Арвид Григулис - Когда дождь и ветер стучат в окно

Лодка медленно подплывала к земле. Елка была хорошим предзнаменованием. Но размышления Лейнасара прервал чей-то вопрос:

— Где портфель?

— Какой портфель?

— Если вы немедленно не отдадите портфель, вас же закуют в кандалы! — кричал низкорослый человек.

— По шее не хотите?

— Сюда! Сюда! Это он украл бриллианты! — визжал человек, протягивая руки и, видимо, собираясь схватить Лейнасара за ворот.

Лейнасар слегка замахнулся и ударил его кулаком в подбородок. Человечек, пошатываясь, попятился назад и упал на палубу.

Лейнасара окружили любопытные. От толпы отделились двое верзил и подошли вплотную к Лейнасару. Он бросил взгляд за борт, на серые волны, прикидывая, доплыть ли ему до берега. Было ясно, что его собираются искупать. Но предварительно он мог согреться в короткой потасовке.

— Почему вы деретесь? — спросил один.

— Мир без драки не может существовать, — отрубил Лейнасар.

— Послушайте, прежде чем мы прикончим вас, давайте поговорим разумно, — сказал другой, у которого на обрюзглом лице вместо носа был будто прилеплен кривой красный огурец.

«Что этому дурню от меня надо?» — подумал Лейнасар.

— Вы спали около мотора?

— Спал.

— Под головой у вас был желтый кожаный портфель.

— Был.

— Ну вот! — снова завизжал побитый человечек.

— Заткнись, а то и от меня получишь. Это был ваш портфель?

— Нет.

— Чей же?

— Не ваше дело.

— А может, все-таки мое? У нас пропал портфель с бриллиантами и другими ценностями.

— Что за бриллианты?

— Депонированные в лиепайском банке драгоценности, которые господин Круминь должен передать официальным шведским учреждениям.

Теперь Лейнасар понял: он связался с круминьской компанией похитителей золота.

— В том портфеле, который лежал у меня под головой, драгоценностей, по крайней мере ваших драгоценностей, не было.

— Где теперь портфель?

Положение спас Паэгле. Он протиснулся сквозь толпу и протянул вперед свой желтый портфель.

— Вот этот портфель.

Тип с красным огурцом вместо носа взял портфель, тщательно осмотрел его и вернул:

— Не тот. Ищите еще!

Но ничего так и не нашли. Лодка подошла к берегу.

Лейнасар узнал подробности этой истории. У круминьской компании в самом деле стащили желтый портфель с бриллиантами и другими драгоценностями. Говорили разное. Одни утверждали, что портфель украл сам Круминь, не желавший ни с кем делить добычу. Другие подозревали родственника Доктора — Гуго Гинтера, якобы стащившего драгоценности по заданию Доктора. Во всяком случае, драгоценностей не нашли. Никого это особенно не взволновало — каждый хватал что мог. Когда Лейнасар позже узнал, что Гуго Гинтер купил в окрестностях Стокгольма дачу, он поверил в последнюю версию.

На Готланде никто, кроме береговой охраны, встречать приезжих не вышел. Ни один местный житель. Ни одна приветливая рука не поднесла кружки горячего кофе, как тогда, когда Лейнасар со студентами впервые вступил на этот берег.

Приезжих поместили в пустой школе (были рождественские каникулы). В классах на полу лежали набитые соломой бумажные тюфяки, покрытые бумажными одеялами. В некоторых классах были сооружены своеобразные стеллажи, разделенные бумажными перегородками. Они предназначались для семей. Лейнасара и Паэгле, поселили в общем помещении.

Не успели приезжие как следует разместиться, как явились и встречающие — корпус армии спасения; тощие, не первой молодости женщины, дряблые старухи. Были среди них и миловидные девицы. Незаметно для старух они охотно кокетничали с приезжими молодыми людьми. Юбочнику Паэгле опять повезло: девицы прямо липли к нему. От этого какая-то польза была и Лейнасару: он не смотрел на «мешки с костями», а поглядывал на бойких девиц, которым явно не шли повязанные красными лентами акушерские чепчики, наглухо застегнутые жакеты. Не ради веры в бога и не от хорошей жизни, конечно, они, так уродовали свою молодость, решили Паэгле и Лейнасар. И они не ошиблись. Через несколько дней Паэгле шепнул Лейнасару, что девицы вообще-то очень сговорчивы, только побаиваются своих старух и длинного майора, единственного в корпусе мужчины. Это был долговязый, невероятно худой человек лет пятидесяти, затянутый в тесную форму армии спасения. На длинной и тонкой шее с трудом держался покрытый одной кожей череп, отчего казалось, что майор все время кому-то кивает — голова его непрерывно опускалась и поднималась, как у клюющей птицы. О его высоком начальственном положении свидетельствовали блестящие нашивки.

Майор ничего не делал, только стоял, прислонясь к какой-нибудь стене, кивая головой и лишь изредка прохаживался по помещениям. Видимо, так он следил за тем, чтобы все было в порядке.

Женщины, напротив, были очень деятельны. Раздавали булочки, печенье, черную дрику, кусочки мыла и цветные картинки с изображением Христа, опирающегося на длинный, изогнутый вверх посох и держащего в руках агнца.

— Агнец этот — мы, а Христос — майор, которому тоже давно пора на тот свет. Он спасет нас, — объяснял Паэгле Лейнасару содержание картинки.

Когда прибывшие кое-как устроились, закусили булочками и помылись в школьной умывальне, их позвали обедать. На обед подали блюдо, которого Лейнасар еще никогда не ел. Это был кровяной пудинг с клюквой. В первый день он показался вкусным, во второй и третий — вполне съедобным, но к концу недели стоило лишь посмотреть на этот пудинг, как начинало подташнивать.

За все время своего пребывания в готландской школе Лейнасар два раза на дню ел кровяной пудинг с клюквой и раз в день «бутерброд» — ломоть хлеба, намазанный смесью маргарина и сыра.

Паэгле, которому кровяной пудинг первому испортил желудок, уже на третий день сказал:

— Не верю, что они делают этот пудинг из свиной крови. Неужели в Швеции так много свиней?

— А кто тебе сказал, что они делают его из свиной крови?

— Не говори этого, а то меня еще больше мутит.

— Дареному коню в зубы не смотрят.

— А ты заметил, что в учительскую носят?

— Меня не интересует, что едят учителя.

— Глупец! Какие там учителя? Там круминьская компания со своим золотом заперлась.

— Будет у тебя золото, тоже сможешь есть что угодно, а пока скажи спасибо за кровяной пудинг с клюквой.

Такие разговоры начались поздней. В первый день все были очень довольны кровяным пудингом.

После обеда обитателей школы собирали в актовом зале. Солдаты армии спасения рассаживались в первых рядах, а за ними — приезжие. На возвышении, похожем на небольшую сцену, устраивался оркестр армии спасения со струнными и духовыми инструментами и огромным барабаном. В оркестре играли одни мужчины, за исключением совершенно седой и очень серьезной пожилой дамы — скрипачки.