Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

— Неужели нельзя было найти радиста?

— Видимо, нельзя было.

— Всегда все надо делать мне. Радист теперь есть.

— Толстый или голый?

— Голый.

— Это что — шведская мода?

— Нечего шутить, мы чуть не утонули.

— Это милость божья, что вы не утонули.

Силинь коротко рассказал о высадке. Пилманис, в свою очередь, сообщил о последних событиях. Совсем муторно стало весною после ареста Чаксте. Он, Пилманис, чуть в штаны не наделал. Особенно в ту ночь, когда из Вентспилса примчался Карнитис, чтобы скрыться от ареста.

— Об аресте Чаксте мне рассказал Иогансон. Жаль его, конечно, но, откровенно говоря, Константин Чаксте в председатели ЛЦС не очень годился. Он не совсем нашей кости. Чересчур учен, чересчур много в нем от Иисуса. Из всех, кто жил когда-либо, спаситель был самым плохим политиком, если вообще сын господен жил когда-нибудь.

— Леон, не забывай, что разговариваешь с пастором.

— Не беспокойся, грех падет не на тебя. Где Чаксте теперь?

— В Штутгофском лагере, вместе с Бруно Калнинем.

— Бруно там не пропадет. Нужно будет, так к самому Гитлеру примажется.

— Уже примазался. Разгуливает по лагерю с красной повязкой на рукаве — «привилегированный». Того и смотри, как бы комендантом не стал.

— А Карнитис где теперь?

— В Таргале, на хуторе «Дзелмес», не постоянно, конечно. Теперь не очень опасно. Можно и пошататься. Теперь у немцев другие заботы. К тому же в Курземе стекается все больше народу из Видземе, из Риги и из других округ. Пошли слухи, что отсюда можно перебраться в Швецию. А в Германию никто ехать не хочет. Поговаривают, что немцы усилят угон людей в Германию. Особенно из Риги. Держу пари, что в Курземе скоро будет настоящее столпотворение.

— Да, наша пора приближается быстро.

Вилис уже дремал, а у Лейнасара закрывались веки, когда Пилманис и Силинь наконец вернулись в столовую. Только теперь пастор вспомнил о гостях. Прежде всего он повел их на кухню помыться.

— У меня вы в безопасности. Лишних людей в доме нет. Все надежные.

Затем он принес Лейнасару одежду, кое-как опять приобщив его к цивилизации. Но вид у Лейнасара был все же сомнительный. Штаны закрывали ноги только по икры. На животе, под пиджаком, можно было легко спрятать подушку. Рукава едва доставали до локтей. Туфли были широки, но жали пальцы. Одежда была потертой. Скупость не позволяла Пилманису расстаться с годными вещами.

После того как с гардеробом Лейнасара было улажено, можно было и закусить. На стол подали то, что удалось собрать на скорую руку. Испеченный еще в субботу пшеничный хлеб, заплесневелый салат, сдобренный сметаной и простоквашей.

Было уже светло, когда Пилманис повел своих гостей на место ночлега. Они прошли через сад. В высокой траве блестела обильная роса. Сразу же за садом начиналось клеверное поле. На стожарах сушился скошенный клевер. Оглядев поле, Вилис понял, что клевер в этом году у пастора уродился хорошо, стожары стояли близко одни подле других. Клевер, однако, был сложен небрежно, кое-где он свисал до самой земли.

«Если хочешь, чтобы хорошо сохло, то снизу должно продувать», — подумал Вилис.

Около таких стожар они остановились.

— Вот тут будет ваша гостиница. Здесь все-таки надежнее, чем в доме. А то, не дай бог, еще нагрянет кто-нибудь.

Под стожарами было свежо, немного темновато — клевер пропускал мало света. Только приоткрыв осторожно какую-нибудь щель, можно было читать. Но, по крайней мере сейчас, им не до чтения. Они надергали снаружи со стожар по охапке клевера, зарылись в него и моментально уснули.

