Габиден Мустафин - Избранное. Романы

— Нельзя пожаловаться, милая.

— Вот и получается, что мы богаты. Питаемся хорошо, одеваемся не хуже других. А лишнее добро — только обуза человеку.

— Ой, нет! Не скажи…

— Я вас понимаю, апа. Вы вспоминаете о черных днях, которые выпадали вам на долю в прежней жизни. Сейчас трудовому человеку нечего бояться черных дней. Мы работаем для того, чтобы государство стало богаче. А государство в свою очередь заботится о нас. Учит нас, помогает воспитывать детей. Вот Мейрам думает с осени водить Болатжана в детский сад.

— Ой, стыд какой! — воскликнула Шекер, ущипнув себя за щеку, что служило у нее признаком возмущения. — Вот и поговори с ними! Чтобы я больше не слышала таких слов! Ни за что на свете не соглашусь доверить Болатжана чужим людям. На весь дом крик подыму!..

От негодования Шекер больше не находила слов. Ушла в детскую комнату, где спал в кроватке ребенок, и принялась ласкать его, стараясь не разбудить. Для бездетной Шекер Болатжан был самой большой радостью в жизни.

Ардак на цыпочках подошла к двери, послушала, как старушка вполголоса говорит ребенку нежные слова. Ворчливая, всегда озабоченная Шекер и несмышленыш Болатжан забавляли Ардак. По вечерам она любила рассказывать Мейраму всякие смешные истории о Шекер и сыне.

И сегодня Ардак с нетерпением ждала возвращения мужа, прислушиваясь к каждому шороху в коридоре.

Наконец хлопнула дверь. Мейрам вошел не один, с ним был Ермек. Войдя, Мейрам весело спросил:

— Водка для Ермека найдется в этом доме?

Ардак взглянула на него с легкой укоризной: «Неужели надо у спрашивать?» — и принялась накрывать на стол.

Ермек сильно переменился. Это был уже не прежний грубоватый, малообщительный кайловщик, который недолюбливал всякого, кто носил «белые воротнички», называл таких людей «баями». Теперь Ермек разговорчив, приветлив. На нем хорошо разглаженный темно-синий костюм, аккуратно повязанный галстук, на ногах новые ботинки. Последние годы Ермек учился в Свердловске, окончил Промакадемию. Недавно его назначили начальником первой шахты.

Приглядываясь к Мейраму, Ермек добродушно подшучивал:

— Э, что я вижу, секретарь! Обзавелся только одним ребенком, а виски уже начали седеть! Смотри, к тому времени, когда у тебя появится второй, совсем лысый будешь.

— У него и сейчас волосы лезут, — так же шутливо ответила Ардак.

— Да, и время и люди меняются, — поддержал шутку Мейрам. — Возьмем, к примеру, Ардак. Скромная была девушка, застенчивая, а теперь без умолку стрекочет. Или — Ереке. На угрюмого, неповоротливого верблюда был похож. А сейчас, гляди, быстрый, сметливый, как лиса.

Мейрам первый поднял рюмку.

— Когда Ереке уезжал, мы пили за его успешное учение. А теперь выпьем за удачную его работу. До дна выпьем!

Все чокнулись. Ермек крякнул, разгладил усы.

— Что вспоминаешь прошлое? Мало ли что было раньше? Уголь добывали вручную. А теперь вон сколько без меня наворочали! Везде машины, всюду электроэнергия. Про кайло уже забыли. Все у вас механизировано… Молодцы, ничего не скажешь!

Разговор оживился. Мейрам говорил с не меньшим, чем Ермек, жаром:

— При новой технике, работать, конечно, легче и выработка несравненно выше. Но это еще не все, Ереке. Техника развивает способности человека. Вот что важно! Люди мозгами шевелят. Вон Козлов электрическую лебедку сконструировал. Шутка? Лебедка в каждой лаве заменяет шестерых вагонетчиков. А по всему Карагандинскому бассейну она высвободила сотни рабочих. А Лапшин! Этот разработал способ погрузки угля из бункеров прямо в вагоны. Раньше экскаватором грузили. На то, чтобы нагрузить вагон, больше часа требовалось, а теперь за двадцать минут это делается. Акым со своими ребятами чудеса делает, И, это еще только начало, Ереке!

— Что слышно о предложении Аширбека? — поинтересовался Ермек. — Очень интересная идея. Открытая шахта, открытый способ добычи угля… Тут есть над чем подумать…

Мейрам нахмурился, неохотно ответил:

— Щербаков все еще не соглашается. Прикидывает, подсчитывает.

— Это хорошо, что подсчитывает, — одобрил Ермек. — Надо всесторонне проверить. Не забудь, в наших краях выпадает много снега, часто дуют бураны. Открытую шахту может завалить снегом, залить водой. Аширбек интересную новинку предлагает. Но я вот сомневаюсь, можно ли большой железнодорожный состав подавать прямо в забой и нагружать его углем. В Донбассе метеорологические условия куда благоприятнее наших, там огромный производственный опыт накоплен и все-таки шахты закрытые. Нет, Сергей Петрович прав. Его нужно послушать. Не след торопиться.

Мейрам досадливо поморщился.

— Ну вот, и ты в один голос с Сергеем Петровичем поешь! У Донбасса, конечно, учиться надо. Но ведь и там предел техники добычи угля еще не достигнут. Да и, вообще-то говоря, разве существует предел развития науки и техники? Нет такого предела!

Ермек слушал, покачивая головой. Он думал: «Годы прошли, а наш Мейрам все такой же — ни минуты спокойно не посидит, все горячится, дергает, тормошит. На то, видно, и молодость — не терпится».

Все же он выразил сомнение:

— Знаешь черный холм за шахтой номер восемнадцать? Раньше мы его «черным забоем» называли. Англичане собирались заложить там открытую шахту. Но у них ничего не вышло.

— Англичане нам не указ! — горячился Мейрам.

Его начинала сердить осмотрительность Щербакова и Ермека.

— А вот Чайков и Аширбек другого мнения. Они за немедленную закладку опытной открытой шахты. Спорят, обсуждают… А в это время тысячи тонн угля лежат под землей, и не глубоко, можно взять открытым способом. Осмотрительность вещь хорошая, но нельзя же так тянуть!

И Мейрам продолжал наступать на Ермека.

— Овчаренко говорит, не надо целики оставлять в забоях. Что же, ты и тут сомневаешься?

— Нет, в этом я не сомневаюсь, — спокойно ответил Ермек. — Да и Щербаков не возражает против предложения Овчаренко. Из-за чего горячиться? Что верно, то верно. Целики сэкономят нам тысячи тонн угля.

— А с новыми металлическими крепями Аширбека ты знаком?

— Знаком. Хорошие крепи. Их можно по мере надобности удлинять и укорачивать. И на вес не очень тяжелы. Если расчеты Аширбека оправдаются, то эти крепи сослужат хорошую службу. А сколько леса, сколько рабочего времени мы сэкономим! Но расчеты-то надо еще оправдать, дорогой. Вот в чем дело.

Занятия в академии многое дали Ермеку. И если раньше он тоже горячился, торопился с введением новшеств, то теперь хорошо знал: каждое изобретение требует научного изучения, тщательной проверки. А Мейрам не унимался:

— Какого ты мнения о комбайне Козлова?

— Пока ничего определенного не могу сказать. По чертежу еще не все вижу. Правда, Акым ухватился за проект, считает его осуществимым. Но проверить необходимо.