Алешко Антон - Над нами миллион высоты

— А кто вам позволил обсуждать приказ министра?

Густые брови Макарова вздрогнули.

— Я знал, что вы это скажете. Сейчас же передать ме­ня на бюро, разобрать, всыпать и поставить птичку...

— Погодите, куда вас понесло?

— А как же иначе? Только хочешь выступить, сказать о наболевшем, задеть командование, тут тебе и напомнят приказ министра.

— Ничего не попишешь, приказ есть приказ,— весело посмотрел на лейтенанта Зверев.— А мы люди военные. Меня можете критиковать — разрешаю, а командира — нельзя! — Замполит знал, что Макаров вовсе не собира­ется критиковать Дыма.— Неужели вам обязательно на­зывать фамилии? О делах надо говорить, товарищ лейте­нант. А за делами у нас всегда стоят люди. Ясно?

Это "ясно?", ставящее точку в разговоре, он успел по­заимствовать у Дыма.

— Ясно. Разрешите идти?

Замполит взглянул на часы. И ему пора собираться.

Заглянул в кабинет Твердохвалова, с удовлетворением отметил, что начальник штаба его опередил, уже ушел на собрание. На крыльце стояли Капустин и Анутюнов. Так втроем и направились в клуб. Зверев еще издали разгля­дел среди комсомольцев представителя политотдела — за­ма Хмарука по комсомолу. Поздоровались с ним и вошли в клуб.

Уже выбирали президиум, когда пришел полковник Хмарук. Под дружные аплодисменты его тоже пригласили на сцену.

С докладом выступил майор Капустин. Начал как-то вяло, но потом голос его окреп, он оторвался от написан­ного, и дело пошло на лад.

Зверев пробежал взглядом по первому ряду, по вто­рому. Сидели летчики, техники, сержанты, солдаты, а Твердохвалова не было. Видно, начальник штаба задер­жался где-то по делу и скоро придет.

Капустин подробно рассказал, чем будет заниматься полк летом и на что уже сейчас надо обратить особое внимание. Когда доклад кончился, посыпались вопросы. Докладчик ответил на большинство из них, с тем и по­шли на перерыв.

После перерыва, четвертым по счету, выступил Ма­каров. Критиковал механиков-комсомольцев: были за­мечания по подготовке сто двадцать третьей машины в минувший летный день. Спросил, что мешает комсомоль­цам полка играть ведущую роль в боевой подготовке, и сам же ответил:

— Надо ломать старые методы планирования. Фами­лий называть не буду...

— Почему? — крикнули из вала.

Макаров как будто пропустил вопрос мимо ушей.

— Я вакончил программу подготовки в составе звена. Получил оценку. Пока что вышло не худо. Нам бы теперь скорее идти вперед, максимально использовать хорошую погоду. А мы стоим. Кто виноват? — Он развел руками.— Мне кажется, что самый наилучший план, который дово­дится вышестоящим штабом, на месте можно пересмот­реть в сторону более успешного его выполнения. Никако­го нарушения в этом не будет. А топтаться на месте и тыкать пальцем в план... Не стану говорить, как это на­зывается...

В зале послышались одобрительные хлопки.

— До смешного доходит. Наземная подготовка не обеспечивает летную. Мы давно провели в воздухе бои звена, а вчера слушали лекцию: "Воздушный бой пары самолетов". Каково? А кто об этом заикнулся в выступ­лении? Или докладчик хоть самую малость затронул не­достатки работы нашего штаба? Как бы не так! А может, ничего в этом плохого нет? Может, и дальше так будем работать?..

Когда Макаров сошел с трибуны, зал еще долго гу­дел. Все понимали, что лейтенант имел в виду Твердохва­лова.

Хмарук посмотрел вслед Макарову и что-то записал себе в книжечку. Видно было, что выступление лейтенан­та ему понравилось. Сам он выступил в конце прений, ко­торым задал тон Макаров. Похвалил комсомольцев за горячее желание служить Родине еще лучше, полнее ис­пользовать данную им в руки замечательную технику. Обещал немедленно разобраться с планированием подго­товок и виновных вызвать на партийную комиссию. Но оставил без внимания и ряд других замечаний.

После собрания Хмарук ничего не сказал Звереву: тот сам понимал, где в полку узкое место.

Из клуба Зверев первым делом направился в кабинет начальника штаба. Твердохвалов, обложившись бумага­ми, что-то старательно писал.

— Срочно вызвали на командный пункт. Пока проверил связь — опоздал на собрание.

— Зачем вы мне об этом говорите?

— Вы же замполит...

— Не думайте, что комсомольское собрание нужно только замполиту. Вовсе нет. Комсомольцы говорили о том, как лучше обеспечить боевую подготовку полка, в котором вы являетесь начальником штаба. И это вам не­интересно?

— Я этого не сказал.— Твердохвалов отложил каран­даш.— Неловко под конец заходить...

— А под конец именно о вас говорили.

— Кто? — Глаза Твердохвалова остановились, и он перегнулся через стол. Еще немного — ткнул бы указа­тельным пальцем прямо в грудь замполита.— И вы помо­гали?

— Я всем помогаю,— сдерживая себя, сказал Зве­рев.— Теперь вот пришел вам помочь.

— Ну-ну,— громко выдохнул Твердохвалов.— Любопытно...

Он не мог представить, как замполит будет ему по­могать. Такого за все время его службы на посту началь­ника штаба не бывало.

— Давайте разберемся, что произошло в эскадрилье Анутюнова. Летчики закончили подготовку в составе звена, провели воздушные бои, а вчера им по наземной подготовке читали лекцию "Бои пары". Нормально?

Твердохвалов уставился в бумаги. Зверев затронул са­мое больное место в работе начальника штаба. Что от­ветить? "Как он дознался об этом? Штабники сказали. Самому бы ни за что не докопаться".

Нажал кнопку на краю стола, приказал посыльному:

— Моего заместителя сюда!

Какое-то время стояла тягостная тишина. На пороге вырос заместитель.

— Несите планы подготовок...

Твердохвалов внимательно изучал планы по месяцам, по кварталам.

— В планах все нормально,— с облегчением посмот­рел на Зверева.

— А на деле?

— Наземная подготовка отстала,— сказал замести­тель.— Все полеты, полеты... Чтобы хоть немного догнать летную подготовку, вчера дали тему: "Бои пары".

— Идите! — ледяным тоном приказал Твердохвалов заместителю.

Снова в кабинете воцарилось молчание.

— И на собрании об этом говорили? — наконец глухо спросил начальник штаба.

— Не только об этом... Собрания тем и интересны, что на них мы учим людей и сами учимся...

— Это верно.

— Надо неотложно пересмотреть планы подготовок, привести их в соответствие с жизнью. Обратить особое внимание на подготовку летчиков, исходя из индивидуаль­ных особенностей каждого. Что? Трудно?

Никто до этого так не разговаривал с Твердохваловым. Сходились планы в общих чертах за месяц, квартал — и прекрасно! В детали никто никогда не вникал.

— С какой это стати на комсомольском собрании задумали критиковать начальника штаба? — не сдавался Твер­дохвалов.— Это укрепление авторитета?