Лейнасара разбудил тихий шелест. Он раздвинул клевер и выглянул. Лил дождь. Весь мир заволокла шуршащая серебристая пелена. Было приятно лежать на сухом клевере и любоваться этой пеленой. Вскоре Лейнасар опять погрузился в дрему.

Вилис проснулся позже и с большими претензиями. Он пнул Лейнасара ногой и воскликнул:

— Эй, ребята, наши, предки не только спали. Они иногда и закусывали.

Этим начался новый день, вернее — вечер. Дождь перестал.

— Придет время, позовут, — проворчал Силинь.

Ждать пришлось недолго. После обеда сам господин пастор вышел прогуляться и заодно посмотреть, не слишком ли промок под дождем клевер. Уставившись на стожары, он довольно громко сказал:

— Леон!

— Я! — отозвался Силинь.

— Через пятнадцать минут жду тебя в доме, а они пускай идут в баню. Слыхал?

— Слыхал.

После этого господин пастор так же спокойно повернул обратно, походкой человека, у которого в хозяйстве все в наилучшем порядке.

Когда прошли пятнадцать минут, Вилис сказал:

— Ансис, пошли париться!

На любом разумно расположенном хуторе легче всего найти баню. Надо только проследить, где протекает речка или находится пруд — там и будет баня. Лейнасар и Вилис нашли ее без труда. Париться им не пришлось — кому это надо летом, если в любой луже помыться можно. В предбаннике на широкой лавке было разостлано полотенце, и на нем их ждал обед: большая миска горохового супа, каравай хлеба и две ложки. На узком подоконнике лежали бритвенные принадлежности.

Горох был вкусен, только свинина оказалась с душком, какой бывает у мяса, если его коптят к рождеству, а едят летом.

— Силиня навряд ли этим же горохом кормят, — рассуждал Лейнасар.

— Если бы этим, не позвали бы к господскому столу. Наверно, оладьи с вареньем уплетает, — ворчал Вилис.

Вилис был почти прав. Гороховым супом угостили и Силиня, но затем последовала щука по-польски с хреном и зеленым салатом. Поскольку щука по суху не ходит, то рядом с ней красовался хрустальный графин (подарок конфирмованных детей) с водкой. Да, да, с водкой, а не с самогоном, ставшим во время оккупации национальным напитком. Потом перешли в кабинет, где пили кофе с самодельным ликером. Кофе, правда, был прескверный. После великолепного шведского кофе это пойло, заваренное на цикории и сушеных листьях сахарной свеклы, было Силиню противно. Его хотелось выплюнуть после первого же глотка, но это было бы непристойно в доме сельского пастора, и Силинь поспешил запить кофе ликером.

На обеде присутствовал не один Силинь. Был еще и связной ЛЦС, вентспилсский бабник Альфонс Паэгле. Подходя к пасторскому дому, Силинь увидел прислоненный к стене грязный мотоцикл: значит, приехал кто-нибудь из «своих». Ведь еще сегодня утром он, прежде чем отправиться к стожарам, поручил Пилманису установить нужные связи.

За обедом Паэгле сообщил, что установить связь с Лилией за день или за два не удастся. На это потребуется больше времени. Лилия теперь занят очень важными организационными делами. Все это время оставаться в доме пастора неудобно. Он переговорил с несколькими руководящими членами ЛЦС, — тут Паэгле переглянулся с Пилманисом, — и все они держатся того мнения, что приезжие должны перебраться на хутор «Дзелмес». Там куда надежней и удобней: село Таргали находится на полпути между Пилтене и Вентспилсом, с этим пунктом легче поддерживать связь. Кроме того, в доме ландзенского пастора теперь бывают многие. Не исключены и разные случайности. Такой важной личности, как Силинь, и таким нужным людям, как радиотелеграфист и радиотехник, зря рисковать незачем.