди перебирались со своим скотом на джайляу, бедняки и ремесленники оставались на этой возвышенности, возле колодцев. Они не рисковали откочевывать далеко. Земли здесь использовались под пастбища и только малой частью — под пашню. Сейчас земля почти сплошь была вспахана. Клубы дыма поднимались над полевыми станами колхозных бригад, над животноводческими фермами. Пахотные земли и пастбища колхозников тянулись вплоть до плоскогорий, видневшихся вдали.