Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

16 февраля 1942 года генерал полиции Еккельн приказал набрать 11 полицейских батальонов. Развернулась большая вербовочная кампания, в которую была вовлечена и «генеральная дирекция самоуправления». Был создан Главный комитет латышской добровольческой организации под началом латышского фашиста Густава Целминя. Формирование батальонов осуществлялось штабом латышской службы порядка в Риге, на улице Аннас.

Новые батальоны один за другим были отправлены на дальние участки фронта.

Пока фашистские прихвостни могли безнаказанно буйствовать в тылу, убивать мирных жителей, участвовать в массовом уничтожении евреев, они охотно шли в эти подразделения. Но когда появилась мрачная перспектива попасть на фронт, интерес к этим отрядам пропал. Каждый старался как-нибудь отвертеться, но было уже поздно.

Латышский легион возник зимой 1943 года, когда после непоправимых поражений под Сталинградом немцы лихорадочно искали и сколачивали новые резервы. Возникновение легиона связано и с некоторыми событиями на Ленинградском фронте, где летом 1942 года действовала 2-я интернациональная бригада СС. Она состояла из завербованных в разных странах приспешников немецкого фашизма. В эту бригаду входили и два латышских полицейских батальона, один из которых — 21-й — был сформирован в Лиепае.

В нескольких боях отличились оба латышских батальона, и штаб фронта в своем донесении охарактеризовал их как «сторонников германского народа».

После катастрофы на Волге Гиммлер вспомнил об этом донесении и, прибыв на Ленинградский фронт, приказал вторую бригаду СС переименовать в «латышскую бригаду». Затем из главной ставки последовали новые приказы. Оба латышских батальона были переброшены в район Красного Села. 4 февраля 1943 года к ним присоединился и известный 16-й батальон. Таким образом в районе Красного Села были сосредоточены три латышских полицейских батальона. Они все состояли из отборных головорезов. Гиммлер знал, на кого надеяться. 10 февраля 1943 года была опубликована часть секретного приказа за подписями Гитлера и Гиммлера: «Создать латышский добровольный легион СС. Численность и характер соединения определить по наличному количеству латышей».

В Риге начались лихорадочные поиски живой силы. Была объявлена обязательная регистрация всех бывших кадровых офицеров и унтер-офицеров, создан «Запасной отряд Остланд». В полицию были зачислены все айзсарги в качестве вспомогательной группы «Ц». Часть из них тоже должна была влиться в легион, а остальные — обслуживать другие формирования Еккельна.

Состоялись собрания предателей всех мастей и категорий. Нашлись «начальники», полагавшие, что нужное количество людей наберется из добровольцев. Они замахнулись очень широко. Предусматривалось набрать 58 000 человек: из них 25 000 передать для вспомогательной службы в армии, 16 000—17 000 — легиону, 10 000 — в военные рабочие отряды, 6000 — использовать для пополнения полицейского батальона.

Однако на основании информации генеральных комиссаров и других «специалистов» выяснилось, что реальное число добровольцев пока что очень далеко от необходимого. Поэтому было принято решение о негласной мобилизации через управления труда.

Уже 23 февраля этим управлениям был отдан приказ: начиная с 27 февраля призвать всех мужчин рождения 1919—1924 годов.

Для более успешной реализации всех этих планов требовалась национальная вывеска. Был создан пост генерал-инспектора легиона. Генерал-инспектором был назначен Бангерский. Формально он подчинялся непосредственно Гиммлеру, а фактически — генералу полиции Еккельну. В лице Бангерского фашисты нашли «выдающегося» предателя народа, служившего им верой и правдой. Не зря Бангерский уже после непродолжительной деятельности получил от Гиммлера имение в Пруссии.

Генерал-инспектор был типичной марионеткой в руках фашистов — власти у него, в сущности, не было никакой. Он должен был, главным образом, привлекать в легион как можно больше головорезов. Всем руководили и распоряжались немцы.

Интенсивное формирование легиона взволновало всю Латвию. Буржуазно-националистические организации трубили в трубы рекламы. Создавался подлинный легионерский культ. Поэты посвящали легионерам стихи, музыканты сочиняли легионерские песни, радио устраивало специальные передачи. Однако приток добровольцев с каждым днем сокращался. Но тем интенсивнее работала мобилизационная машина. При создавшихся обстоятельствах только наиболее смелые и стойкие люди смогли уклониться от этой акции. Они бежали в леса, пытаясь связаться с красными партизанами, прятались в разных убежищах. Более слабые старались быть «незаменимыми» в разных учреждениях и предприятиях. И все же в легионерские сети попало много и таких, которые вовсе не желали воевать на стороне фашистов.

В легион было набрано столько народу, что из первоначальных трех батальонов были созданы 15-я и 19-я дивизии СС.

Таким образом, при активном содействии буржуазных националистов многие латыши стали соучастниками преступлений гитлеровцев.

Легионеров одели в обычную форму войск СС, присвоив им лишь отличительную нашивку на левом рукаве. Нашивка эта должна была служить для обмана легковерных. Так подчеркивалось, что латыши, хотя они и носят немецкую форму, все же борются за «латышское дело».

Принудительная мобилизация свела в одни ряды и предателей — отъявленных бандитов и людей, у которых с предателями не было ничего общего. Но организационный механизм СС, немецкое командование, воздействие продавшихся немцам офицеров и ежедневное общение с бандитами сделали свое. Вся легионерская масса превратилась в единую враждебную народу силу. Слово «легионер» стало в народе бранным, вызывало ненависть и презрение. Когда интернированных после войны латышских легионеров вели через Бельгию, крестьяне закидали их камнями.

Но всех этих легионов, полицейских батальонов, уездной полиции, префектур, айзсаргских организаций, разных латышских групп гестапо было еще мало. Надо было выжать из латышского народа как можно больше. Приумножать банды предателей разных мастей особенно старался генерал полиции Еккельн. Не зря он называл себя «другом латышей». В этом, правда, не было ничего нового. И прислужники баронов, немецкие пасторы, именовали себя друзьями и даже создали «Общество друзей латышей».

Еккельн понимал, что в любой ловушке нужна приманка. Приманка эта была совсем проста. Он снова, как и при создании легионов, решил сыграть на национальных чувствах. Ложь денег не стоит.

Летом 1944 года на рижских улицах появились плакаты, сообщавшие, что у латышей есть свое пространство в мире… воздух, которым они дышат, — латышский воздух… земля, которую они пашут, — латышская земля… и что германское правительство разрешает латышской молодежи организоваться в общество «Лидумс». Однако эта затея, заслужив в народе нецензурную кличку, с треском провалилась в самом начале.